Книга Шантаж с оттенком страсти - Дэни Коллинз

Работать в команде было для него чем-то совершенно новым. Все остальные женщины держались за его рукав, пока он прокладывал свой путь. Но с Жизеллой они представляли серьезную силу. Его положение и влияние укреплялись с каждым днем.

Но он не позволял себе радоваться этому. Он с детства не привык ни на кого полагаться. И он не должен был привыкать к этому.

А самым приятным во всем этом было то, что он имел право обнимать Жизеллу за талию и бросать мрачные взгляды на всех мужчин, которые слишком долго смотрели на нее. «Моя» — выражал он всем своим видом. Его собственнический инстинкт усиливался с каждым днем, проведенным с ней. Он был готов размозжить череп любому, кто будет угрожать тому, что происходит между ними.

И именно это ему захотелось сделать, когда они столкнулись лицом к лицу с Саймоном Валтерзом.

— Майклз, — сказал Валтерз с тем же презрением, которое он уже демонстрировал в тот день, когда потребовал проанализировать новые образцы. — Жизелла, — сказал он намного теплее, протягивая ей руку.

Кейн сжал ее руку и переплел их пальцы, чтобы она не ответила на рукопожатие.

— Очень приятно увидеть вас снова, — вежливо сказала Жизелла, бросив взгляд на Кейна, спрашивая, нужно ли было так грубо демонстрировать антагонизм.

Да, взглядом ответил он. Валтерз был первым, кто повесил вину на Кейна, даже не обсуждая возможности того, что информация, полученная от Бенни, была ложной.

— Я пытался связаться с вашим дядей. Даже на днях заезжал в магазин, — сказал Валтерз, бросив враждебный взгляд на Кейна.

— Он сейчас с бабушкой. Я сама редко вижу его.

— А ваша бабушка понимает, — Валтерз окинул их взглядом, — что происходит?

— Вы спрашиваете, сохранила ли она все физические и духовные способности? Она в прекрасной форме. — Жизелла сказала это, намеренно сделав вид, что не поняла вопроса. Кейн с трудом сдержал смех.

— Я имел в виду, знает ли она о вашей связи? — Он кивнул в сторону Кейна.

Кейн мрачно посмотрел на Валтерза, молча показывая ему, что он зашел слишком далеко и может нарваться на неприятности.

— Она была во Флориде. А что?

Жизелла была не из тех женщин, которые боятся скандала. Кейн одобрительно погладил ее руку подушечкой большого пальца.

— Мне кажется, ей будет интересно узнать, что бизнес, который она с таким трудом создавала, сейчас под угрозой.

— В магазине отличная система безопасности.

— Вы меня поняли, — сквозь зубы процедил Валтерз.

— Поняла. И уверена, что ваше беспокойство необоснованно.

— Он злится из-за того, что я купил дом Гаррисонов. Но он снова продается, — повернулся Кейн к Валтерзу, — если он вам еще нужен.

— Да. Я слышал, сколько вы запросили за него. Это чистый грабеж. Как раз в вашем стиле. Будьте осторожны, Жизелла, не позвольте ему испортить вашу репутацию.

Он отошел от них, и Кейну захотелось тряхнуть его, как терьер трясет крысу за то, что на лице его возлюбленной появилось сердитое и расстроенное выражение.

— Это было честное предупреждение. «Барси на Пятой» — это семейная компания. Мы получаем неплохой доход, но это все, на что мы живем. Мы не можем позволить себе потерять компанию. — Она вздохнула. — Хоть бы Бенни наконец объявился.

А если он объявится? Он сможет оправдать Кейна, и тогда Жизелла потеряет все. Или у Бенни могут быть еще какие-то козыри в рукаве, и тогда Жизелла будет выглядеть так, словно в ее задачу входило умиротворить Кейна.

Кейн не хотел верить в это. И не хотел терять ее. Ни по какой причине.

— Может быть, уйдем отсюда?

— Ты не возражаешь? — Она казалась такой же напряженной, как и он.

Не проронив больше ни слова, он отвез ее в свой пентхаус. И не успела за ними закрыться дверь, как он впился губами в ее губы.

Она ахнула от удивления, но так же страстно ответила на его поцелуй, словно и она чувствовала, что их время утекает как вода. Она запустила пальцы в его волосы, заставляя его прижаться к ней еще сильнее, пока он не начал беспокоиться, что на ее пухлых губках образуются синяки.

Ее рука легла на молнию его брюк. Ее горячее дыхание обжигало его ухо, когда она стонала от нетерпения.

Здесь? У него не было презерватива, но он был охвачен страстью настолько, что забыл обо всем. Он расстегнул молнию на брюках и услышал, как ее платье с треском разорвалось по швам, когда он пытался стащить его с нее. Она сдвинула свои трусики, чтобы он мог ласкать ее своими пальцами.

Он прикоснулся к самой интимной части ее тела, и она уже была горячей и влажной. Он шагнул ближе к ней и уперся своей тугой плотью в ее мягкое лоно, дразня ее…

А потом он проник в нее, почувствовав себя наверху блаженства, когда его незащищенная обнаженная плоть оказалась в кольце ее плоти. Он прижался виском к ее уху, ослепленный восторгом оттого, что между ними не было никаких барьеров.

Ее нога обнимала его бедро, щиколоткой понуждая его погрузиться еще глубже в нее. Ее руки скользнули ему под сорочку и стали гладить его спину. Он был так разгорячен, что по спине у него текли струйки пота. Она была нужна ему. Он чувствовал ее малейшие движения. Слышал, как у нее перехватывало дыхание.

Он не мог кончить в нее. Он понимал, что этого делать нельзя, но продолжал яростно двигать бедрами, отчаянно желая дойти до самого конца. Почувствовать, как она содрогнется.

— Ты моя, — прошептал он ей на ухо. — Я хочу любить тебя в самых разных позициях, чтобы ты забыла, каково это — не принадлежать мне. Никто другой никогда не даст тебе этого.

— Я знаю, — простонала она.

— Открой глаза. — Он обхватил ладонями ее щеки и заглянул в ее затуманенные зеленые глаза. Ее полураскрытые губы задрожали, когда он намеренно замедлил свои движения, продлевая удовольствие. — Ты хочешь, чтобы я кончил в тебя?

Он хотел, чтобы она забеременела. Хотел навсегда привязать ее к себе. Эта мысль должна была бы ужаснуть его, но он был охвачен восторгом, думая о том, что у них может появиться ребенок, который свяжет их на всю жизнь.

Ее брови нахмурились. Она прижалась еще ближе к нему, умоляя его продолжать, но он отказался, просто удерживая ее на краю. Ее дыхание было неровным, и то, как она сжимала его, говорило ему о том, что она уже близка к оргазму. Как и он сам. Еще несколько движений — и их жизни могут навсегда измениться.

— Вместе? — спросил он.

На ее лице промелькнуло сомнение.

Это было крохотным признаком неприятия этой идеи, но он почувствовал себя так, словно его пронзило острым лезвием, которое разрезало привязывавшую его к ней шелковую нить, о существовании которой он до этого мгновения даже не подозревал.

Он отстранился от нее. И испытал боль, словно с него снимали кожу.