Книга Чартер со смертью - Сергей Пономаренко

– Мы знаем, как поступает с белыми король черных на Гаити, – возразил боцман. – В порту бригантину заберут, а нас убьют!

– Хорошо. Высадите нас, не доезжая до порта, в какой-нибудь бухточке, куда мы сможем причалить на шлюпках.

– Мы матросы и не умеем управлять судном, – признался боцман. – Мы умеем ставить паруса, убирать их, держать курс по компасу и даже определять местонахождение с помощью сектанта, но это все. Из команды осталось одиннадцать человек, двое из них тяжело ранены и не смогут карабкаться по реям. У нас мало людей для работы с парусами, но я надеюсь, что мы справимся. Я передам ваши условия команде.

Боцман хотел вернуться в кубрик к матросам, но Петр задержал его:

– Если вы задумали хитрость, хочу вас предостеречь. Мы находимся недалеко от острова Гаити. Если вы попытаетесь обмануть нас и пойдете прямым курсом на Кубу, я об этом узнаю. Каким образом? Очень просто! От помощника капитана Эктора Сантуша (упокой, Господи, его душу!) мне известно, что мы должны были ранним утром проходить в тридцати-сорока милях от берега Гаити. Даже если во время сражения мы и отклонились от курса, то ненамного. Поэтому не позднее чем в полдень мы должны увидеть землю. Это и будет Гаити, ведь до Кубы еще плыть и плыть. Если этого не случится, я сочту, что вы меня обманули, и все вы умрете!

– Хорошо, я передам ваши слова команде.

Боцману и оставшимся матросам пришлось пойти на эти условия.

Петр и Жозеф пересчитали уцелевших после ночного побоища негров: осталось двадцать девять мужчин и четыре женщины, почти треть чернокожих, ступивших на этот корабль. Теперь бывшие невольники, вооружившись кто чем смог, расположились по всей палубе, наблюдая за действиями матросов и боцмана, принявшего на себя обязанности капитана. Вначале судно легло в дрейф, чтобы попрощаться с погибшими ночью.

Матросы по обычаю зашили тела в парусину и установили у борта широкую доску. После молитвы, которую прочитал боцман, мертвые тела клали на доску; они скользили прямо в море и вскоре исчезали в морской пучине. Петр стоял рядом с непокрытой головой и молился за упокой их душ. Особенно жаль ему было молодого матроса Лукаса.

Иначе прощались со своими соплеменниками негры. Они устроили вокруг мертвых тел дикие пляски и песнопение. Петру показалось, что все это продолжается слишком долго. Он приказал:

– Жозеф, пусть твои черные заканчивают веселье и сбрасывают трупы в море! Мы теряем время. Пора ставить паруса и идти к острову!

Негр отрицательно покачал головой, и только теперь Петр заметил, как изменилось его поведение. Жозеф больше не напоминал жалкого раба из трюма.

– Тела наших собратьев отправятся вместе с нами на Гаити и упокоятся по нашим обычаям на новой земле, у порога жилищ. Они будут охранять их из мира мертвых.

– Жозеф, ты говоришь чушь! – Петр понял, что негры собираются похоронить тела своих соплеменников на новом месте, чуть ли не в домах. – Ты же христианин!

– С христианами я был христианином, но продолжал веровать и в наших богов – в Одудуву, Шанго, Ошуна и других. Больше не называй меня Жозефом. Зови меня Сисенгари, именем, данным мне при рождении!

Как ни пытался Петр убедить Жозефа-Сисенгари в том, что нужно обязательно похоронить тела негров в море, все было напрасно: тот настоял на своем. И это было очень плохо, ведь среди моряков бытует поверье: «Мертвец на борту – к несчастью!» Петр понимал, как воспримут оставшиеся члены команды желание африканцев держать на судне мертвые тела. Но он ничего не мог поделать. Теперь Петр оказался в полной зависимости от недавних невольников, попав из одной передряги в другую. Его накрыло тревожное чувство.

«Еще неизвестно, что ожидает меня на Гаити. Помогут ли мне чернокожие, замолвят ли доброе слово перед жестоким властителем острова или вспомнят мое “лечение”?»

Ощущая ужасную слабость и желание спать, которые не мог преодолеть даже страх перед неопределенным будущим, Петр отправился к себе в каюту, чтобы немного отдохнуть. Едва он закрыл глаза, как провалился в сон.

Ему приснилось, что он вместе с Лукасом находится на ялике посреди океанских просторов. Петр гребет веслами в направлении тонкой полосы суши и никак не может до нее доплыть. Чувствуя, что его силы на исходе, он просит Лукаса помочь ему, но тот лишь смеется. И тут Петр понимает, что матрос мертв и только прикидывается живым. Поднимается высокая волна. Шлюпку бросает, как щепку, она вот-вот перевернется. У Петра сердце замирает от ужаса, а Лукас затягивает песню, очень похожую на ту, которую пели африканцы, скорбя по своим погибшим. «Он меня оплакивает? Мне суждено умереть?»

Петр проснулся в холодном поту и ощутил, что каюта ходит ходуном.

– Шторм!

Он поднялся с койки, едва устояв на ногах. Пол так и норовил выскочить у него из-под ног. Хватаясь руками за все, что только можно, Петр стал пробираться к двери. Вдруг раздался страшный удар. Петра бросило на стенку каюты, и он сильно ударился спиной. Затем послышался ужасающий треск, от которого внутри у Петра похолодело. Он понял, что бригантина во время шторма наскочила на мель. Теперь лишь вопрос времени, когда волны разобьют их беспомощное судно!

Глава 9

Две шлюпки, до предела нагруженные бывшими невольниками, медленно отошли от бортов гибнущей бригантины, с которой доносились проклятия вперемешку с мольбами о спасении и молитвами остававшихся на ней матросов – для них на перегруженных шлюпках не нашлось места.

Во время погрузки обезумевшие от страха, безоружные матросы на гибнущем судне попытались пробиться на шлюпки, но негры отогнали их ударами мачете. На палубе лежало несколько окровавленных тел. Остальные матросы спрятались и наблюдали за происходящим издали, в бессильной ярости проклиная черных и доктора, который их освободил. Корпус севшей на мель бригантины трещал под ударами безжалостных волн. В трюме было полно воды, лившейся из пробоины. Оставалось не так уж много времени до того момента, когда судно развалится, не выдержав яростного напора стихии.

С собой Петр захватил увесистый сундучок, куда сложил деньги и ценные вещи, которые нашел в капитанской каюте. Ему не хотелось покидать бригантину, хоть она и сотрясалась от тараноподобных ударов волн: было страшно садиться в шлюпку, которая то и дело подскакивала вверх-вниз на талях, словно участвуя в скачках. Но Петр понимал: тех, кто останется на бригантине, ждет верная смерть. Он заставил себя залезть в шлюпку, где уже сидело несколько негров и негритянок, и ее тут же стали опускать на лебедках. Раскачиваясь и то и дело с силой ударяясь о борт бригантины, шлюпка опустилась на воду и еще сильнее запрыгала на волнах, порой подскакивая чуть ли не выше палубы. Всякий раз, когда их утлое суденышко проваливалось с высоты в ложбину среди волн, у Петра замирало сердце. Казалось, еще мгновение – и их накроет волной, а шлюпка пойдет на дно.

Петр непрестанно читал спасительную молитву, с испугом глядя на огромные волны, вздымавшиеся за бортами шлюпки, и тесно прижимая к груди сундучок с золотом: монетами и драгоценными изделиями, найденными в капитанской каюте. Будучи неплохим шахматистом, он пытался предугадать события на несколько ходов вперед, но всякий раз попадал впросак. Сейчас Петр пробовал договориться с Господом, заключить с Ним сделку, клятвенно обещая, что, если ему будет дарована жизнь, он навсегда покончит с азартными играми и станет примерным христианином.