Книга Му-му. Заброшенная могила - Андрей Воронин

— Ну, что случилось? — спросил он, переступив порог Марининой двухкомнатной квартиры на третьем этаже блочной шестнадцатиэтажки. — Вроде пожара нет, паленым не пахнет…

— Пахнет, Матвей, еще как пахнет, — с непонятным выражением лица произнесла Марина. — Идем…

Она перемотала пленку на самое начало, и Хвостов присвистнул, увидев на экране телевизора… самого себя. Но уже через несколько минут удивление сменилось на его лице гробовым спокойствием.

Сценарий фильма, присланного Марине, был незамысловат. Ночью на кладбище пятеро хоронили шестого. Нетрудно догадаться, что «шестым» был Хвостов.

Съемки производились с помощью специальных «ночных» камер, работавших на принципах так называемых «ноктовизоров», то есть приборов ночного видения. В инфракрасных лучах люди казались призраками, собравшимися на кладбище отметить присоединение к их обществу очередного собрата. «Кандидат» в призраки, единственный, кто был подсвечен небольшим прожектором, стоял на краю могилы со связанными за спиной руками. Его лицо было очень хорошо видно, и Хвостов — настоящий — с удовлетворением отметил, что его копия держится довольно неплохо, во всяком случае не рыдает и не просит помиловать грешную душу. Режиссеры и актер, игравший Хвостова, действительно переигрывать не стали — им было, вероятнее всего, достаточно внешнего сходства.

Голос за кадром произнес:

— Хвостов, сейчас ты увидишь, что будет с тобой, если ты не успокоишься. Скажу сразу: это не актер. Это человек, которого приговорили к смерти за то, что имел длинный язык. Его под тебя загримировали. И теперь будут убивать.

К обреченной жертве подошли двое и столкнули человека в могилу. Камера бесстрастно показывала, как он заворочался там, пытаясь встать. Это ему удалось. Яма была глубокой, и голова «живого покойника» оказалась в полуметре от поверхности. В могилу полетели первые лопаты земли. И тут раздался голос:

— Да пристрелите вы меня, что ли… Вы же люди!

— Ты видишь, Хвостов, — комментировал «закадровый» голос, — как человек хочет, чтобы его убили быстро и сравнительно безболезненно. Но это у него не получится, потому что из-за его болтливости кое-кто потерял большие деньги. Такие большие, что ты даже представить не можешь. Поэтому легкой смерти он не получит.

Яма наполнялась землей. Лица погребаемого заживо было не видно — он опустил голову, глядя себе под ноги, которые уже выше колен были засыпаны землей. Вот земля покрывает человека по пояс… Те, кто работает лопатами, почти невидимы. Заметно только, что они не спешат. В зубах одного торчит сигарета. Он что-то говорит, присаживается и всовывает окурок в рот приговоренного. Тот жадно затягивается.

— Это было типа последнее желание, — слышен голос за кадром. — До… м-м-м… экзекуции он получил стакан водки. Ты, Хвостов, тоже получишь. Если будешь себя хорошо вести… — послышался гнусный смешок. — Ну, упокой его душу…

На поверхности тем временем осталась только голова человека. Он что-то пробормотал, — видно, еще раз попросил пристрелить. Или молился, что менее вероятно. Или проклинал кого-то… Через минуту и голова исчезла. Могилу закопали, землю утрамбовали ногами, не оставив даже холмика. Сверху аккуратно положили каменную плиту с какой-то надписью. Камера наехала на нее, изображение стало светлее… «Хвостов Матвей Иванович, — гласила она. — 1958–2008».

— До скорого свидания, господин Хвостов, — послышался голос за кадром. — Место не ищи, оно не на подведомственных тебе кладбищах. Зато ты легко можешь попасть на одно из них раньше срока. Причем вполне официально. Способов смерти есть очень много, причем весьма неприятных. Ты в этом ныне сам убедился. А теперь — спокойной ночи.

— Стоп, Маринка, отмотай назад! Останови! — скомандовал Хвостов и пристально вгляделся в застывшее изображение.

— Это все-таки инсценировка, — сказал он. — Вон трубка торчит… Для воздуха. Халтурщики… Жаль, не увидим, как они его выкапывать будут и водку наливать. За вредность…

— Правда? — не поверила Марина. — Где ты видишь трубку?

— Да вот, — Матвей ткнул пальцем в экран. — Все, выключай…

Марина нажала на кнопку. Экран погас. Хвостов откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Молчание длилось долго. Наконец Марина сказала:

— Кому ты, Хвостов, встал поперек дороги?

— У тебя выпить имеется? — спросил Матвей, словно не слыша вопроса.

Марина встала, открыла бар, достала коньяк и стаканы.

— Водку лучше, — попросил Хвостов.

Марина молча поставила на место коньяк, достала литровую бутылку водки «Смирнофф» и поставила на стол. Матвей отвинтил колпачок и налил себе полный, Марине — на два пальца.

— Люблю хорошее кино, — сказал он и в три глотка осушил стакан.

Марина тоже выпила, глядя на Хвостова поверх кромки стакана.

— И все-таки… Хвостов, кому ты на хвост наступил? — еще раз спросила она, не заметив собственного неуклюжего каламбура.

— А ты знаешь, собственная смерть — это возбуждает, — совершенно серьезно сказал Матвей и положил руку на колено Марины.

Девушка с недоумением посмотрела на него и изумилась еще больше, когда поняла, что Матвей не шутит.

— Ты… с ума сошел? — беспомощно произнесла Марина, почувствовав, что рука Матвея поднимается по ее бедру все выше и выше.

— Угу, — согласился тот, начав расстегивать ее домашний халатик.

Марина уже не знала, что ей и думать. После всего увиденного… Впрочем, она была слишком хорошим психологом для того, чтобы не знать, что некоторые предпочитают заниматься сексом в самых неожиданных ситуациях — на крыше небоскреба, в горящем самолете, тонущем корабле или даже в клетке с тигром. Только вот сама она к категории половых извращенцев не принадлежала и у своего Матвея таких склонностей не замечала.

Тем временем он раздел ее и принялся расстегивать рубашку. Марина присмотрелась к его рукам: они не тряслись. Впрочем, у Матвея Хвостова они не тряслись никогда.

— Иди ко мне, — сказал Матвей, стоя во весь рост посреди комнаты.

Марина в очередной раз залюбовалась его высокой подтянутой фигурой, в которой не было ни капли жира. Несмотря на большую загруженность на работе, он успел прилично загореть. И если раньше для обретения необходимой формы ему требовалась прелюдия, то ныне он был полностью готов к «работе».

Марина встала с дивана и обняла Матвея. Он нежно поцеловал ее в губы. Потом внезапно подхватил ее за ягодицы и буквально надел на себя, так, что она не успела даже вскрикнуть…

Все продолжалось долго, так долго, что она потеряла счет времени. Они занимались любовью в самых немыслимых позах; Матвей, казалось, был неистощим, и даже когда сам испытывал оргазм, ни на секунду не прекращал ласкать подругу, дожидаясь, пока снова придет в полную «боеготовность».

Когда все кончилось, они в изнеможении повалились на кровать — начав в гостиной, они постепенно обошли всю квартиру и очутились наконец в спальне. Марина лежала на спине, прижав голову Хвостова к груди. Она думала, что за все время их отношений это был первый настоящий секс, такой, как описывают в эротических журналах и снимают в порнофильмах. У них и раньше были прекрасные ночи, но теперь… Марина чувствовала себя воздушным шариком, дунь — и полетит вверх, к облакам. Наверное, что-то подобное чувствовал и Хвостов, потому что сказал: