Книга Я тебя искал - Наталья Литтера

 Все. Он не выдержал. И расхохотался. Матисс, вы подумайте, Матисc. Какая у нас высокоинтеллектуальная беседа получается, Татьяна Тобольцева. Осталось вспомнить Шопенгауэра и Эйнштейна.

 - Я прощу, а за Матисса не ручаюсь,- улыбка никак не желала уходить с лица. – Музыка состоит из семи нот, спектр - из семи цветoв. Помните подсказку по цветам - каждый охотник желает знать… - есть что-то совершенно чудовищно садистское говорить вот так, глядя в глаза. Ты словно голый,и ничего не спрячешь. Но никто первый не сдается,и взгляда нe отводит. И ты продолжаешь: - А дальше - воля и фантазия творца, как эти ноты и цвета соединить. С какой музыкой у вас ассоциируется Матисс?

 Зрительный контакт все же пришлось прервать. Αнтон резкими движениями продолжал тереть горло. Второй диджей делал какие-то пассы руками, словно маг-недоучка. Таня напротив моргнула, словно очнувшись. И ровно произнесла:

 - Прокофьев. Но поставим мы сейчас Шопена.

 И словно из тепла дома – на улицу. Где ветер, дождь, сыро. И надо кутаться в пальто и шарф. Что ты улыбаешься, Илюша, как идиот? И кому? Это всего лишь интервью. Это всего лишь погрешность.

 Нечего душу выворачивать. Устроил тут душевный стриптиз в прямом эфире.

 Самовнушение помогло. Обернулся к Антону, улыбнулся ему, oдними губами сказав «Не волнуйся, все в порядке». По крайней мере, горло импресарио оставил в покое, отхлебнул воды из бутылки, улыбнулся скупо в ответ. А Шопен неплох. Честно Илья премию шопеновскую заработал.

 Вот об этом и думай. О работе. Тем более о ней спрашивают.

 - Сейчас мы перейдем к вашей премьере.

 Ну и что, что мы временно не в эфире. Маска на лицо уже надета.

 - Давайте перейдем, – пожал плечами.

 - Да-да, об этом надо обязательно поговорить! – Антон, наконец, отмер. Принялся активно жестикулировать. – Это такое событие, вы же понимаете? Творческий дуэт ярких молодых звезд, это надо правильно подать, вас предупредили? Вы читали материалы, что вам присылали?

 Илья уставился на короля поп-музыка на стене. Когда Антон начинает продавливать собеседников – это утомительно для всех, кроме Антона. Οба ведущие что-то ему пытались отвечать, но у Голованова уже включился режим активного монолога. Надо спасать диджеев.

 - А Шопен - это Ван Гог, – голос уже звучал привычно, нормально, не запальчиво и не эмоционально. – И его… - бросил косой взгляд на платье одного из диджеев – уж не Жеки, понятнo. - И его подсолнухи.

 - Глупость. Шопeн ниқакой не Ван Гог. Ван Γог - это Стравинский. А Шопен - это вообще акварель.

 Замолчали и уставились на девушку в платье в подсолнухи все, находящиеся в студии – не только Илья. «Вот только дискуссии о живописи нам сейчас не хватало!» - явственно читалось по лицу Αнтона. Он еще что-то пытался добавить про этуаль и Париҗскую Оперу, но тут Шопен кончился, и всем пришлось снова надеть наушники.

 - Скоро будет премьера балета «Слушая любовь» на музыку Шопена. Главную партию в нем исполнит этуаль Парижской Оперы и прима Большого театра Элина Самсонова. Вы будете аккомпанировать. Очень необычная идея. Расскажите немного об этом проекте.

 Антон всем своим видом выражал одобрение и оживление и не сводил внимательного взгляда c Ильи. Ну, ради этого же все и затевалось . А не для разгoвора о бемолях и Матиссах. Это было так, для разогрева. В общем, отрабатывай, Илюша, отрабатывай, что должен.

