Книга Госпожа адмирал - Макс Мах

– И это все, что тебя сейчас волнует? – лениво спросила Лиза, «обнюхивая» край бокала с коньяком. – «Держать барометр»? Серьезно?

– Лиза! – возмутилась женщина. – Так не честно! Ты же сама!..

Ну да, так все и обстояло. Лиза сама потребовала от Марии, чтобы та соответствовала занимаемой должности. И надо сказать, Мария «вняла» и прилежно готовилась к будущей службе на авиаматке «Рио-Гранде». Похоже, ей и самой не хотелось ударить в грязь лицом перед техасцами, тем более имея на руках идеально «выполненное» приписное свидетельство Мобилизационного управления Тулуарской народной милиции. Поэтому все свободное время она проводила за чтением профильной литературы. По-русски и по-немецки, учитывая различия между мирами, читать ей, впрочем, было трудно. Но вот по-английски в самый раз. Однако мало того, что Мария не имела даже базового флотского образования, у англичан и американцев, включая сюда и техасцев, имелось множество совершенно непонятных русскому человеку понятий и терминов, если, разумеется, считать русской бывшую лотарингскую крестьянку. Вот и сейчас: «Держать барометр»! Ну надо же!

– Это то же самое, что идти с ветром, – вздохнув для приличия, объяснила Лиза. – Иметь преимущество перед противником.

– То есть попутного ветра в переносном смысле? – уточнила Мария.

– И да, и нет, – пожала плечами Лиза, смирившаяся с тем, что насладиться покоем уже не придется, иногда и в самом что ни на есть прямом. Если ветер встречный, он съедает скорость. Это означает идти против ветра. А вот если ветер попутный, то можно получить значительную прибавку в скорости. Англичане называют это «держать барометр», а себерцы – «держать ветер».

– Вот черт! – Мария бросила окурок в пепельницу и потянулась за бутылкой. – Я глотну?

– Могла бы и не спрашивать!

– Значит, ветер… – задумчиво произнесла Мария, возвращая бутылку на место. – Я должна знать что-то еще?

– Маша, – покачала головой Лиза, – ты же образованная женщина. Раскинь мозгами!

– Хочешь сказать, при сильном ветре корабль будет парусить?

– А как же! Корабль, даже фрегат, не говоря уже о крейсере, он большой. Соответственно, и поверхность на подветренной стороне значительная, и он, Маша, я имею в виду корабль, находится в воздухе, то есть парит, не имея опоры…

– А если ветер боковой?

– Может запросто положить на борт, – пыхнула папиросой Лиза. – Скверная штука, между прочим. Я уж не говорю о том, что авиаматке бортовой крен и вовсе противопоказан. Иначе с палубы будет не взлететь, да и сесть на нее не удастся.

– Наука знает много гитик, – скривила губы Мария. – Я возьму папиросу?

– Бери, что с тобой делать!

И понеслось. Начали с ветра, но быстро переключились на построение эскадры в бою или на марше. Простой ордер. Кильватерный строй, или строй уступом. Строй пеленга, круговой походный ордер, тактическое развертывание. Термины были взяты из тактики парусных эскадр, но, на самом деле, во многом отличались от того, что понимали под ними морские офицеры. В воздухе добавлялись такие немаловажные факторы, как скорость, остойчивость, особенно проблематичная при артиллерийском огне, и, разумеется, тот факт, что события разворачиваются не на плоскости, а в трех измерениях.

– Слушай, а можно я?..

– Можно, – согласилась Лиза, не видевшая ничего зазорного в том, чтобы посидеть в ванной вместе, тем более что размеры позволяют, – но чур, без глупостей! Ко мне не приставать!

– Очень надо! – фыркнула Мария, начиная раздеваться. – Мне что, мужиков не хватает?

– Кто тебя знает! – усмехнулась Лиза. – А вдруг тебя от всех этих флотских премудростей потянет на приключения?

– А ты что, никогда не пробовала? – удивленно подняла бровь Мария, словно забыв, что только что объявила о своей непреклонной гетеросексуальности.

Тему эту они между собой пока ни разу не обсуждали, так что Мария ничего про Лизино прошлое толком не знала. То есть про Рощина и Петра, конечно, знала, а про Надежду, Полину и Нину Аллен – нет.

«Пробовала, не пробовала! Нашла, подруга, тему для разговора! Вечером, в ванной, под коньячок!»

– Маша, ты помнишь, сколько мне лет? – спросила вслух, имея в виду, что за прошедшие годы, верно, успела попробовать кое-что, кроме «любови» в миссионерской позе.

– Я все равно старше! – Мария перешагнула через край ванной, благо длина ног позволяла, и опустилась в воду.

– Вода остыла, – констатировала она через мгновение. – Добавишь горячей?

– Отчего бы не добавить? – Лиза протянула руку к крану и задержала взгляд на «располагавшейся со всеми удобствами» женщине.

Получалось, что она поспешила с выводами. Не стоило им устраивать эти посиделки в большой, но отнюдь не гигантской медной ванне. Слишком близко, слишком интимно, слишком откровенно, тем более что ноги у обеих длинные и деть их оказалось практически некуда, если только не переплести. А это уже отнюдь не невинное занятие, если вы понимаете, о чем, собственно, идет речь. Между тем речь шла о вещах достаточно простых, можно сказать естественных, – вроде прикосновений, запахов, «ярких» образов, – особенно для тех, кто, как и Лиза, успел распробовать и этот «разврат» тоже.

– Красивая ты, Маша, – добавила Лиза через мгновение, поворачивая рукоять бронзового крана, – глаз не отвести!

– А ты не отводи! – недвусмысленно улыбнулась ее визави и, протянув руку, коснулась пальцами Лизиного бедра.

Медленно, нежно и ровно там, где змеился по белой коже бледный плоский шрам.

Что тут сказать? Приятно и возбуждает, тем более что Мария красивая женщина. Причем в «истинном» облике, в котором она брюнетка с синими глазами, даже более привлекательная, – американцы говорят сексапильная, – чем в образе сероглазой блондинки.

– Еще немного, и у меня снесет крышу, – предупредила Лиза, безуспешно пытаясь остановить нахлынувшее вдруг возбуждение.

Накатило сразу вдруг, а тут еще эти высокие острые скулы и линия челюсти, плавно переходящая в шею, и тонкие изящные плечи…

– Ну, я пока еще штатская… – хрипло выдохнула Мария, как-то хитро, вопреки законам механики и физиологии, сплетаясь с Лизой в один тугой узел. – Так что, не нарушая субординации и…

– И устава, – закончила за нее Лиза, и тут их губы встретились, и ей пришлось замолчать, хотя, видит бог, ей и сказать было больше нечего. Какие уж там слова!

* * *

Без четверти час извозчик на стареньком «майбахе» высадил их неподалеку от моста. Было тихо. На набережной, освещенной неярким светом электрических ламп, кроме Лизы и Марии не было ни души. Рейн казался темным ущельем, но габаритные огни нескольких речных судов, стоявших у противоположного берега, указывали на истинное положение дел, то есть на действительный уровень речного потока. А на мосту, вернее на некотором расстоянии перед ним, перекрывая въезд, работали люди в оранжевых куртках. Это «муниципальные службы» затеяли проводить по ночному времени «срочные» дорожные работы.