Книга Синемарксизм - Алексей Цветков

АЛЕКСАНДР: Страх власти перед подростком, который, потренировавшись несколько лет, вполне сможет и захочет эту власть похоронить, очевиден. Мировоззренчески власть опирается на чиновников средних лет и на умудренных стариков и намерена срочно состарить в современной России всех, кто психологически моложе.

ГРИГОРИЙ: Какое мировоззрение идеально подходит горсветовской бюрократии для самооправдания? Советизм без коммунизма, он ведь чем-нибудь должен идейный вакуум заполнить?

ПЕТР: Конечно же, это гумилевский евразизм с пельменных дел мастером, золотым человеком, хранящим волшебный мел. В прошлом он был правой рукой Тамерлана, а в не столь отдаленном сталинском времени «заведовал в самаркандском горкоме идеологией». Необходимый евразизму византизм в фильме тоже имеется. Весь конфликт, изложенный в притче с блудницей-воронкой-порчей и коллективным грехом, завязывается именно в Константинополе. Дуэль завязывается там, откуда и пришла к нам идея удерживающего «катехона».

АЛЕКСАНДР: Идея вполне адекватная той эпохе и оскорбительная для самостоятельных людей в наше время.

ГРИГОРИЙ: Помните, как там: «Я держал в своей деснице весь мир…»

АЛЕКСАНДР: «Но не смог взять его с собой».

ПЕТР: Вечное сожаление мистически настроенной бюрократии и ее жутковатая догадка о том, что она совершила какую-то фатальную для себя ошибку, обменяв на «весь мир» кое-что покруче.

ГРИГОРИЙ: Но возможны ведь и другие прочтения. Мой, например, приятель, гей, мечтающий однажды пройти лав-парадом победы по Москве, толковал мне смысл этого фильма так: виной всему мужская конкуренция из-за женщин, которая и привела Городецкого к ведьме и толкнула на смертный грех. А в конце второй серии он собрался с мозгами, исправился, понял, что страдать из-за баб это некультурно и опасно, послал ее вместе с потомством куда подальше, побежал по бульвару за другой и вдруг, все поняв окончательно, мудро-двусмысленно улыбнулся мокнущему на лавке Борису Ивановичу. Только есть там такой конец или придумал мой нетрадиционный друг, я не помню, закемарил.

АЛЕКСАНДР: Есть, конечно, не сомневайся. Борис Иванович, он в любой беде герою помогает. Ведь кто его спасает, когда сын тянет в одну сторону, а Светлана – новая любовь – в другую, между тем как летит сверху на голову острющее стекло? Не любовь спасает его к детям или к женщине, а все тот же добрый чиновник Борис Иванович останавливает время и дает шанс Городецкому восстановить Москву.

ПЕТР: А насчет прочтений, чем их больше, тем лучше кассовые сборы. Моя жена говорит, что в этом фильме все мужчины, как всегда, самовлюбленные садистские козлы, но зато показано, как женщины рубят себе пальцы и прочие подвиги делают ради любви. А мой сын, металлист и гностик, всю голову сломал, разбираясь, кто именно в дозоре хилики, а кто психики, только с одним мальчиком понятно, что он – пневматик. Но дед, офицер запаса и фанат геополитики, говорит, что всю дозоровскую дуэль надо понимать как извечный конфликт «народа суши» с «народом моря».

АЛЕКСАНДР: Почти как мой шурин с Украины, он снег сейчас убирает во дворе фонда Сороса. В этом самом фонде даже дворники в курсе: в «Дозоре» запечатлен вечный, двигающий историю конфликт: военно-мистические машины империй против торгово-художественных машин городов.

ПЕТР: Начинать, кстати, тогда уж можно не с аграрных империй и портовых городов, а раньше, с двух враждовавших видов человекообразных обезьян. Партия светлых: оседлые пращуры будущих земледельцев мололи тростник гигантскими челюстями, а их антиподы, номады и мясоеды, отгоняли камнями львов от недоеденных туш и дробили кремневым рубилом кость в поисках съедобного мозга. Мы чувствуем в себе нераздельную смесь обеих кровей, и потому нас захватывает «Дозор».

ГРИГОРИЙ: И за кого же, по-вашему, надо болеть, раз уж на билет потратился?

ПЕТР: В отличие от счастливых героев фильма мы остаемся пока в 06-м году и можем рассчитывать только на Егора. В этом длинном клипе все, кроме опасного мальчика, влюблены в бесконечность и стремятся слиться с нею либо через коллективную традицию власти, как светлые, либо через ничем не отменяемый принцип индивидуального удовольствия, как темные. Но есть мальчик, одинаково недоверчивый и к тому и к другому. Скептически настроенный к данному ему времени и пространству вообще. Его главное удовольствие состоит в великом отказе потреблять власть, и это превращает его из объекта манипуляции в субъект действия.

АЛЕКСАНДР: Обдумывающий житье юноша, к которому все это фэнтези как бы в первую очередь и обращено и на которого есть надежда, что он лет через пять-шесть, окончательно во всем разобравшись, всех оценив и устав сомневаться, одновременно выйдет из тени и выключит свет. Устроит новый хелтер, что называется, скелтер. Отменит эту дурную биполярность.

ПЕТР: Такой мальчик принесет чуму в оба дома, покончив как со светлыми тамплиерами спасительных спецслужб, так и с темными гуляками криминального карнавала. Какая ему разница, что иногда они меняются местами?

АЛЕКСАНДР: Его приговор элите: чванливая азиатчина, изоляционизм, государственничество, клановость, номенклатурное прошлое. Его приговор контрэлите: декадентское западничество, буржуазность, фарцовочное прошлое. В обоих случаях – отсутствие Истории в крови.

ПЕТР: Мальчик бросает террористический шарик на резиночке, которым пользовалась против крокодила еще, помнится, старуха Шапокляк. Освобождает эту форму от этого содержания. Дырявит советский «Космос», снимает с оси столичное колесо обозрения и пускает по ветру останкинское телевидение.

АЛЕКСАНДР: Подлинная проблема мальчика в том, что он один. Ни демонический индивидуализм темных, ни тошнотворная семейственность светлых ему не нужны. Нужны несколько таких мальчиков, готовых действовать вместе. Понявших, что они обладают абсолютным оружием. И не так уж важно, каким общим именем они себя назовут.

Сквозь стеклянные двери кинотеатра видна шумно-веселая рождественская толпа новых зрителей, еще не видевших фильм.

ГРИГОРИЙ: Пожалуй, я куплю у вас второй билет и прямо сейчас посмотрю еще раз, а потом скажу вам свое мнение.

Его подхватывает толпа новогодних россиян. Распродав билеты на последний сеанс, билетер закрывает кассу и пересчитывает купюры. Охранник сдает дубинку, служебный телефон и магнитные ключи сменщику.

Из зала доносятся привычные звуки первых кадров фильма.

Сериальная реальность

Сериал «Троцкий» – вождь в черном поезде

СЕКС И ВНЕШНЯЯ УГРОЗА.

Серии 1–2

7 ноября 2017-го у нас важная историческая дата. 138 лет герою сериала, который стартовал в этот день на Первом канале. Не каждый сам себе на день рождения подарит революцию.

Немного демонический «наркомвоенмор» с железным громом катится сквозь мировую историю на своем эффектном и тоже несколько «адском» бронепоезде, казнит и милует, общается с призраками и создает поучительный образ излишне амбициозного человека эпохи модерна, с неизбежностью впавшего в искус провозгласить себя демиургом принципиально нового мира с новой моралью.