Книга Живое - Марина Суржевская

Никакой паники. Никакой злобы, страха, обиды, мстительности, жестокости.

Ни-че-го.

Ни одного следа прошлого, словно его… не было.

Я поднял голову, позволяя мерзким снежинкам ложиться на мое лицо. Я смотрел в темное небо, спрятавшись за тенями.

Вспоминал.

На мой безмолвный вопрос был лишь один ответ. Лишь один.

Совершено невероятный, невозможный ответ.

Глава 8. Ближе

Снеговье удалось на славу, хотя меня и грызла тревога из-за странного поведения Кристиана. Правда, несколько успокоили шоколадные конфеты и обжигающий чай из бочонка. Напиток пах лесом и приятно согревал губы. Итан и Мелания с хохотом катались на каруселях, я же предпочла остаться на террасе кофейни, глядя, как падает снег.

Ливентия куда-то испарилась, может, отправилась рассматривать модные платья или украшения в дорогой салон недалеко от фрегата.

А Ринг остался сидеть на скамейке под осыпающей снег липой.

Я взяла еще один стакан чая и направилась к парню.

Сунула напиток ему в руки, и Ринг вздрогнул, словно очнулся. Глянул на меня удивленно. Но к счастью, его глаза остались обычными, без пугающей темноты.

– А, это ты, Золотинка, – выдохнул он, и я уловила тень разочарования.

– Уже не Золотинка, – улыбнулась я, дергая темную прядку, выбившуюся из-под шапки.

– А при чем тут волосы? – совершенно серьезно сказал Ринг. Посмотрел на чай в своих больших руках так, словно не понимал, что это такое.

– Может, расскажешь, что с тобой происходит? – осторожно начала я. – После Мертвомира ты сам не свой.

– А может, ты расскажешь? Ты тоже не так проста, верно? – буркнул Ринг и сунул стакан обратно мне в руки. – У каждого свои тайны. Хочешь рассказать свои?

Я молча качнула головой, и парень усмехнулся. Встал, глянул с высоты своего роста.

– Держись от меня подальше, Золотинка. Все вы держитесь подальше.

Развернулся и скрылся за пеленой снега. Я задумчиво выпила чай – не пропадать же добру – и отправилась домой, размышляя над своим планом. Надо придумать, как завтра прогулять занятия и осуществить то, что я задумала. А главное, сделать так, чтобы Кристиан ничего не узнал.

Дома февра не было. Усталость взяла свое, и я уснула, так его и не дождавшись.

* * *

Утро началось, как обычно.

Умывшись, я спустилась к завтраку. Крис уже ждал на кухне, тоже – как обычно. Но, услышав мои шаги, повернулся и смерил меня взглядом. Очень внимательно рассмотрел мои босые ступни, выглядывающие из-под полы бархатного халата, сонное лицо и распущенные волосы. Снова опустил взгляд, возвращаясь к очертаниям моей фигуры.

Сердце екнуло и забилось быстрее. Раньше Кристиан не позволял себе таких взглядов.

На миг я застыла, таращась на него. Кажется, за ночь я успела забыть, насколько февр красив. Какие яркие у него глаза, какая смугло-золотистая кожа и точеные черты лица. Раньше февр встречал меня по утрам в своей черной форме карателя, застегнутый на все пуговицы, а сегодня на нем были штаны и распахнутая рубашка – непривычно.

– Во сколько ты вернулся? – спросила я, желая разрушить неловкую паузу. Или она была такой лишь для меня?

– Поздно, – Крис улыбнулся. – И ужасно проголодался. Поможешь с завтраком?

Я? Обычно мы ели еду, приготовленную Силвой, или просто мазали маслом булочки.

– Что случилось с нашей прислужницей? – спросила я, подходя к столу, на котором лежала разделочная доска и сыр.

– У нее выходной. Кстати, разве одна наказанная особа не должна была вчера убрать наше жилище?

– Вчера было Снеговье! – возмутилась я.

– Да. Снеговье. Отличный праздник. – Крис указал на стол. – Нарежешь сыр?

Я взяла нож и отхватила кусок от круглого бока.

– Ты держишь нож так, словно собираешься кого-то убивать, – раздался над ухом голос февра, и я едва не воткнула лезвие в его бок. От неожиданности! Кристиан провел пальцем по моей руке. – Надо закатать рукава. Для начала.

Стоя за моей спиной, неторопливо подвернул бархатную ткань. Я могла бы сделать это и сама. Конечно, могла бы. Но я осталась стоять, позволяя это делать ему. Кончики его пальцев мимолетно скользнули по моей коже. И ладонь накрыла мою.

– Похоже, придется преподать тебе урок, – насмешливо сказал Кристиан. Его дыхание коснулось моего виска, и я ощутила, как вспыхнули щеки. Нет, это какое-то наваждение! Февр просто пытается научить свою никчёмную сестру чему-то полезному. Да, именно так! И я не должна думать о том, что его ладонь покоится на моей, и что он стоит позади. Так близко.

– Тонкие полоски. Вот так. Не стоит… торопиться. У нас куча времени.

Мы ведь говорим о сыре?

Я ощутила, как встают дыбом волоски на шее. И как мало на мне одежды. Слишком тонкий шелк сорочки. Слишком мягкий бархат халата. Мне нужен панцирь моего мундира. И толща шерстяного плаща. И кирпичная стена с парочкой стальных пластин. Ров с хищными рыбами. Да, мне просто нужно оказаться подальше от этого вкрадчивого голоса, сильного тела и мужской притягательности!

И желательно – немедленно!

Но я продолжала резать сыр.

– Пожалуй, у тебя может получиться. Конечно, если будешь следовать моим правилам и указаниям, – протянул Кристиан.

– Я сейчас воткну этот нож в твой глаз. Без всяких указаний! – буркнула я и дернула рукой, сбрасывая его ладонь.

Он насмешливо фыркнул, взял с доски кусочек сыра и сунул в рот.

– М-м-м, вкусно. Еще хочу.

Я вздохнула с облегчением, решив, что Кристиан отошел. Но когда обернулась, оказалось, что он по-прежнему стоит за спиной. Слишком близко!

Его присутствие нервировало. И заставляло ждать большего…

– Что-то не так? – брякнула я.

– Знаешь, я сегодня совсем не спал, – Кристиан неотрывно смотрел мне в глаза.

– Почему?

– Думал о нас. О прошлом. О семье. Вспоминал. Я столько лет гнал от себя эти мысли, не позволял себе думать. Но все изменилось, ведь так? Знаешь, я ведь очень хорошо помню тот день, когда отец привез сестру. Не поверишь, но тогда я подумал, что никогда не видел такой красивой девочки. Золотые кудряшки, невероятные зеленые глаза… словно Дитя Облачной Девы, спустившееся с небес. И я все еще вижу ту девочку в твоих чертах… вижу ее.

Кристиан медленно провел кончиком пальцев по моим бровям, скулам, тронул губы, обрисовывая их контур. Медленно переместил руку и сжал в ладони прядь моих волос.

– Даже сейчас. Даже с таким цветом. И все же… теперь ты совсем иная, ведь так, Иви?