Книга МоLох - Наталья Андреева

— Я не компетентен ни в медицине, ни в кулинарии, — пожал плечами Бобров. — Лично мне все равно, что я ем.

— Другие радости жизни, понятно, — усмехнулся Квашнин.

«Он знает о кокаине!» — похолодел Бобров. «Так я ведь завязал!».

— Привет тебе от Карена, — небрежно сказал Квашнин в ожидании супа.

— Спасибо, мы созваниваемся, — соврал Бобров. Карену он не звонил давно, а тому звонить было незачем.

— Что заставило тебя простить нанесенную обиду? — тихо спросил Квашнин.

— Вы о чем? — Бобров невольно отвел глаза.

— Ты мог бы потребовал столько же, сколько и Карен. Может, чуть меньше, но не было бы нужды ехать в Чацк. Полагаю, Карен тебя запугал. Но доказать ничего не удалось. Хозяева банка сумели договориться. Я навел справки. Ты чист. Можешь вернуться в Москву.

Бобров молчал, не зная, что сказать. Его, похоже, покупают. А цена?

— Боишься, что с такой репутацией тебя никуда не возьмут? Это можно устроить. Мне нужны люди. Я уже понял, что ты — идеальный номер два. Исполнитель. Я в отличие от Карена, своих людей не кидаю, — Квашнин говорил негромко и почти без эмоций, но Бобров ему, почему-то верил. — Ты можешь заполучить домишко в Барвихе, высокую должность в моем банке, оклад плюс бонусы, как топ-менеджер.

— То есть, все то, что сейчас имеет Карен? Вы ведь мне его место сейчас предлагаете.

— Неглуп, весьма неглуп, — одобрительно кивнул Квашнин.

— И что я должен буду за это сделать?

— О цене договоримся, — небрежно сказал Василий Дмитриевич и откинулся на спинку кресла. — Главное, чтобы было твое согласие. И ты не был бы слишком разборчив в способах достижения цели, как прежде. И еще одно обязательное условие: ты не причастен к кражам в банке.

— Не слишком ли много условий? — вырвалось у Боброва.

— Так ведь и награда достойная, — рассмеялся Квашнин.

«Надо съесть кучу говна», — поник Бобров. «Даже если это говно виртуальное, все равно это говно. Неизвестно, что лучше. Свежевский бы согласился без раздумья».

— Ваш суп, — официант поставил перед ними огромную супницу и поднял крышку. Оттуда пахнуло рыбой и приправами. Квашнин оживился.

— А что, недурно, — сказал он, съев пару ложек. Что до Боброва, у него пропал аппетит.

Какое-то время они, молча ели. Но Бобров понимал, что разговор не окончен. Самое интересное в конце. Квашнин не просто так его приблизил. У Василия Дмитриевича есть какая-то цель.

Стейк Квашнину понравился гораздо меньше супа, и обещанные две тысячи он парнишке не дал. Раздав официантам по зеленой бумажке, Квашнин попросил принести кофе. Они обедали ровно час. Бобров напряженно ждал.

— Ты ведь раньше чуть ли не каждый день ездил к Зиненко, — небрежно сказал Квашнин, попивая каппучино.

— Я… Я хотел… — Бобров не смог сказать «жениться на Нине».

— Понимаю, за барышней ухаживал, — Квашнин тоже не стал уточнять, за какой именно барышней ухаживал Бобров. — А почему перестал ездить? Передумал?

— В банке проверка, — заметался Бобров. — Не до гостей.

— Если ты не причастен к кражам, тебе не о чем волноваться. Живи, как жил. Тебе у Зиненко по-прежнему рады. Анна Афанасьевна каждый раз волнуется: где же Андрюша? Что с ним случилось? Придется, видимо, мне предъявить Зиненкам Андрюшу, живого и здорового, — весело сказал Квашнин.

«Он хочет, чтобы мы вместе поехали к Зиненкам?!» — поледенел Бобров.

— Предлагаю вечером, в пятницу, отметить конец рабочей недели в гостеприимном доме Анны Афанасьевны, — продолжал радоваться Квашнин.

«Почему именно она, а не он, не Григорий Зиненко? Неужели его и впрямь подозревают?!»

— Что молчишь? — Квашнин смотрел на него и ждал ответа. И Бобров дрогнул:

— На пятницу у меня пока нет планов.

— А спасибо за заботу Василий Дмитриевич? — подмигнул Квашнин.

— Спасибо за заботу, — выдавил из себя Бобров.

— То-то.

«Я тряпка, ничтожество», — ругал себя Бобров, сидя в «Майбахе». «Я вел себя позорно. Меня унизили, а я унизился. Зачем он везет меня к Зиненками? Чтобы Нина нас сравнила? Значит, он уверен в себе. Это будет словесная дуэль. Не стреляться же нам с ним? Квашнин покажет Нине, какое я ничтожество. Он сегодня уже это показал. А я… Что я? У меня, как всегда, есть выбор…»

— Я же сказал, повышение, — завистливо прошипел Свежевский, когда Бобров с Квашниным опять прошли через операционный зал. — Ну почему не я? — простонал он.

Квашнин резко обернулся: кто это сказал? И просканировал взглядом с готовностью приподнявшегося Свежевского: вот он я, твой верный пес! Бобров закусил губу. Внутри был могильный холод. Он вдруг вспомнил про таблетку, выпавшую из Осиной руки.

«Надо ее найти», — подумал Бобров. «Она куда-то закатилась. Я обязательно должен ее найти. Иначе я не выдержу…»

…Леонид Байдашев, морщась, читал протокол осмотра места происшествия. В протоколе была куча грамматических ошибок. Об ошибках оперов Байдашев думал скептически: что с них взять? Это ведь Чацк.

Потом Байдашев принялся за каракули эксперта-криминалиста. Пробежал глазами выводы патологоанатома. Все эти документы, точнее, их ксерокопии, он получил без проблем. Взятки в Чацке брали охотно. Тем более что Байдашев умел находить нужные слова: «в интересах следствия», «мы же коллеги», «я сам «на земле» оттрубил», «надо объединить усилия».

Где деньгами, где лестью, а где и откровенным давлением. «У меня такие связи, что…»: многозначительная пауза. Прочитав весь этот мусор, как определил для себя качество оперативно-розыскной документации Байдашев, он, с одной стороны, огорчился, а с другой, воспрянул духом. Доказать, что это было ограбление, ничего не стоит. По главной версии следствия потерпевшая накануне рокового дня взяла из банковской ячейки все свои деньги, и об этом узнал убийца.

Около полуночи, согласно выводам экспертизы, тот пришел в квартиру Надежды Сергеевны Липкиной. Оная квартира находилась на первом этаже. Никто ничего не слышал. Не было криков, потерпевшая сама открыла убийце дверь. На все про все у него ушли считанные минуты. Похоже, что он торопился. Но действовал, тем не менее, аккуратно и четко, и отпечатков не оставил. Все дверные ручки были протерты, и вообще, создалось впечатление, что на генеральную уборку убийца потратил гораздо больше времени, чем, собственно, на убийство. С орудием он тоже заморачиваться не стал. Пользуясь темнотой, тут же, в тесной прихожей, накинул на шею потерпевшей удавку. Прочный капроновый шнурок нашли в ванной комнате, в раковине. Шнурок был… мокрый. Его, похоже, мыли. Но с собой его убийца не забрал, помыл и оставил на месте преступления. Возможно, что там же, в раковине он мыл и руки. Отпечатков, соответственно, в ванной комнате не осталось.