Книга В горах моё сердце - Фатя Скоморох

— Тола. Если нужно будет чем-то помочь — обращайся.

— Помощничек. Лена, вот тебе мой совет, этого забулдыгу даже близко к своему дому не подпускай. Не отвадишь потом.

— Злая ты, Лейла, — равнодушно сказал Тола. — Слышал, мужики ваши сегодня приезжают.

Старачок вытянул губу трубочкой, чтобы отпить из стакана. Руки его слегка тряслись.

— Да, но ты откуда знаешь? Мы сами пару часов назад сообщение получили.

— У меня свои источники, — загадочно промолвил Тола и продолжил есть. — К ним клиенты должны приехать. Хотят партию баранов купить.

— Да, мне Эльбрус написал. Вечером они приедут. Будут решать, что да как, — сказала Лейла. Дед ваш тоже приедет, наконец. Что ему, старому дома не сиделось… Как его Икиан только пустила? Или он думает, что наши мужья не смогут стадо овец без него пасти.

— Скучно ему. Салико любит по горам бродить. Сказал, что пока еще может походит с нашими.

Лена встала. Лейла раздражала ее своей ворчливостью, и она решила сбежать на время подальше от общества неприятной соседки.

— Я пойду. Мне надо немного дома убраться.

Софья посмотрела на нее с сожалением. Ей-то бежать от Лейлы некуда.

— Хочу попросить тебя, Лена. Можешь вечером зайти мне помочь приготовить на стол? Бабушка на несколько дней у сестры осталась, если бы она знала, что все приедут, то ни за что бы не уехала.

Лена только открыла рот, чтобы ответить, но ее опередили Лейла:

— Тебе меня мало? Мы вместе справимся.

Софья с надеждой посмотрела на Лену. Все понятно — ей нужна не помощь, а компания.

— Конечно я приду. Крикнешь меня, когда понадоблюсь — я прибегу.

Лена прямиком направилась в сад, захватив с собой корзину, которую ей подарила бабушка Икиан. Над головой шелестела листва, по земле катались солнечные зайчики в такт ветру, который качал ветви фруктовых деревьев. Лена, пребывая в полном блаженстве, собирала в корзину спелые фрукты, носила их к себе в дом, чистила и резала.

Расстелив на земле большой кусок плотной ткани, она равномерно разбрасывала кусочки фруктов по ее поверхности. Солнце пекло довольно жарко, и даже по ночам ветер бывал довольно теплым. Через пару дней фрукты высохнут, и она сложит их в мешочек. Половину отдаст соседу, когда тот вернется, а пока Лена не даст добру пропасть. Из своей половины она кое-что отправит дяде Мурату. Пусть и у него зимой будет кусочек лета.

Она подошла к дракону села на его недоделанный плоский хвост. Рядом поставила корзинку. Позабыв обо всем, Лена наслаждалась уединением этого места. Здесь все проблемы казались незначительными. Из приятной задумчивости ее вернул в реальность перестук копыт, донесшийся со стороны улицы. Она встрепенулась и решила на всякий случай уйти к себе — встречаться с хозяином участка один на один не хотелось совершенно. В его присутствии ей было неуютно. Она закрыла за собой их общую калику и нервно прислонилась к ней спиной. Сама не понимала, отчего впала в панику. Даже услышав его имя в разговоре, Лена чувствовала, как сердце на мгновение замерло. Сейчас она прислушивалась к шуму, доносившемуся из соседнего двора, и думала о том, что вовремя унесла оттуда ноги.

Во дворе появилась Софья и Лена заставила себя отлипнуть от калитки.

Глава 17

— Ты пироги печь умеешь? Я руку паром обожгла, не смогу их лепить, а у Лейлы они толстые получаются. Только не говори ей об этом. Она считает себя великим кулинаром.

Софья показала Лене забинтованную руку.

— Умею. Только я один сначала испеку, и если он тебе понравится, то до конца все доделаю. Пришли твои гости?

— Нет. Сейчас соберутся. Лейла тоже домой к себе убежала — ее муж приехал. Прихорашиваться будет, наверное.

Приятно готовить еду на свежем воздухе в дровяной печи. Софья первый пирог одобрила, и Лена сосредоточенно продолжила их лепить. Так один за другим появлялись на подносе румяные и идеально круглые пироги, пока Софья расставляла на столе приборы и готовила закуску.

Жар от печи уносил с собой прохладный ветер. Рядом на дереве уютно светила большая лампа, разгоняя сгущающиеся сумерки.

— Люблю смотреть, как женщина готовит.

— Здравствуйте, — сказала Лена обернувшись. Аслана она узнала по голосу и заигрывающим рокочущим ноткам, но сначала все-таки подумала, что обозналась. В белой плохо проглаженной рубашке, чисто выбритый и подстриженный он совсем перестал на себя походить. При взгляде на него ей вспомнились холеные актеры из турецких сериалов, их очень любили смотреть тетя Изета и Мадина. И белозубой улыбкой Аслан сверкал совсем как те самые пресловутые турецкие актеры.

Наедине с ним Лена чувствовала себя страшно неловко. Несколько недель прошло с праздника, а пошлые шутки и намеки не выходили из головы. Она прокручивала их в голове и ловила себя на мысли, что ей как женщине льстило такое грубое внимание. Сама себе удивлялась. Даже Давид себе не позволял так открыто с ней флиртовать.

— Вы рубашку свою плохо погладили. Надо было отпарить, — сказала она, пытаясь скрыть свою неловкость.

— Хочешь, я дам тебе официальную возможность гладить мои рубашки?

Тон его голоса был такой, будто он прямо сейчас готов ей отдаться вместе с рубашкой.

— Вы специально все разговоры переворачиваете наизнанку, — проворчала Лена и решительно принялась за работу.

Аслан уходить не собирался. Буравил ее черными глазами молча, иногда на его лице появлялась многозначительная улыбка. Уж лучше бы он болтал очередные глупости.

Загорелая, жилистая рука потянулась к пирогам, явно намереваясь отщипнуть кусок. Лена механически шлепнула ее и испуганно вскинула глаза на Аслана. Он стоял близко и как-то странно на нее смотрел.

— Простите, — пискнула она и, обойдя его, стала доставать последний пирог. Ее щеки пылали от жара печи.

— Угостишь или будешь жадиной?

— Буду жадиной. Раньше надо было спрашивать, а теперь ждите начала ужина. И вообще, я не стану портить блюдо только потому, что вам невтерпеж! Мы под тем навесом накрыли, гости там собираются, — Лена указала на другую часть двора, пытаясь спровадить его подальше, и случайно смахнула со стола прихватки. Лена нагнулась, чтобы поднять их.

— К сожалению, только отсюда открываются прекрасные виды. Я эстет, поэтому пока постою тут, полюбуюсь.

Лена резко разогнулась и встретила его оценивающий взгляд и кривую ухмылку. Развивать этот разговор она посчитала бессмысленным и опасным делом, ведь у ее соседа нет ни стыда, ни совести. Она молча развернулась и взяла поднос с пирогами и направилась к столу. За спиной послышался смешок. Щеки продолжали пылать.

За круглым столом сидели гости. Среди них Лена увидела того самого туриста. Сегодня он тоже оделся в рубашку, а не в шорты и футболку. Вид у него был сосредоточенный и деловой. Лена поставила пироги по центру и услышала от старика Салико: