Книга Ясень и яблоня. Черный камень Эрхины - Елизавета Дворецкая

Дер Грейне тоже понимала, что на Земле Света Сэлу не найти. Она знала фьялленландскую пленницу лучше всех и не ждала от нее такого безрассудства, как попытка скрыться с амулетом фрии на густо заселенной дневной половине острова, которую она совсем не знает. Сэла была смелой, но вовсе не безумной. Искать надо в другом направлении.

Взволнованная, с сильно бьющимся сердцем, Дер Грейне одна углубилась в березовую рощу возле устья Даны. Здесь они гуляли в Праздник Птиц, здесь говорили о Торварде конунге и об амулете Эрхины. Вот вереница курганов вдоль моря – они все видели, но не так-то легко заставить их говорить. Дер Грейне прошла всю тропинку, пока та не уперлась в гряду валунов. Но девушка пошла дальше и между валунами нашла то, что искала.

Следы маленьких женских ног на влажном песке были хорошо видны. Цепочка уводила прямо в воду, и волны начисто слизали последние отпечатки, до которых сумели дотянуться. Она ушла туда, под воду. Ни лодки, ни корабля здесь не могло быть, потому что ночью здесь была земля. Может быть, Сэла ждала тут, у валунов, до рассвета, а потом… Нет, никакой корабль не смог бы за время от рассвета до полудня приблизиться к берегу на то расстояние, которое ночью занимала всплывшая земля. Это невозможно! А значит, она ушла через Землю Тьмы, по тем зеленым лугам, что с первым лучом рассвета обращаются в видение и тают. Каждый из туалов мечтал пройти по этим лугам, но редко кто на это отваживался. Земля Тьмы не любит отпускать гостей, и тот, кто решался ступить на нее, не находил дорогу обратно.

Сэла это сделала – чужая им всем, не посвященная в их тайны. Одна ли она решилась на этот безумный поступок… или кто-то ей помог? И где она сейчас – на дне? В чертогах женщины-ночи, дневной жены Ллада Прекрасного?

Вернувшись к Аблах-Брегу, Дер Грейне положила конец лихорадке и бесплодным суетливым поискам. Все светловолосые миловидные девушки получили возможность спокойно вернуться домой, зато весь Аблах-Брег пестрой толпой побежал через рощу на берег. Все хотели своими глазами увидеть следы, уходящие под воду.

– Она ушла через Землю Тьмы! – сказала Дер Грейне, показывая следы. – Или она теперь у Госпожи Ночи, или… Или она знает способ уйти по воде!

Эрхина вбежала в воду и остановилась только тогда, когда волны стали толкать ее под колени. В отчаянной ярости она жаждала руками раздвинуть море и увидеть, есть ли Сэла там, на дне. Но стихия была сильнее, чем даже повелительница Аблах-Брега: громады волн протекали сквозь ее руки и снова сливались в неодолимую, бескрайнюю цельность. Она побрела назад, споткнулась, и волны стянули с ее ноги один из красных вышитых башмачков – словно издеваясь, что теперь, дескать, без Сэлы некому завязать башмаки фрии как следует.

– Она утонула! Она пошла ко дну с… с моим… – Эрхина не могла выговорить название своей потери.

– Она именно ушла! – сказала у нее за спиной Дер Грейне. – Но вот на дно ли? Или совсем в другое место?

Эрхина обернулась к ней, прижимая стиснутые кулаки к тому месту на груди, где привыкла чувствовать камень. Без амулета она не имела средства избавиться от смятения, гнева, досады и страха, а все эти чувства мучили ее как раз из-за его пропажи! Из этого круга не находилось выхода, а он сжимался все теснее и душил ее. Без черного камня Эрхина чувствовала себя как воин, у которого в разгар жаркой битвы вдруг украли бы щит и меч. Не выбили и не разбили, а именно украли.

– Или ты знаешь? – обратилась к ней Дер Грейне. – У тебя же есть связь с ним, с амулетом! Ты должна знать, где он!