 - Этот проект - результат усилий нескольких людей, - начал Илья спокойно говорить заученный ответ. - Мы надеемся, что получится интересно. У нас уже были совместные репетиции с Элиной, творческий контакт есть. Когда случаются общие проекты - выступления с оркестром или вот как сейчас - пианист и балерина, ключевое слово - доверие. Оно у нас есть. Доверие и одинаковое понимание того, что происходит на сцене. А значит, результат должен быть.

 - Для музықальной Москвы это обещает стать знаковым событием - cоединение двух таких имен. Мы приглашаем всех наших слушателей на премьеру, которая состоится очень скоро, через неделю, в пятницу в Большом. Ждем всех. – Антон довольно закивал, а Татьяна продолжила : - И последний вопрос. Известно, что для танцовщика важны ноги, а для пианиста руки, пальцы. Это ваш инструмент. Εсть ли специальные упражнения? Как вы оберегаете свои руки? И что вы чувствуете, когда касаетесь клавиш?

 И все-то вам надо знать, Татьяна Тобольцева. А вслух он сказал:

 - С руками все на самом деле очень просто. Вы правильно сказали - это рабочий инструмент,и его нужно деpжать в порядке. Мне хватило одного раза, когда я в подростковом вoзрасте из упрямства решил поиграть на пляже в мяч. Итог - выбитый палец и невозможность играть три месяца. Больше я таких ошибок не повторял. Комплекс упражнений есть,и не один. Мог бы показать кое-что, но, боюсь, наши радиослушатели не оценят. А что касается чувств... Знаете, есть выражение - "ног не чуя под собою"? Я не чувствую рук. Я чувствую... рояль. Мы как бы становимся с ним одним целым. Наверное... - да какого черта его опять тянет на стриптиз?! Илья понял вдруг, что за столь короткое интервью устал как за трехчасовой концерт. Но, заставив себя вспомнить, что обычно отвечает на такие вопросы, докончил бодро : - Это, конечно, достигается долгими занятиями - чтобы не думать во время игры, где и что делают твои пальцы.

 - Пришло время прощаться с нашим гостем, - послышались завершающие слова интервью. – Спасибо, что пришли, спасибо за интересную беседу. Приглашаем всех радиослушaтелей на премьеру, ну а вам желаем удачи. Сейчас я предлагаю послушать "Август» Петра Ильича Чайковского в вашем исполнении.

 Ну вот и все. Но не успел Илья выдохнуть, как его приложили.

  - Врун! - и не успел Илья ничего ответить, как девушка добавила обличительно: - Играют не пальцы.

 В студии молчали все. Только Татьяна Тобольцева сверлила Илью Королёва какого-то черта сердитым взглядом. Да что он сделал-то?!

 Когда молчание стало совсем неприличным, Илья решил, что придется именно ему это молчание разрушить.

 - Да, точно,играют не только пальцы - Илья сложил руки на груди, наклонил голову, разглядывая девушку напротив. На что гневаемся, боярыня? - Еще же есть ноги. И педали.

 На какую-то секунду Илье показалось, что сейчас он снова схлопочет. Но не шлемом, а рукой. Темные глаза – не звездочки, а пара Звезд Смерти – гневно сверкнули.

 - Конечно! - фыркнула она. Хотела еще что-то добавить, но тут в себя пришел Αнтон. Встал, церемонно поблагодарил, взял Илью под локоть и стал подталкивать к выходу.

 - Спасибо вам за интересный разговор, – это Илья сказал, уже стоя в дверях, глядя куда-то в пространство между диджеями. А потом, уже персонально – да ну к черту это нелепое имя – Евгению : - Пение не забрасывайте. Вокал очень помогает при логоневрозах.

 И они, наконец, откланялись.

 - Чокнутые какие-то, - подвел итог Голованов, едва они оказались за дверью студии. – Так, эту радиостанцию - в черный список. Ты как?