Книга Старые девы в опасности. Снести ему голову! - Найо Марш

В роскошном собрании книг, выстроившихся на полках вдоль стен, как и следовало ожидать, преобладали издания по мистицизму, оккультизму и ориентализму. Аллейн заметил несколько сочинений, которые в книжных каталогах помечались как редкие, антикварные и коллекционные. Но намного больше его заинтересовал рисунок в рамке, висевший в самом темном углу комнаты. Рисунок, выполненный, по-видимому, средневековым художником, изображал замок Серебряной Козы и являлся частично вертикальной проекцией, а частично планом. Аллейн окинул его быстрым заинтересованным взглядом и отвернулся. Он заявил, что потрясен великолепием библиотеки, и принялся перебирать одну книгу за другой, издавая восхищенные возгласы. Баради с Глендом наблюдали и слушали.

— Вы, наверное, коллекционер, мистер Аллейн? — предположил Баради.

— О, это слишком громко сказано. Боюсь, моя работа не может позволить мне дорогостоящих увлечений.

Наступила короткая пауза.

— Неужели? — сказал Баради. — Увы, не всегда профессию выбирают удачно. Надеюсь, по крайней мере, ваша вам не докучает.

«Он закидывает удочку, — значит, не знает наверняка или не уверен», — подумал Аллейн и произнес, с рассеянным видом перелистывая великолепный экземпляр «Книги мертвых»:

— Думаю, всем время от времени надоедает делать одно и то же. Что вы скажете на это как ученый?

Пока Баради отвечал на вопрос, Гленд бросал на него сердитые взгляды и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Аллейн сообразил, что Баради и Робин Херрингтон, видимо, уже рассказали Оберону о том, что гости расспрашивали о мистере Гарбеле. Не в этом ли причина перемены поведения Баради? Теперь Аллейн не смог бы ему надоесть, даже если бы захотел.

— Любопытно было бы узнать, какая у мистера Аллейна профессия, — произнес Карбэри Гленд хриплым голосом. — Меня это всегда страшно интересует, ведь чем люди только не занимаются.

— О да, — согласился Баради. — Вы когда-нибудь играли в игру «угадай профессию»? Давайте сыграем! — воскликнул он, изображая предельную искренность и простоту. — Мы будем высказывать предположения, а мистер Аллейн скажет, верны они или нет. Что уж скрывать, Карбэри, наш гость пробудил в нас прямо-таки нескромное любопытство. Вы не против, мой дорогой Аллейн? Ну, пожалуйста, сделайте одолжение. Итак, ваша догадка, Карбэри?

— Я ставлю на какую-нибудь заумную науку, — пробормотал Гленд. — К примеру, философия.

— Вы так думаете? Преподаватель, возможно? И все-таки что-то мне подсказывает, что мистер Аллейн рожден в год Марса. Может быть, он военный? Или нет, скорей… м-м… дипломат.

— Как вы проницательны, — отозвался Аллейн, глядя на Баради поверх «Книги мертвых».

— Значит, я прав?

— По крайней мере, отчасти. Я начинал на дипломатической службе, — Аллейн говорил чистую правду, — но мне скоро надоело перекладывать бумажки из одной папки в другую.

— Правда? Тогда у меня есть еще одна попытка… Нет! — воскликнул он, помолчав. — Сдаюсь. А вы, Карбэри?

— Я? Бог его знает! Возможно, он оставил дипломатическую службу, потому что испортил отношения с начальством, и решил заняться охотой на диких зверей.

— Я начинаю думать, что вы тут все психологи, — восторженно заметил Аллейн. — Как вы это делаете?

— Грозный охотник! — воскликнул Баради, мягко хлопая в ладоши.

— Вовсе не грозный, к сожалению, всего лишь настойчивый, несмотря на невезение и досадные промахи.

— Чудесно, — бросил Карбэри Гленд, прикрывая глаза рукой и подавляя зевок. — Уверен, вы живете в Саут-Кенсингтоне, в большой сумрачной квартире, где на стенах висят морды ужасных животных. Рога, хоботы, клыки. Сверкают стеклянные глаза, свешиваются пластиковые языки. Просто чудесно.

— Но мистер Аллейн еще и поэт и охотится не только за редкими животными, но и за редкими книгами. Возможно, — задумчивым тоном продолжал Баради, — вы заинтересовались эзотерикой во время дальних путешествий?

Аллейн, которому эзотерика уже осточертела, подавил приступ скуки и возобновил сумбурные излияния.

— В нецивилизованных странах, — произнес он с простодушно-доверчивым видом, — на твоих глазах нередко происходят странные вещи.

Он добавил, что наслушался много всякого, причем от самых надежных людей, но все еще мало знает о примитивных верованиях древних народов и хотел бы узнать побольше.

— Ваша жена ездит на сафари вместе с вами? — спросил Гленд. — Я бы никогда не подумал… — Он осекся. В глазах Баради мелькнул гнев.

— Вот уж кто меньше всего одобряет такие игры, — весело произнес Аллейн. — Моя жена — художник.

— Я освобожден от оков! — воскликнул Гленд и указал пальцем на «Мальчика с воздушным змеем». — Это ее работа!

— Не может быть!

Положительно, подумал Аллейн, Баради — выдающийся актер. Изумление и радость были сыграны идеально.

— Неужто?! — ликовал Баради. — Неужто Агата Трой? Но, мой дорогой мистер Аллейн, это же просто замечательно. Мистер Оберон будет в восторге.

— Мне не терпится ему рассказать. — Карбэри Гленд осклабился, сверкнув сквозь усы зубами. — Боюсь, Аллейн, зададут вам трепку. Я поклялся Трой хранить тайну. Я, конечно, слышал, — добавил он, — о том, что она вышла замуж, но Трой скрывала от нас своего грозного охотника, — он коснулся языком верхней губы, — что вполне объяснимо…

Аллейн подумал, что ничего бы не доставило ему сейчас большего удовольствия, чем схватить доктора Баради и мистера Карбэри Гленда за шиворот и хорошенько столкнуть лбами.

— Но мы ведь на отдыхе, — проговорил он виновато.

— Разумеется, — отозвался Баради, закрывая тему.

— Кажется, вы говорили, — небрежно заметил Баради, — что у вас есть знакомые в Роквиле, и расспрашивали нас. Я забыл имя.

— Только один знакомый. Гарбель.

Улыбка на лице Баради выглядела так, словно ее там забыли по недосмотру. Рыжие волоски на бороде Гленда слегка подрагивали. Он стиснул зубы.

— Химик на пенсии или что-то в этом роде, — пояснил Аллейн.

— Ах да! Ведь тут находится эта жуткая фабрика, которая обезобразила наши чудные оливковые рощи. Жуткая, — добавил Баради, — с эстетической точки зрения.

— Совершенно отвратительная! — подхватил Гленд севшим голосом. Он облизал потрескавшиеся губы.

— Но, несомненно, замечательная с утилитарной точки зрения. Кажется, там в больших количествах производят искусственные удобрения.

— Да, она, несомненно, смердит, — сказал Гленд и натужно рассмеялся.

— В эстетическом смысле? — спросил Аллейн.

— Только в эстетическом, — ответил Баради.

— Я видел фабрику, когда мы ехали сюда. Может быть, нам стоит там осведомиться о нашем друге?

Наступила мертвая тишина.