Книга Стажер диверсионной группы - Алексей Махров

Я деда в герои вывел! Нет, не так… Трусом и слабаком дед никогда не был. Просто не повезло ему, попал в темную полосу, и все один к одному пошло – бомбежка, контузия, голод на оккупированной территории, дистрофия, сердечная недостаточность, инвалидность[36]. И в итоге дед, невзирая на изначально отличную физическую форму, умение метко стрелять и знание языка противника всю войну просидел в тылу. Сначала в немецком, в партизанском отряде, потом в своем.

А я теперь – действующая боевая единица. Причем весьма опасная для врагов. Личный счет к сотне подходит. Реально – герой!

Удивительно… Я ведь и вправду так считаю, хотя в хвастовстве да похвальбе никогда замечен не был. Дело, наверное, в том, что я не до конца воспринимаю текущую жизнь как свою. Я чувствую себя этаким ВРИО деда и смотрю на все как бы вчуже, со стороны, – стараюсь сберечь его тело, в которое вселился, но никогда не отказываюсь от хорошей драки.

Такое ощущение, что я не Игорь Глейман, а некий юзер, выступающий под таким ником… Так и шизофрению подхватить недолго!

Слава богу, такие вредоносные мыслишки накатывают нечасто, лишь в редкие минуты покоя. И тут главное – вовремя отвлечься, переключиться на другое… Чем тут же и занялся Хуршед, тихо сказавший:

– Может, пока товарищи командиры отдыхают, займемся общественно полезной деятельностью? Восстановим попранную справедливость и социалистическую законность?

– А если по-русски? – сощурился Валуев.

– Да вот, думаю, а не наведаться ли нам на хуторок? Навести там порядок? У нас весь вечер впереди, еще даже темнеть не начало. До места всего пятнадцать минут хода…

– Хм… Идея здравая! – тут же поддержал я Хуршеда. – Хосеба на хозяйстве оставим, он радист, да и внешность у него слишком колоритная для данной местности, и за командирами кому-то нужно приглядеть, а сами, втроем…

– Эй, пионер, притормози! Я еще ничего не решил! – огорошил нас Валуев. – У меня самого руки чешутся тех тварей покарать, но… Мы на задании, вы не забыли? А если на том хуторе что-то с Игорем случится?

– Да что там может случиться! Там же селюки, привыкшие безнаказанно убивать беззащитных! – горячо начал я, постепенно заводясь и повышая голос. – А тут три диверсанта…

– Тихо ты, диверсант малолетний! – шикнул на меня Петя, оглянувшись на спящих командиров.

– Блин, а сам-то!

Действительно, что Пете Валуеву, что Хуршеду Альбикову вряд ли было больше 25 лет. В сравнении с моим РЕАЛЬНЫМ возрастом – пацаны! Потому сержант сейчас и колебался – мальчишке внутри его хотелось провести «акцию восстановления справедливости», а начавший формироваться «взрослый» предупреждал о риске и возможных последствиях. Мне оставалось только наблюдать за этой внутренней борьбой и ждать вердикта.

– Да даже если с нами со всеми там что-то случится, задание будет стопроцентно выполнено – лейтенант Ерке отведет Алькорту с рацией в расположение подполковника Глеймана, и всё, вертите дырочки под ордена! – Я решил помочь «валуевскому мальчишке» дополнительным аргументом.

– Как у тебя все просто, пионер! – качнул головой Валуев и снова впал в раздумья.

– Товарищи, я всё прекрасно понимаю и никоим образом не настаиваю, но… товарищ Альбиков во многом прав! – Внезапно Вадим Ерке открыл глаза и со стоном сел. – Задание превыше всего, но там ведь наши люди… Вот ведь знаю, что глупо, что непрофессионально… однако всей душой рвусь туда! – Лейтенант подкинул дровишек в топку «невидимой борьбы».

– Ладно, уговорили, пойдем навестим! – решился наконец Валуев. – Но чтобы тихо и аккуратно! Будет хоть малейший риск – сворачиваем операцию и немедленно уходим! И пусть с этими уродами потом, после освобождения прокуратура разбирается!

– Договорились! – кивнул я.

Дождавшись аналогичного кивка от Альбикова и Ерке, сержант Валуев начал распоряжаться:

– Хосеб, остаешься на хозяйстве! Если мы не вернемся до рассвета, до пяти ноль-ноль, то сворачиваешь лагерь и идешь с товарищами командирами к Глейману. Там налаживаешь связь со штабом фронта.

– Comprendido, comandante![37] – серьезно ответил Алькорта, весь разговор тихонько просидевший рядом, периодически переводя с Альбикова на Валуева умоляющий взгляд.

В этот момент он был похож на Кота в сапогах из мультика «Шрек». Хосеб понимал, что его не возьмут «на дело» ни при каких условиях, но все равно страстно мечтал отправиться на ночь глядя к черту на кулички резать глотки каким-то незнакомым людям.

– Лейтенант! Ты на сам хутор не пойдешь ни в коем случае! Вместе с Хуршедом выберите позицию и будете нас прикрывать! Он со снайперкой, а ты как наводчик. Хуршед, когда начнется заваруха, отработаешь по видимым целям, – продолжил инструктаж Валуев. – Ночь ожидается ясная, лунная… Думаю, что на тебя врагов хватит.

– Есть! – Ерке, только что лучившийся счастьем, словно получил повышение по службе, несколько потух. Неужели ему так сильно хочется ЛИЧНО, собственными руками убить кого-нибудь из тех гадов?

– Будет сделано, Петя! – Хуршед тоже слегка пригорюнился – неужели отстрел упырей из винтовки с условно безопасного расстояния – уже не тот кайф?

– Пионер, а мы с тобой будем наживкой! – ухмыльнулся Петя. – Прикинемся лопухами! Снимай комбез, пойдем в одних гимнастерках! Пояс тоже оставь, распоясанные мы более жалкими выглядеть будем! Из оружия берем только «Наганы» и ножи. Запасных патронов – на две перезарядки. Больше возьмем – карманы оттопырятся, заметно будет.

Так мы и вышли вчетвером. Предстоящая операция не напрягала меня нисколько. Словно мы шли опарышей в солдатском сортире давить. Ну, а какого еще отношения заслуживают такие моральные уроды?

Довольно быстро мы вышли на едва заметную тропинку, ведущую как раз в нужном нам направлении, и зашагали уже гораздо веселей. То, что вероятный противник – полубандитское формирование, не мешало нам идти со всеми возможными предосторожностями – оружие мы держали в руках, а замыкающий цепочку Альбиков постоянно «пас» тыл.

Тропинка привела нас прямо к хутору. При свете клонящегося к закату солнца было видно – Врадиевка процветала.

Хутор стоял посреди обширного луга, на небольшой возвышенности. Белый хозяйский дом был выстроен буквой «Г» и смыкался с длинной конюшней, образуя литеру «П». Высокий забор с воротами замыкал ее в четырехугольник. К северу от «центральной усадьбы» располагались коровники, свинарники, курятники, амбары и так далее. Целый колхоз.

Коровы паслись на огороженном участке, да и вообще вся земля вокруг хутора распахана и засеяна. Поля уже были убраны, только тыквы спело желтели на грядках да куры расхаживали по стерне, выклевывая зернышки. Мычание, кудахтанье, визг и блеянье расходились вокруг. А вот лая собачьего слышно не было – это хорошо. Видать, от собачек отказались, чтобы окруженцев не отпугивать.