Книга Дань для Хана - Александр Ермаков

Если он был готов на убийство, а он куда сдержанней меня, то я её точно грохну. С особым извращение и наслаждением.

И, наверное, лучше это сделать быстрее, пока уровень моего грехопадения не перешёл все допустимые нормы, которые хоть как-то можно было бы оправдать!

Ледяной душ принял за несколько секунд. Обтёрся, раздумывая, что делать и когда понял, что здесь не останусь, и без того член опять наливался кровью от мысли, что девчонка рядом, решил убить двух зайцев сразу. Скоротать ночь подальше от Юсуповой, проведя её в клубе со шлюхами: и полезно, и приятно — разгрузочно как для мозга, так и для паха.

Вот только одеваясь, запоздало вспомнил, что телефона нет…

Дошёл до зала — там тоже нет! А когда осенило, что его могла спереть Юсупова, вломился к ней без стука.

Уже думал гаркнуть, но от вида тощей, жалкой Даньки в душе всё бултыхнулось с ног на голову, сердце припадочно в крови искупалось, глотку, словно невидимые пальцы сдавили.

Мазнул глазами по зарёванному личику с окровавленными губами, которые она явно искусала, пока я её наказывал, по худенькому, скрюченному на постели тельцу, и возненавидел себя за жестокость и аморальность! Тронуть девку просто потому что у неё длинный язык!

Бл*!!!

Хоть башкой об стену лупись, мне нужно от неё избавиться!

Точно! Выдам её за кого-нибудь! Осталось придумать за кого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кто вообще по собственной воле возьмёт это исчадие ада в жёны?

Долбанутый на голову? Зависимый от обстоятельств? Наркоты? Только фрик, дебил….

Взглядом скользил по полу, не в силах вспомнить, на кой я вообще к ней заявился, пока не увидел свой айфон. На полу, возле стены валялся.

Видать уронил, пока девчонку тащил. Зло подобрал, на всякий проверив, не пользовалась ли, но оказалось — нет. Да и, пароль у меня по отпечатку пальца, история девственно чистая как звонков так и смс, и это привычка их удалять.

Что ж, значит не трогала.

Ушёл, не прощаясь, а по ходу набрал клуб.

Глава 19

POV Хан

— Двух, — без лишней возни озвучил пожелание на сегодня, когда управляющий к моему столику подрулил. Поздороваться, формальности уточнить. — Тёмненьких, и без силикона, — уже слышал в голосе удручающие нотки признания своего заболевания малолеткой. Это было почти приговором без права на амнистию.

Бл*, у меня ведь обычно только два главных пожелания: умелые и молчаливые, а сегодня… натурального захотелось?

Полный ах мозгам и плоти!

Зато ребята были рады чуть посидеть, отдохнуть.

Никто напиваться не собирался. Мы были на тропе войны, уже в больших тёрках с Юсуповым. И необдуманно себя вести не имели права. Чтобы не случилось — мы не смели терять здравомыслия.

Отдохнуть могли, но не укачиваться.

Потому и пришли в свой клуб!

Шалав со стороны не брали — лишняя суета, да подставы могли быть. А в нашем клубе текучка не сильная, девчата хорошие, проверянные…

На сцене красотка вертела задом и трясла сиськами, я лениво смотрел на неё и с ребятами перетирал последние новости и дела. Все сходились на том, что за Монголом теперь нужно следить, как никогда, и желательно шпиона к ним подослать.

А то наши стукачи не справлялись. Парни трясли, кого находили, но все как один уверяли — по всем фронтам звучало молчание. Клялись, что дело нечистое, мутное, но пока ничего толком не нарыто.

Я переваривал все версии от реальных о невероятных, но всё больше сходился на том, что замешан родственник Монгола, и мой зятёк, по совместительству. После смерти жены он не объявлялся. Не то, чтобы я хотел его видеть, но… это было подозрительным. Как минимум соболезнование было бы к месту. Да и лучше видеть врага близко, чем ожидать подлого удара в спину.

А когда наш стол разбавили девчата, все разговоры перешли на поверхностное и шутливое. Я подхватил бутылку, стакан с коньяком и пошёл в вип-комнату, где меня уже ждал мой заказ.

Сидел на диванчике перед столиком и бездумно смотрел на танцующих девчонок. Красивые, молодые, гибкие, смелые, откровенные. Потягивал коньяк и наблюдал за их играми, провокациями, зазывными движениями…

Одна взяла на себя роль главной, другая грациозно ей помогала себя ласкать. Эротично забралась на стол, где ещё более откровенно себя демонстрировала: извивалась, задом крутила, грудь сжимала. Потом к ней присоединилась вторая, и танец не перешёл в разряд зачинающейся лесби-игры, пока девчонки и меня в неё не втянули. Задастая на меня забралась, стараясь растормошить… Вторая по дивану извивалась, да меня всячески пыталась заласкать.

Хорошие девки. Я реагировал на них, только не горел побыстрее спустить пар. Глазами и чувствами наслаждался, не спеша трахаться.

Поэтому велел им друг друга разогревать. И они друг друга целовали, ласкали, лизали, гладили… пока я не вспомнил ехидные глаза малолетки Юсуповской:

— …или двоих сразу?…а потянешь?…не сотрётся?…или игры девчонок в постели нравятся?

Кровь забурлила яростней, злость накатила и жажда самоутвердиться, ибо суч*а не мела права мне тыкать, во чтобы то ни стало, даже если это было правдой.

Ни сыну! Ни мне! Никому!!!

Она женщина… А место женщины на кухне или в постели!

Язык на привязь, и тогда заслужишь уважение, делая своё дело!

Тоже мне тыкалка нашлась?!

Начинал нехило заводиться, даже стакан в пальцах жалобно заскрипел.

Грохнуть! Я хотел её грохнуть!

Тьфу ты, под другого положить, и с глаз долой…

Но от мысли, что стерва будет на члене другого стонать, меня такой удушливой ревностью накрыло, что я заранее закопал того смертника, кто посмеет её тронуть, или не дай бог на ней жениться!

Я кончено озабочен!

Я неизлечимо заражён…

Секс! Меня спасёт безудержный, богатый и насыщенный секс. Он часто помогал. Мозги прочищались, тело получало желаемое: я был спокойный, рассудительный и решительный.