Книга С чем вы смешиваете свои краски? Книга 2 - Дмитрий Соловей

— Какие планы на будущее? — ненавязчиво поинтересовался у Ильи, подразумевая маму с сыном.

— Посмотрим. Ты же помнишь Веру, какую истерику закатила несостоявшаяся тёща, когда узнала, что я служу в КГБ.

— Людмиле ты об этом решил рассказать в Москве?

— Не раньше.

Обратно мы возвращались весело. Игорёк не давал никому заскучать. После вообще предложил Илье стать его папой.

— Понимаешь, парень, не нам с тобой это решать, — дипломатично ответил Илья.

Адресами и телефонами мы обменялись, а за пару часов до прибытия в Москву Илья показал своё удостоверение.

— Я так и подумала, что ты или милиционер, или военный, — призналась Людмила. — Надо же, подполковник.

Игорь услышал и понял из этого всего слово «подполковник» и чему-то возгордился. Повторял его до того момента, как мы вышли из вагона. Буду надеяться, что у них всё сладится.

Дома я пробыл два дня, постирался, прибрался и, собрав вещи, поехал на электричке на дачу. Машины дома не было, как и отца. Стало быть, они с бабушкой в Валентиновке. Прикупив парочку кур на рынке и взяв свежего хлеба, поехал к своим.

— Саша, ты совсем не рисуешь, — первым делом попеняла мне бабушка. — Полмесяца на море и привёз оттуда одни фотоплёнки. Ты же талант, каких поискать. Нельзя же так!

Отец бабушкины нотации поддержал. Я фыркнул на всех и, прихватив этюдник, ушёл к Жаровым. Там всегда найдётся натура. Да и поболтать по душам есть с кем.

Бабушка с отцом отстали от меня ненадолго. Как только плов был готов, они, погрузив его на тележку, привезли к Жаровым. Тут и Максим Никулин прибежал. В общем, вечеринка намечалась хорошая. На меня насели с вопросами об отдыхе. Я рассказывал много и совсем не то, что было. Упомянул о нефти, грязных пляжах, похвалил в целом морской воздух и нёс подобную чушь.

А в субботу на дачу приехал Илья на своей машине, и не один, а с Людмилой и Игорем. Мои обрадовались, как будто встретили давно потерянных родственников. Бабушка Игорька закормила. Отец пообещал сводить на рыбалку. Людмила в первые минуты немного растерялась, но после отошла и с недоумением разглядывала картины, которыми была завешана вся дача.

— Так ты известный художник? — недоумевал она.

— Сейчас мало рисую. Даже в отпуск альбом не брал. Мы с Ильёй вместе работаем, он мой начальник, — приоткрыл я немного секретов.

— Через неделю на работу, — тяжело вздохнуло начальство.

— Ничего, не последний же отпуск в нашей жизни, — успокоил я его.

Возвращаться к трудовым будням не хотелось, а куда деваться? Из нового, что я первым делом увидел в сводках, — за Тригоном возобновили наблюдение. Не постоянное — двадцать четыре часа, только по вечерам, когда он покидал МИД, слежка велась. Но это из того, что меня волновало, а так-то бумажных дел накопилось много и во всё нужно вникать, читать, писать заключения. На то мы и аналитический отдел. Между прочим, самые тихие и серые мыши из кэгэбэшников.

Десятого сентября нашему «папе», в смысле Андропову, присвоили звание генерала армии. К слову, Щёлокову тоже. Тому я ещё понимал почему. Глава министерства внутренних дел воевал, имел боевые награды и как-то можно оправдать его желание получить такое звание. Но Андропову-то за что? Илья не сразу понял, чему я возмущаюсь.

— Человек ни разу не военный и вдруг генерал армии! — возмущался я.

— Юрий Владимирович в партизанах был, — пояснил мне Илья.

— И что, сразу, минуя все звания, генерал армии?!

— Сашка, молчи, негодуй про себя. Наше дело маленькое, — осадил Илья. — У меня другой к тебе вопрос. Двадцать второго октября мы с Людой расписываемся. Ты у меня свидетель.

— Тихо-мирно расписываетесь? — уточнил я. — Без «Чаек» с куклами на капоте и фаты?

— Скромно, — повторил Илья. — Столик на вечер в «Арбате» заказал. Игорька тёща заберёт присмотреть.

— Чего вам подарить? — озадачился я.

— Что-нибудь в хозяйстве полезное. Лучше дай совет, как поступить с квартирой. У Людмилы однокомнатная на юго-западе. У меня тоже однушка.

— Так, слушай сюда, — сориентировался я. — Людмилину квартиру как-нибудь обменяйте или хитро пропишите на жилплощадь того, кого заинтересует обмен. Лучше на Рублёвку. Цены в будущем там на недвижимость будут космические. Ты же на семью получишь квартиру в Москве и лучше с пополнением семейства не затягивай, чтобы сразу на трёхкомнатную претендовать.

— А сам почему на Рублёвке ничего не купил? — спросил Илья.

— Забыл. Теперь вспомнил. Действительно, пора уже задел на будущее создавать.

Владимир Петрович в ЗАГСе не был, но его Илья пригласил в ресторан. Мама Людмилы осталась с внуком дома.

— Что так скромно гулям? — по-стариковски проворчал генерал.

— Так получилось, что из родни у меня оказались только Увахины и Петровы, — ответил Илья.

Людмила была уверена, что мы родственники. Её подружка, бывшая свидетельницей, заверила, что я на брата очень похож. Бабушка от посещения ресторана отказалась, и мы ещё раз планировали отметить это дело в субботу дома. В ресторане отметили само торжество, выпили шампанского, немного потанцевали, да и стали расходиться. Молодых и свидетельницу посадили в одно такси, а мы с Владимиром Петровичем подождали другое.

— Поляков вернулся в Москву, — сказал мне генерал перед тем, как забраться в салон автомобиля.

И чего такой хороший вечер испортил? Думай теперь, гадай, как и на чём подловить этого гада. На официальную поддержку семёрки не стоит рассчитывать. Самим следить? Так и Поляков оперативной работе обучался. Вычислит, забеспокоится, заляжет на дно. А нам такого не нужно. Да и где на это взять время?

В понедельник мы с Ильёй в обеденный перерыв вышли прогуляться. Кратко обрисовал ему ситуацию, честно признался, что не знаю, с какой стороны подступиться к Полякову.

— Сейчас слежка ничего не даст. Он только вернулся, вступает в должность. Не станет же он с первого дня хватать то, что под руку подвернётся, и передавать американцам. Пару месяцев имеем в запасе.

— Или больше. У него где-то дача. Я помню, что Поляков увлекался столярным делом. Сам что-то мастерил. В той мебели найдут тайники, — дополнил я.

— Ближе к зиме на дачу он не поедет, но узнать её местонахождение нужно.

— Владимир Петрович говорил, что обыск без санкции прокурора не даст доказательств преступной деятельности.

— Это он правильно сказал. Нагрянь мы сейчас на дачу и даже найди что-то, не докажем ничего. Он откажется от всего и нас обвинят в подлоге. Пока первостепенное дело — определить место дачи.

Владимиру Петровичу о том, что Илья в курсе моих «неординарных» способностей я, безусловно, не рассказывал. Он свято верил в мои «озарения» и был этим доволен, но попросил Илью помочь в некой разработке неофициально. Пока. Поскольку доказательств нет. Под это дело нам выделили старенькие, неприметные жигули и три комплекта номеров к нему. А также ключи от гаража, где этот транспорт будем хранить и менять по мере необходимости номерные знаки. Документы на каждый вариант также были выданы.