Книга История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный - Сергей Зотов

В христианском Египте добыча и продажа забальзамированных тел сосуществовала с культом святых мощей, особенно популярным среди христиан-коптов, потомков древних египтян. В их текстах мумии порой ведут себя как святые. В легенде VII в. коптский епископ Пискентиос, живший в уединении в древнеегипетской гробнице, увидел, что мумия восстает из саркофага и просит заступничества у аскета. Иногда же египетские христиане наоборот использовали мощи таким же образом, как мумии. Известны позднесредневековые свидетельства о празднике коптов, во время которого они бросали в Нил саркофаг с пальцем святого для того, чтобы в следующем году река хорошо разлилась.

Мистический ислам

Конечно же, египетская и греческая мудрость были не единственными источниками вдохновения для алхимиков халифата. С самых первых шагов арабская алхимия была тесно связана с исламом и его мистическими направлениями. Слово «наука» упоминалась в Коране семь сотен раз, что служило обоснованием важности и боговдухновенности алхимии как ученой дисциплины. Некоторые арабские алхимики считали, что Пророк научил тайному искусству Али, зятя Мухаммада, которого потом особенно почитали шииты. Шестой имам шиитов, суфийский мастер и прямой потомок самого Пророка Джафар ас-Садик, живший в VIII в., также считался алхимиком. Согласно легендам, именно он был учителем Джабира инб Хайяна (VIII–IX вв.) — самого значимого алхимика арабского мира.

Опираясь на традицию александрийских алхимиков, Джабир преобразовал учение Эмпедокла о четырех телах и аристотелевское учение о четырех качествах. Так арабский алхимик создал ртутно-серную теорию, согласно которой в природе существуют два первопринципа. Это не настоящие ртуть и сера, а «философские», идеальные субстанции. Смешиваясь в разных пропорциях, в разной степени очищенности и под воздействием различных планет они породили все существующие металлы, самый совершенный из коих — золото. Сера отвечала за сухость и жар, а ртуть — за холод и влажность; все металлы были связаны с планетами, т. к. считалось, что в незапамятные времена астрологическое влияние каждой планеты послужило причиной созревания в земных недрах того или иного металла из первоматерии. Раз металлы, согласно этой теории, являются одним и тем же видом вещества, Джабир говорил, что алхимик может превращать один в другой, подражая природе. Благодаря этой теории и склонности алхимика подтверждать гипотезы подробно описываемыми химическими экспериментами, в арабском мире было совершено множество научных прорывов. До XVI в. на ртутно-серную теорию опиралась вся западная алхимия. Помимо того, что Джабир совершил переворот в лабораторной практике, он также ввел понятие металлоорганических снадобий, навсегда закрепив за алхимией медицинские функции: отныне эликсиры могли не только превращать свинец в золото, но и давать здоровье и долголетие.

Рис. 6. В арабской мифологии дерево вак-вак дало название целому острову и народу, живущему на нем. Считалось, что эта страна богата золотом настолько, что местные делают из благородного металла ошейники для своих обезьян. Плоды чудесного дерева описывались одними авторами как настоящие человеческие тела, растущие подобно фруктам и кричащие при заходе и восходе солнца «вак-вак». Другие писатели упоминали, что плоды вак-вак похожи на женщин, привязанных к дереву за волосы, или на человеческие лица.

Один из самых необычных методов использования плодов вак-вак описывается в средневековой «Книге диковин». На иллюстрации к ней изображены человекообразные плоды разной степени зрелости, висящие на дереве и падающие с него. Автор книги утверждает, что плоды напоминают женщин: они говорят «вак-вак», их тела соблазнительно манят изгибами, у них есть грудь и даже половые органы. Однако если срезать плод, он падает замертво. Для того, чтобы найти более ценный плод, нужно проникнуть вглубь острова, где растут деревья с еще более привлекательными женоподобными плодами: у них пухлые ягодицы, набухшие груди, красивые лица. Если срезать плод, он остается «живым» на протяжении дня — в это время можно «вступать с ним в половую связь и получать от этого удовольствие».

Однако Джабир не был чужд исламского мистицизма. Он часто цитировал суры и даже сравнивал семь праведных имамов с семью планетами и металлами. Нумерологическая теория алхимика гласила, что свойства каждого металла зависят от баланса содержащихся в нем природ. Поэтому если привести горячее, холодное, влажное и сухое в металле в необходимое равновесие, можно будет получить золото. Джабир утверждал, что каждая природа имеет семь различных степеней, что в сумме дает число двадцать восемь, совпадающее с числом букв арабского алфавита. Кроме получения золота, одной из главных целей алхимии, согласной Джабиру, было создание искусственной жизни. Процедура выращивания искусственного человека (подобного людям, растущим на деревьях, о которых многократно упоминают арабские легенды), называлась таквин. В ходе имитации божественного творения она вела к духовному очищению алхимика-практика (6). Подобная идея встречается и у алхимика XIV в. аль-Ираки. Он предполагает, что если Адам и Ева были созданы с помощью комбинации определенных веществ и в определенных условиях влажности и температуры, то знающий может повторить этот процесс в искусственных условиях для создания любого из существ.

Из-за обилия мистических отсылок многие ученые считают, что Джабир втайне принадлежал к исмаилитам. Среди арабских алхимиков было множество исмаилитов — мусульман-шиитов, которые почитали седьмого имама Исмаила, сына Джафара ас-Садика, не умершим, но спрятавшимся от людских глаз по воле Аллаха. Исмаила считали «скрытым» имамом, мессией, пришествие которого с небес произойдет перед концом света: он будет сражаться против Даджаля (Антихриста). Исмаилиты активно использовали в своей теологии метафоры и аллегории. К примеру, богослов IX–X вв. Хатим Рази сравнивал человеческое тело с макрокосмом, в котором Адам был правой ногой, Нух (Ной) — левой, Ибрагим (Авраам) — животом, Муса (Моисей) — левой рукой, Иса (Иисус) — правой, а Мухаммад — головой. По этой причине алхимия в исмаилитской среде, а особенно в их тайных научных обществах, быстро соединилась с исмаилитскими натурфилософскими и теологическими воззрениями. Живший в X в. в Кордовском халифате алхимик-исмаилит Маслама аль-Куртуби в трактате «Расцвет божественного искусства» сравнивает философский камень с душой, которая, подобно алхимическому эликсиру, должна быть очищена огнем ада, прежде чем стать совершенной. «Скрытый» имам у аль-Куртуби становится аллегорией тайных компонентов камня философов, что несомненно выдает его религиозную принадлежность — исмаилизм.

Мистицизм, опора на древнегреческие и египетские источники, а также вера в божественный гнозис, популярные среди суфиев и исмаилитов, помогают распростаниться визионерской алхимии. Множеству алхимиков тайные знания ниспосылаются Аллахом, а кто-то из них посещает во сне древние храмы, полные оккультной мудрости. Алхимик Аль-Газали (XI–XII вв.) в трактате «Зерцало чудес» повествует о том, как ему снится пустыня, в которой стоит одинокий монастырь. Блуждая по зданию, мистик находит в потайной комнате волшебное зеркало. В нем отражаются девять аллегорических фигур: каждая из них обозначает определенную стадию алхимического процесса. Аль-Газали подробно описывал и зарисовал увиденное (7). Подразумевалось, что читающий трактат алхимик должен расшифровать их значение сам. Видения посещали многих адептов тайной философии, поэтому похожие описания и изображения можно найти в десятках арабских трудов по мистической химии.