Книга Второй сон - Роберт Харрис

— Не туда, преподобный отец. Дом священника в обратной стороне, — послышался сзади голос кузнеца, но Фэйрфакс сделал вид, что не слышит, и решительно зашагал по тропинке.

Терновник был в самом цвету. Все утопало в душистой пене белых лепестков. За изгородями тянулись поля с подстриженной травой, где лежали на боку овцы, числом около дюжины, кормя новорожденных ягнят. Фэйрфакс замедлил шаг, зачарованный негромким блеянием и пением жаворонков в вышине, но потом вспомнил пророчество Ганна — если он задержится слишком надолго, то никогда уже не уедет из долины, — и усилием воли заставил себя ускориться. Дорога плавно шла в гору, и через несколько минут впереди слева показались большие воротные столбы из камня, увенчанные скульптурами: судя по всему, когда-то они изображали геральдических существ, грифонов или львов, но со временем превратились в бесформенные фигуры, похожие на оплывшие свечи.

Створки ворот отсутствовали. Подъездная дорожка походила скорее на тропку.

Заполненные водой рытвины, гладкие, как зеркала, в которых отражались раздробленные осколки голубого неба, уходили вдаль, точно блестящий архипелаг, и исчезали за парой вековых кедров. Справа к дорожке подступали густые заросли высоких, по пояс, сорняков — крапивы и чертополоха. Видимо, когда-то тут стояла сторожка. Фэйрфакс огляделся по сторонам в поисках палки, нашел ее и принялся сечь высокую поросль и топтать ее ногами. Свежо и терпко запахло свежескошенной зеленью. Фэйрфакс обжег запястье и вскрикнул от боли. Весной крапива жалилась сильнее всего.

Он отбросил палку, остановился посреди пятачка, который расчистил, окруженный тучами мошкары и желто-голубых бабочек, и сунул в рот зудящее запястье, по боковой стороне которого уже расползалась красная сыпь. Фундамент сторожки, судя по всему, скрывался под слоем почвы толщиной в несколько футов. Кроме пары красных кирпичей да нескольких глыб цемента, не было видно ничего. В знойном неподвижном воздухе была разлита дремота. Постройка, когда-то стоявшая здесь, давно исчезла. Фэйрфакса охватило ощущение того, что прошлое осталось невообразимо далеко, и его энтузиазм начал угасать.

Он вернулся на дорожку и двинулся к кедрам, старательно обходя лужи, пока впереди не показался дом. Ему пришлось остановиться, чтобы увиденное уложилось в голове. Зрелище, которое предстало его глазам, не было чем-то выдающимся: подобные дома-призраки в Англии можно было увидеть нередко, чаще всего с дороги — без крыши и без окон, выгоревшие изнутри, давно лишившиеся всего мало-мальски пригодного для сооружения костра или укрытия. Церковь поощряла посещение подобных мест по воскресеньям, чтобы люди размышляли о быстротечности мирской славы в сравнении с вечностью Божьего царства. Фэйрфакс своими глазами видел величественные полуразрушенные фасады Уилтона и Лонглита на востоке и Холкомб-Рогуса и Пейнтона на западе — и вместе с другими экскурсантами дивился цивилизации, которая создала их, и гордыне, которая стала причиной их гибели. Дарстон-Корт, притулившийся в укромной лощине, приблизительно в четверти мили от дороги, был несравним по масштабу с этими знаменитыми развалинами, как не был и полностью заброшен, но впечатление производил схожее. В окнах ближнего крыла, увенчанного островерхим фронтоном, поблескивали стекла, и крыша — во всяком случае, над этой частью здания — была цела. Но фронтоны с трех остальных сторон, казалось, грозили вот-вот обрушиться, а от дальнего конца остался лишь огромный дымоход, вздымавшийся, подобно одинокой башне, на высоту трех этажей. Фэйрфакс решил, что неверно истолковал слова леди Дарстон. Возможно, поместье принадлежало ей, но не могла же она в нем жить?

Он двинулся по безлюдному парку, мимо трухлявых вековых дубов и бука, обуглившегося от удара молнии, перешел по каменному мостику через илистый пруд, затянутый кувшинками. В прибрежных камышах догнивал остов перевернутой лодки. Дорожка свернула прочь от воды, прошла через заросшую лужайку между рододендронами и вывела Фэйрфакса к исполинской входной двери. Он забарабанил в нее кулаком, немного подождал, снова забарабанил и подождал еще немного. Потом, так и не дождавшись ответа, зашагал по террасе, вымощенной щербатыми каменными плитами, к углу дома, свернул и двинулся вдоль западного крыла.

Ставни окон первого этажа были закрыты, а стены верхних этажей так плотно увиты плющом, что оконных проемов было не разглядеть. Легкий ветерок ерошил резные листья плюща, колыхал ветви уродливых деревьев, которые почти вплотную подступали к террасе, и тем не менее Фэйрфакс на мгновение увидел это место таким, каким оно, видимо, было до Апокалипсиса: из бального зала доносится музыка, по всему саду развешаны фонарики, вокруг озера, в зеркальной глади которого отражается месяц, прогуливаются парочки, вдоль дорожки стоят крылатые машины, готовые доставить домой гостей, не подозревающих о близкой катастрофе.

С тыльной стороны дома обнаружился вымощенный булыжником дворик с отдельно стоящими конюшнями, которые были в заметно лучшем состоянии, чем сам дом. На веревке сушилось женское исподнее. В дальнем конце виднелась калитка, ведшая в обнесенный забором сад. Там он наконец-то различил человеческую фигуру — садовника в одной рубашке и соломенной шляпе: он косил бурьян, слегка наклоняясь вперед.

Фэйрфакс пересек дворик и, повысив голос, произнес:

— День добрый!

Но человек был слишком поглощен своим делом, чтобы услышать приветствие. Лишь когда Фэйрфакс вошел в сад и был уже в нескольких шагах от косца, тот заметил его присутствие и, встревоженно обернувшись, замахнулся косой. Фэйрфакс узнал Сару Дарстон в то же самое мгновение, когда она узнала его.

— Мистер Фэйрфакс!

Она опустила косу.

— Леди Дарстон… — Спохватившись, он стащил с головы шляпу. — Простите, что напугал вас.

На ней была белая мужская рубаха с закатанными рукавами, заправленная в плотные коричневые бриджи, которые, в свою очередь, были заправлены в поношенные черные жокейские сапоги. Она раскраснелась от физической работы. Ее лицо, шея, руки и даже рубаха, расстегнутая на груди, взмокли от пота. Настоящая Церера, подумалось Фэйрфаксу, склонному к подобного рода поэтическим сравнениям, — богиня плодородия.

— И вы меня простите за такое поведение — отозвалась она, — но места у нас глухие, и мы остерегаемся чужаков. — Сара Дарстон сняла соломенную шляпу. Влажные от пота рыжие волосы были собраны в узел на затылке, а на лбу и висках прилипли к коже, примятые тульей. Она принялась обмахиваться шляпой. — Вот уж не ожидала вас увидеть, мистер Фэйрфакс. Я думала, вы уже покинули нашу скромную деревеньку и вернулись в просвещенный Эксетер.

— Оползень перегородил дорогу.

Она прекратила обмахиваться и внимательно посмотрела на него:

— Хотите сказать, ее до сих пор не расчистили?

— Насколько мне известно, уже расчистили.

— И тем не менее вы не уехали? Что же привело вас сюда?

— Я хотел бы обсудить с вами один вопрос, если вы не против.

— Вопрос, касающийся…

— Вашего дома.