Книга Курортный обман. Рай и гад - Надежда Мамаева

Я барахталась. Вмиг набрякшая подушка съехала куда-то в район нижних девяносто. Отплевываясь и пытаясь убрать налипшие на лицо пряди, я узрела интереснейшую картину: мой «супруг» с настойчивостью продавца – консультанта пытался спасти Анастасию Довженко. То, что он при этом нафиг игнорировал законную супругу, Андриса ничуть не смущало.

Спасаемая отбивалась от помощи, как тамплиеры от ассасинов в осажденном Иерусалиме. Отчаянно и с остервенением. У бортика голосила инструктор, испугавшаяся оптом за всех беременных сразу.

Тратас беззастенчиво под видом спасения лапал Довженко.

Я пыталась вернуть свою «беременность» на место. Так увлеклась этим процессом, что пропустила тот самый миг, когда рядом с Анастасией всплыла подушечка. Не чета моей, а исключительно правильной, округло – беременной формы. Андрис тут же перестал церемониться, оттолкнул ту, которую только что спасал, сцапал подушку и погреб к бортику.

На полдороге его догнал мой крик:

– А меня спасти!

Андрис вздохнул в лучших традициях законного супруга: закатив глаза и изобразив на лице все муки преисподней разом. Но все же подплыл и взял меня на буксир. Анастасия, разом избавившись и от «спасателя», и «бремени», поплыла к бортику. Вот только как-то не уверенно, что ли. С ее лица исчезли спесь и презрение.

Выбрались из бассейна мы с Андрисом и она практически одновременно. Мой «муж», сев на бортик, с интересом посмотрел на фальшивую беременность, а потом и на Довженко.

Мокрая девица с вызовом вздернула подбородок и ощетинилась высокомерием.

– Отдайте! – она требовательно протянула руку.

Ко мне подскочила тренер с невесть откуда взявшимся в ее руках полотенцем. Я была только рада широкому махровому отрезу, вмиг скрывшему мое слегка перекошенное пузо.

Инструктор попыталась позаботиться и о Довженко, но узрев ее абсолютно плоский живот, от неожиданности взвизгнула. Этот визг моментально привлек внимание остальных беременных, те тоже обнаружили обман и замерли сурикатами перед джипом.

Вкрадчивый голос Андриса разрезал воцарившуюся тишину:

– У службы безопасности отеля к вам, госпожа Довженко, имеется рад вопросов.

– И каких же? – разоблаченная изогнула бровь, пытаясь выглядеть так, будто ничего не произошло. – За фальсификацию беременности у нас пока статьи в уголовном кодексе не предусмотрено.

– А если обвинения будут иного толка?

– Конкретнее? – с вызовом уточнила Анастасия.

Андрис меж тем вроде бы машинально комкал в руках «фальшивую беременность». Старательно так. Я кожей почувствовала, что что-то идет не по плану.

А потом мой взгляд скользнул по руке Анастасии. Тонкие пальцы нервно теребили обручальное кольцо. Но что примечательно, под украшением не было характерной полоски белой кожи, которая обычно остается, если украшение носят долго. У Довженко была равномерно загорелая фаланга. И то, как она перебила кольцо… Чувствовалось – она к нему еще не привыкла.

– Хотите, чтобы ваш супруг узнал о том, что вы женили его на себе обманом?

Интересно, говоря это, Андрис руководствовался логикой или интуицией?

Но то, как вмиг лицо Довженко побледнело, как затряслась нижняя губа, а воинственно расправленные плечи поникли, я поняла – угадал.

– Нам стоит пройти и поговорить без свидетелей, – сухо бросил Андрис, твердо беря Анастасию под локоток.

Она уже не сопротивлялась. Эти двое двинулись к выходу, а я так и осталась сидеть в окружении недоумевающих и испуганных беременных. Злости на «муженька» у меня не было. Была просто жажда убить, воскресить, а потом снова убить.

Есть такая порода мужиков, которые утверждают, что прилетели на крыльях любви. И ты думаешь: вот он, летчик моей судьбы, а по факту оказывается: тот еще майский жук.

Вот и Андрис, схватив добычу, поволок ее к себе, а про меня – бедную, несчастную, мокрую и беременную – забыл напрочь, оставив на растерзание толпы. И не важно, что эта самая толпа состояла всего из одиннадцати дам в интересном положении.

А я что? Я ничего. Тихо всхлипнула, жалея себя и всех брошенных девушек планеты разом, и только приготовилась разреветься с полной самоотдачей, как от выхода прозвучало:

– Дорогая, ты чего?

Я ошеломленно вскинула голову. Андрис стоял уже на выходе, все так же капканом сжимая локоть Довженко, и вопросительно смотрел на меня. Я разозлилась. Рыцарь в сверкающих доспехах из фольги, едрит его за ногу. Вспомнил, не прошло и года.

Встала нарочито медленно, под охи и причитания тренера, которая решительно ничего не понимала, кроме одного: настоящей беременной, пережившей шок после падения в бассейн нужно помочь. Потому она поддерживала меня и увещевала, что непременно нужно к врачу, и де она сама меня сейчас отведет…

Я сцепив зубы заверяла, что дойду сама, ведь у меня такой заботливый супруг… Жаль только, что он частный детектив и работа у него превыше всего. Вот, сейчас он выследил и разоблачил интриганку, что обманом вышла замуж за его клиента. Пока я говорила, беременные переживали второй шок. У некоторых на лицах даже читалось: «А что так можно было? Чтобы и окольцевать, и не ходить слоном девять месяцев?».

Одной рукой поддерживая подушку, которая того и гляди грозила выпасть, второй – схватившись за поясницу, я гусиной походкой поковыляла к «супругу». Едва мы скрылись за дверями, я, развернувшись к Андрису спиной и не говоря ни слова, демонстративно пошлепала к себе в номер. Мокрая и злая.

Меня дико взбесил тот факт, что едва этот гад получил то, что хотел, про все остальное сразу забыл. А если и с детективом, которого Ашот нанял следить за своей Марикой, он поступил так же? Навешал мне на уши развесистой лапши, а как все закончится, сразу свалит в туман вместе со своими обещаниями, и я окажусь один на один со взбешенной нанимательницей и кучей компрометирующих снимков…

Зайдя к себе, я достала подушку. Мокрая, она весила изрядно. От души запустила ее в стену. Права поговорка: самая ядовитая змея имеет самую красивую кожу, самый сволочной мужик – самую красивую рожу. По шкале привлекательности Андрис тянул на десять из десяти. Похоже, что и по шкале гадства у него столь же высокие баллы.

От души саданула кулаком по двери и тут же взвыла, тряся отбитыми костяшками. Зато физическая боль знатно отрезвила.

Чего это я? Веду себя истерично, как будто и вправду беременная. Переживать по поводу этого брюнета… Он для меня никто, и звать никак.

С такими феминистским настроем двинулась в ванную, но не дошла. Телефон настойчиво требовал, чтобы я взяла трубку.

Мазнула пальцем по экрану. Звонила моя школьная подруга Ленка, хотела узнать, куда я запропала.

Заверила ее, что пропала в почти райское место и… не заметила как выложила все. Начиная с того, как облила машину Марики, и заканчивая сегодняшним падением в бассейн.