Книга Хамелеон и бабочка - Татьяна Александровна Грачева

— Давай. Можно на балкон, он вроде незастеклённый.

Максим взял Зою за руку и, расталкивая людей, направился к дверям. Не успел коснуться ручки, как створка распахнулась, впуская в комнату стойкий запах сигаретного дыма. Зоя скривилась и фыркнула:

— Напаровозил, как промышленная зона Урала.

Максим не осудил курильщика, одно время он тоже был подвержен этой привычке, и сейчас из-за запрета на курение в общественных местах ему их было даже жалко.

Он пропустил Зою вперёд и в последний момент оглянулся, поймал печальный взгляд того самого парня, которого он спасал от отношений с кудрявой особой. Виноватым себя не чувствовал, наоборот, в нём бурлило и кипело открыточное возбуждение, мир казался пёстрым, сочным, и таким податливым, как пластилин, лепи из него какую хочешь реальность. Он и лепил.

Приблизившись к перилам, Зоя упёрлась в них животом и глубоко вдохнула серый в ранних сумерках воздух.

— Весной пахнет.

Максим подошёл сзади, положил руки по обе стороны от Зои и, наклонившись, коснулся подбородком её макушки.

— Это вряд ли. Уже июнь.

Он почувствовал её напряжение. Она словно раздумывала, оттолкнуть или допустить ближе. Чуть отстранилась, разрывая полный контакт, а потом наоборот отодвинулась от перил и коснулась лопатками его груди. Максим едва слышно хмыкнул: очень уж быстро в ней произошла борьба. Жаль, что он не видел в этот момент её лицо, наверняка там отразилась вся гамма эмоций. Ему всегда было интересно, как и когда женщина принимает решение: этого к себе допущу.

Зоя обернулась и случайно ударилась лбом о его подбородок, короткая щетина прочертила колючую дорожку на её коже.

— Извини, — она дёрнулась в сторону, но упёрлась грудью в его руку, — не выпустишь меня?

Максим слегка качнул головой.

— Не выпущу.

— Почему?

Он чуть склонился.

— Не хочу. Ты ведь обернулась, чтобы меня поцеловать?

Несколько секунд Зоя смотрела на него внимательно и не моргая. В этот раз он увидел на её лице отражение не только эмоций, но и мыслей: волнение, колебание и вызов.

— Да, — прошептала она с каким-то глухим эхом.

— Ну, так целуй.

— Не хочу уже. Момент упущен.

Руки Максима сначала опустились в обманчивом жесте, будто он действительно её отпускает, а потом симметрично сдвинулись вверх от кистей к плечам, и замерли у подбородка, едва касаясь пальцами шеи.

— Тот, может и упущен. Настал новый.

Максим не успел наклониться, Зоя устремилась к нему первая. Приподнявшись на носочках, поцеловала его в губы и сразу же отстранилась. Он чуть качнулся вперед, желая продолжить поцелуй, но она уже отодвинула его руку и направилась к дверям. Максим удивлённо приподнял брови. Что бы значил этот жест? Типа, я не такая, побегай за мной?

Странная была эта Зоя. Порывистая и одновременно пугливая. Сама нападала на него, и сама же отступала, словно прибрежная волна.

Он догнал её в коридоре, преградил ей путь.

— Пойдём, погуляем по городу.

Зоя оглянулась, словно искала подсказку среди веселящихся друзей, или ждала, что кто-то её окликнет и остановит. Не дождалась. Сняла с вешалки свою сумку, перекинула длинную лямку через плечо и решительно направилась к двери:

— Пойдём.

Они долго гуляли по городу. Успели проехаться на трамвае, причём Максим без разрешения усадил Зою себе на колени. Забравшись пальцами под край платья, погладил нежную кожу на внутренней стороне коленки. Она поёрзала, устраиваясь удобнее, и одновременно провоцируя. Обняв его за шею, поцеловала в висок.

У Максима и раньше случались короткие интрижки, было в этом что-то острое, немного опасное, манящее новизной. Тут ещё добавилось открыточное безумие. Он осознавал, что внезапно родившаяся симпатия к Зое отчасти продиктована этим самым состоянием, которое накатывало во время выполнения задания. Будущее менялось прямо сейчас, в эту секунду: неизвестному парню, имени которого Максим так и не узнал, не суждено покорить Зою, у них не будет общей истории, их дороги расходились всё дальше и дальше, реальность, потрескивая, менялась. Обычно Максим пользовался этим дурманящим состоянием, правда для этого требовалась девушка. Что опьяняло Зою и делало такой безрассудной, он не знал, но предполагал, что дело в нём. Женщины, девочки и девушки влюблялись в него часто и быстро.

Зоя склонилась ниже, щекоча кудрями лицо. Провела пальцем по его носу, чуть застопорилась в месте сросшегося перелома и улыбнулась.

— На нас смотрят.

— Пусть смотрят.

Его пальцы забрались под мягкие волосы, обхватили её затылок.

— Завидуют.

— Кому? — хмыкнула Зоя.

Максим уткнулся носом в её шею, лизнул языком чуть солоноватую кожу.

— Зависит от того, кто смотрит. Тот мужик через два кресла от нас, мне завидует, а кондукторша — тебе.

Зоя обхватила лицо Максима прохладными пальцами и нарочно долго и тягуче поцеловала, слегка прикусила губу. Потом крепко и с каким-то отчаянием обняла и пробормотала куда-то в его ключицу:

— Откуда ты только взялся.

Максим ожидал продолжение реплики, что-нибудь в духе, «со мной такое в первый раз, даже не представляю, что на меня нашло, обычно я себя так не веду», но Зоя промолчала и снова поцеловала, немного грубо, явно провоцируя на ответные действия. Максима зрители тоже не смущали, скорее, обостряли ощущения. Он целовал её в ответ то нежно, то жёстко, то невесомо, будто стыдливый юноша, руки то и дело бродили по её телу, касаясь обнажённых участков кожи. Вроде бы ничего неприличного, но всё на грани.

Они гуляли по улицам, взявшись за руки, периодически останавливались и целовались, как озабоченные бессовестные подростки. Умудрились забрести на старое кладбище, где продолжили целоваться, но уже с большим усердием, так как свидетелей их страсти не было, во всяком случае, живых свидетелей. Долго бродили в парке, почти таком же заброшенном, как и кладбище. С каждым разом руки Максима становились всё наглее. Когда на город опустилась плотная ночь, Зоя поняла, что про её талию он давно забыл, всё чаще, во время поцелуя, спускал ладони на ягодицы, сминая подол платья, касался края нижнего белья. На грудь, правда, пока не покушался.

Максим отмечал малейшие изменения в Зое, чувствовал, когда она готова была отодвинуть границу приличия, и только тогда позволял себе большее. Если замечал напряжение, немного отступал, чтобы повторить попытку чуть позже. Отвоевывал её тело по миллиметру.

Раздобыв мороженое в круглосуточном магазине, они повернули в ближайший двор многоэтажки и зашли на детскую площадку.

Зоя дёрнула молнию на сумочке.

— Давай я заплачу.