– Как ты смеешь меня допрашивать! – гневно вскрикнула Эрхина, которая за мутной, жгучей волной своей обиды и ярости не чувствовала не только амулета, но и земли под ногами. Любые слова только раздражали ее, но не доходили до сознания. – Кто ты такая, девчонка! Я – фрия острова Туаль, все здесь принадлежит мне и повинуется мне! Никто не смеет меня упрекать! Я достану ее со дня моря, я достану мой камень! И ты не надейся что-то выиграть на этом! Я не уступлю!

Они стояли друг против друга перед грядой валунов, у их ног шумело море, а притихшая толпа растеклась по опушке рощи и по берегу, наблюдая за ними. Не в силах стоять или сидеть спокойно, Эрхина почти не дала служанкам привести себя в порядок и теперь выглядела диковато: волосы ее растрепались, золотые цепочки перепутались, пояс завязан кое-как, мокрый подол платья прилип к ногам, на которых был только один башмачок. Вся она выглядела потерянной, утратившей стержень своей внутренней силы, и оттого казалось, что вот-вот вся ее фигура рассыплется.

– Тяжкий сон я видела этой ночью! – сказала Дер Грейне. – Снилось мне, что цветущая яблоня преклонила ветки, когда птица слетела с ее ветвей и унесла самый яркий драгоценный цветок. Снилось мне, что соколы с бронзовыми перьями опустили головы. Беду обещает мой сон, если не вернется то, что было унесено. Я помню пророчество Богини, данное в Ночь Цветов:

То, что выбрал ты для себя, обернется потерей,

Ничего нельзя получить, не отдав чего-то взамен.

Богиня говорила о ней. Ты выбрала ее для себя, ты приблизила ее к себе, и вот приобретение обернулось для тебя потерей.

– Это ты научила ее! – выкрикнула Эрхина, перебивая сестру. – Ты открыла ей тайну «глаза богини Бат»! Я давно наблюдала за вами: ты день за днем водила ее за собой, ты учила ее всему, что ей не нужно знать! От тебя она узнала, как пройти через Землю Тьмы!

– Да разве я сама это знаю!

– А теперь ты рада, ты думаешь, что я уступлю тебе Трон Четырех Копий!

– Ты оскорбляешь Богиню этой низкой клеветой! – дрожащим голосом ответила Дер Грейне. Она побледнела, во всем ее стройном гибком теле ощущался тревожный трепет. Несмотря на выдержку и мудрость, ей было всего семнадцать лет, и она с трудом сохраняла самообладание перед лицом таких тяжких обвинений. – Ты думаешь, что и во мне пылает такая же неутолимая жажда власти, как в тебе самой, и ты думаешь, что я могла ради власти пойти на такую низость, такое вероломство… Разве я не рождена на Туале? Как я могу желать такого зла его священным равнинам?

– Этого не будет! – с красными пятнами на щеках отвечала Эрхина, глядя на сестру с гневной ненавистью. – Ничего у тебя не выйдет! Я верну мой камень! Я вызову духов моря и потребую у них мой камень назад! А ты… ты… Не радуйся, что теперь ты стала сильнее меня!

С этими словами Эрхина вдруг быстрым и сильным движением сорвала «слезу Луны», висевшую в середине золотого ожерелья Дер Грейне. Та ахнула от неожиданности и онемела, пораженная такой грубой враждебностью, а Эрхина бросилась назад к Аблах-Брегу почти бегом, крепко зажав в кулаке свою добычу, которая, увы, никак не могла заменить ей потерянное.

Единственный красный башмачок, не завязанный, мешал ей и заставлял спотыкаться. Остановившись, она сорвала его с ноги и бросила. Народ кинулся было за башмачком – даже старый ремешок, который носил кто-то из знатных и мудрых людей, обладает способностью приносить силу и удачу, – но, добежав, люди остановились, и никто не смел поднять мокрый и извалянный в песке башмачок. Быстрым шагом уходящая фрия Эрхина, чье красное платье еще виднелось у зеленого подножия Холма Яблонь, сейчас не могла наделить силой и удачей. Напротив, чуткие туалы улавливали волны гнева, обиды и боли бессилия, исходящие от нее.