Книга Эксгумация - Даниэль Жирар

И даже сейчас, спустя семь лет, он иногда копался в «Фейсбуке» на страницах семьи и друзей жертвы, надеясь заметить что-то такое, чего раньше не замечал.

У Хейли и Хэла были десятки «висяков», но этот запомнился именно потому, что было невозможно понять, почему кто-то застрелил жертву.

Это совсем другое дело, чем если вы живете рисковой жизнью или связаны с преступным миром. В этом случае вы вполне можете плохо кончить. Хэлу нравилось верить в карму, хотя он знал множество примеров, когда карма не оправдывала себя. Но у того бедолаги не было никаких факторов риска. Он был обычным человеком. Хэл тоже чувствовал себя обычным парнем, хотя и не был им: то, что он полицейский, да еще и сотрудник отдела по расследованию убийств, ставило его в категорию повышенного риска.

Но, не считая того, что он полицейский, Хэл был обычным парнем. Он любил спорт, любил пиво. Ему нравилось общество его девушки, которая также была копом, и ему не нравилось, что обычных людей убивают. Хуже того, ему совершенно не нравилось, когда их убивали, а убийца оставался безнаказанным.

Виктория Стайн не попадала ни в одну из очевидных категорий риска.

К тому же накануне вечером он разговаривал со Шварцман. Та сказала, что у жертвы не было признаков употребления наркотиков или следов насильственных отношений в виде старых синяков или шрамов. Единственный необычный шрам, обнаруженный при вскрытии, был в районе тазовой кости. Ему было больше десяти лет и он не соответствовал шаблону насилия. Хэл подумал об Анне. Были ли на ее теле признаки жестокого обращения со стороны мужа? Хотя, возможно, Спенсер контролировал ее иными способами…

Но Викторию Стайн убил не Спенсер — вчера Хэл получил подтверждение, что тот не покидал Южную Каролину уже несколько месяцев. Что бы ни случилось с убитой, на первый взгляд насильственная смерть никак не соответствовала образу ее жизни.

На первый взгляд… Возможно, это впечатление развеется, когда они будут больше знать.

Хэл показал удостоверение патрульному у стойки консьержа и поднялся на нужный этаж. Роджер отыскался на кухне. Скрестив на груди руки, он рассматривал шкафчики. Хэл поставил кофе на защитную бумагу, закрывавшую столешницу.

— Спасибо. — Роджер взял один из стаканчиков и снял крышку. Отсалютовал Хэлу, подул на обжигающую жидкость и лишь затем сделал небольшой глоток. — Горячий.

— Можешь не рассказывать. Прежде чем налить кофе в стакан, они доводят его до кипения.

Роджер приподнял бровь.

— Ладно, умник…

После того как погиб муж Хейли, Роджер видел Хэла в далеко не лучшем состоянии — злым, задерганным, нервным. Но тем не менее всегда был рядом, не позволяя эмоциям или требованиям начальства влиять на то, как он делал свою работу. Он был объективным, осторожным, добрым. Всегда. Однажды за пивом Хэл обязательно расскажет Роджеру, как он его ценит. А пока что был просто благодарен за возможность переброситься парой шуток — зачастую это являлось тем единственным легкомыслием, которое можно было себе позволить.

— На что ты здесь пялишься? — спросил Хэл.

— Пытаюсь представить, где могут быть отпечатки, которых я не нашел.

— Удалось найти ту бутылку?

— Да. В мусорном контейнере. Ее вынесли из дома в бумажном пакете, чтобы не порезаться.

— Отпечатки?

— Только самой жертвы.

Хэл не удивился и не позволил себе как-то отреагировать на это. Они стояли пока в самом начале. Было еще много возможностей.

Шварцман сказала, что Спенсер никогда не ошибается. Хэл в это не верил, но даже если это и так, Спенсера здесь не было. Он не покидал Южную Каролину. Убийца совершил ошибку. Обязательно есть нечто, о чем он не подумал, или какое-то место, которого он случайно коснулся. Им просто нужно найти это.

— А на другом бокале? Ну, том, который стоял в шкафу.

— Вытерт начисто.

Это означало, что убийца пил вместе с ней вино.

— Как насчет следов ДНК? — уточнил Хэл.

— Никаких.

— И у нас есть отпечатки пальцев жертвы.

— Ее и несколько других, принадлежащих соседке, но они были найдены только на двух комнатных растениях.

— Она сказала, что заботится о растениях Стайн, когда та уезжает.

— Я так и думал, — сказал Роджер. — У нас есть еще один набор на дверных ручках у входа и в спальне, а также на стене спальни у выключателя. Мы предполагаем, что они принадлежат сестре, но, чтобы быть уверенными, нам понадобится их сравнить.

— Что-нибудь на букете цветов? — с надеждой поинтересовался Хэл.

— Слишком жесткая поверхность для отпечатков, но мы проверим. Что касается самих цветов, то отследить, откуда они, будет сложно: никакой упаковки, ничего экзотического. Такие продаются в любом магазине. Но, — сказал Роджер, подходя к своему компьютеру, — я сравнил этот букет с тем, который получила Шварцман. В обоих были каллы и герберы. Но разных видов, так что, похоже, на букеты из разных магазинов.

— Из разных магазинов, — повторил Хэл.

— Лаборатория составляет список производителей, и мы попробуем отследить, где они были куплены. Заранее предупреждаю, это будет длинный список.

Хэл был раздосадован: им явно не светит узнать, где куплены цветы, которые прислал Спенсер.

— То есть у нас пока ничего нет?

— Именно поэтому я изучаю каждую поверхность в доме. Где-то здесь наверняка есть отпечатки.

— Я думал, мы определили, что преступник действовал в перчатках, — заметил Хэл.

— Да, но я сомневаюсь, что он был в них, заходя в квартиру. Она бы это заметила.

Хэл кивнул, обдумывая возможные шаги преступника. Вот он вошел в дверь без перчаток, когда она открыла ему…

— Дверной звонок?

— Чисто, — подтвердил Роджер.

Ладно, не дверь.

Еще было вино. Лаборатория уже забрала стаканы и бутылку.

Потом убийца неким образом отключил ее и принес в ванну…

— Ты уже в курсе причины смерти?

— Мне позвонила Шварцман. Утопление.

— И что насчет этого? Неудобно топить жертву в перчатках. Ты изучил место вокруг ванны?

— Все чисто.

— Бельевой шкаф?

— Только ее вещи.

Взяв из коробки Роджера пару перчаток, Хэл надел их. Перчатки больно врезались в запястья, но он не стал заострять на этом внимание.

Над духовкой и посудомоечной машиной створки шкафчика были открыты, являя взору четыре тарелки цвета морской волны, четыре одинаковые тарелки для салатов, кружки и миски. В следующем шкафчике — четыре низких стакана, четыре высоких и два винных бокала. С тем, что стоял на столе, и тем, который был начисто вытерт, выходило четыре. Хэл поднял одну из тарелок и внимательно ее рассмотрел. Никаких царапин. Никаких сколов. Никаких следов воды. Он перевернул тарелку.