Книга Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию - Мишель Эке́м де Монтень

Мы поселились в «Короне», хорошей гостинице. В облицовке печки тут имеется нечто похожее на птичью клетку (хотя это часть той же облицовки); оно способно вместить большое количество птиц: там даже подвешены латунные жердочки на всем внутреннем пространстве – от одного края печки до другого. Вся меблировка и отделка тут только из пихтового дерева, самого распространенного в их лесах; но они его красят, покрывают лаком и лощат на удивление искусно и имеют даже волосяные венички[157], которыми смахивают пыль со своих скамеек и столов. У них большое изобилие кочанной капусты, которую они мелко рубят особым орудием, и, нарубив таким образом, набивают ее с солью в кадки, а затем всю зиму готовят с ней похлебки[158]. Здесь г-н де Монтень попробовал накрыться в постели периной по их обычаю, а попробовав, очень хвалил это применение, найдя, что это покрывало и теплое, и легкое. По его мнению, жаловаться на такой ночлег могут только люди изнеженные, однако те, кто укрываются матрасом, не знают, зачем держать занавеси в своем сундуке, и не нашлись бы, что на это сказать[159]; а что касается еды на столе, то у них такое обилие снеди и они так разнообразят свою подачу множеством похлебок, соусов, салатов, чего нет в нашем обыкновении. Одни подавали нам похлебки из айвы, другие – из вареных, нарезанных кружочками яблок и салаты из кочанной капусты. Они подают также разнообразные похлебки, куда не надо крошить хлеба, рисовые, например, которые все едят сообща, потому что отдельно никому не подают, и все это такого хорошего вкуса в такой хорошей гостинице, что едва ли кухни нашего французского дворянства могут с этим сравниться, да и мало у кого залы так же украшены. У них тут изобилие хорошей рыбы, которую они подают одновременно с мясом, однако пренебрегают форелями и едят только их икру[160]; у них также много дичи, бекасов, молодых зайцев, которых они готовят совсем не так, как у нас, но по меньшей мере не хуже. Мы никогда не видывали столь нежной снеди, как та, что тут обычно подают. Они соединяют с подачей мяса вареные сливы, открытые пироги из груш и яблок и ставят на стол сначала жаркое, а похлебку в конце или наоборот. Из фруктов у них не только груши и яблоки, которые очень хороши, есть еще орехи и сыр. Вместе с мясом они подают некий серебряный или оловянный судок о четырех ячейках, куда насыпают различные виды измельченных пряностей, а тмин или похожее на него семя, островатое и от которого тепло во рту, они примешивают к своему хлебу, а хлеб у них по большей части с укропом. После трапезы они вновь ставят на стол полные стаканы и за два-три раза подают то, что возбуждает жажду.

О своем путешествии г-н де Монтень сделал [с сожалением] три замечания: первое, что он не взял с собой повара, чтобы тот научился их приемам и смог однажды состряпать что-нибудь на пробу; другое, что он не взял с собой немецкого слугу или не искал общества какого-нибудь местного дворянина, потому что, будучи отдан на милость тупицы проводника, испытывал тут большое неудобство; третье, что перед путешествием не просмотрел книги, в которых мог бы почерпнуть сведения о редкостях и достопримечательностях каждого места, где при нем не было его Мюнстера или чего-нибудь другого в дорожных сундуках[161]. На самом деле он примешивал к своему суждению и некоторую долю презрения к собственной стране, которая невольно внушала ему отвращение к себе, но по другим соображениям[162]; в общем, как бы то ни было, он предпочитал удобства этой страны, несравнимые с французскими, и вполне освоился с ними, даже с питьем неразбавленного водой вина. Что же касается питья вина на спор, то его приглашали к этому только из вежливости, и он никогда этого не делал[163].

Дороговизна в верхней Германии больше, чем во Франции; поскольку по нашему счету на содержание человека и коня уходит по меньшей мере один экю с солнцем[164]. Прежде всего хозяева оценивают трапезу за общим столом в четыре, пять, а то и шесть батцев[165]. Другую расходную статью они делают из всего, что выпивается до и после двух трапез и малейших приемов пищи; так заведено, потому что немцы обычно съезжают из гостиницы утром, не выпивая. Еда, которая подается после трапезы, и вино, которое при этом потребляется, – основной расход для постояльцев, за это им выставляют счет вместе с завтраком. На самом деле, учитывая щедрость их стола, и вина в частности, притом что оно тут крайне дорого и привозится из дальних мест, я нахожу эту дороговизну вполне извинительной. Постояльцы сами угощают служителей выпивкой и вынуждают их держать стол накрытым два-три часа кряду. Их вино подается во вместительной посудине, похожей на большие кувшины, и тут преступление видеть пустой стакан, не наполнив его тотчас же снова[166], причем никогда не водой, даже тем, кто об этом просит, разве что их очень уважают. Они ставят в счет овес для лошадей, а еще стойло, включая сюда также сено. И предпочитают почти с первых же слов требовать то, что им надо, а не выгадывают, торгуясь[167]. Они бахвалы, гневливы и пьяницы, говорил г-н де Монтень, но не предатели и не воры. Мы уехали оттуда после завтрака и в два часа пополудни прибыли в