Книга Гонка на двоих - Ханна Хаимович

Ничего. Игра в самом разгаре.

Моб стал третьим в ряду загородивших пещеру транспортных жестянок. Стена покорно расступилась, пропуская ее — даже легче, чем в прошлый раз. Кьярра очутилась в знакомой каменной паутине, достала нож и, поморщившись, надрезала запястье.

Камень начал плавиться, превращаясь в дым и подхватывая ее упругим вихрем.

Она потеряла бдительность. Наверное, это можно было объяснить только так. Потому что стены святилища, ставшие, казалось, плотнее и целее, вдруг взметнулись высоко над головой, а слабый свет закрыли две фигуры.

Кьярра лежала на полу, не чувствуя его. Она как будто сделалась абсолютно плоской. Пыталась поднять руки, но в двухмерном пространстве они не двигались в полной мере. И она могла лишь вглядываться в знакомые фигуры, пытаясь понять, что происходит.

Глава 14. Стать тенью

Через секунду от сердца немного отлегло. Первой знакомой фигурой оказался Люк.

А потом… Кьярра рассмотрела его собеседницу и вздрогнула от неожиданности. Это была женщина из аномалии перехода. Одна из немногочисленных людей, которые появлялись в аномалиях — не считая, конечно, Магистра. И в первый и единственный раз в жизни Кьярра видела ее во время второго визита в Радикс. Это ее, одетую в красное платье, пожирала «серая мгла».

Красота незнакомки бросалась в глаза. Яркая, какая-то даже роковая. Стройную фигуру с высокой грудью подчеркивало алое платье, складки которого провокационно облегали бедра. Угольно-черные волосы такого же цвета, как у Кьярры, но куда более ухоженные, лежали на спине глянцевым покрывалом. На фарфорово-бледной коже не было ни пятнышка, ни морщинки. Тонкими длинными пальцами, увенчанными алым маникюром, женщина держала Люка за руку. А он переводил взгляд с нее на пол и обратно.

— Что ты сделала? Ну-ка освободи ее! — сказал Люк. — Куда она подевалась? Кьярра!

«Я здесь», — хотела ответить та, но голоса не было.

— Не так-то много сил ты в меня влил, чтобы чего-то требовать, — алые губы незнакомки изогнулись в усмешке. — Отдай мне всю свою магию, тогда я еще подумаю…

Люк аккуратно отнял у нее руку, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, явно пытаясь справиться с гневом.

— Что ты с ней сделала?

— Превратила ее в свою тень, — женщина постоянно улыбалась, но это не придавало ей дурашливый или веселый вид. Наоборот, выглядело зловеще донельзя, и хотелось убежать и спрятаться. — Когда ты становишься чьей-то тенью, то отдаешь ему свою энергию. Много, много энергии…

Люк посмотрел на Кьярру. Она не могла видеть то, что видел он, но в голове прояснилось. Странно, что она вообще сохранила способность думать. Значит, она очутилась на полу, потому что стала тенью? Но…

Но здесь же нет источников света. Какие тени?

— А зачем? — спокойно спросил Люк. — Она бы и так поделилась с тобой энергией. Освободи ее.

— Поделилась бы, говоришь? Ручаешься? — женщина приблизила лицо к его лицу, дразняще провела длинным красным ногтем по скуле, пощекотала губы. — Да я же ради нее стараюсь, дурачок. Человек, ставший тенью, отдает силу безболезненно и незаметно, а так ей придется подарить мне пару стаканов крови… Не передумаешь? Ну ладно…

Она опустила глаза на Кьярру, и мир снова перевернулся.

«Ставки растут», — только и успела подумать Кьярра, услышав о двух стаканах крови. А в следующий миг поняла, что сидит на полу в густом слое пыли, ноги неловко вывернуты, а руки ощупывают плечи. Она снова стала трехмерной. И вопросов к Смерти — а незнакомка в алом совершенно точно была Смертью — только прибавилось.

— Ваштамар… — пробормотала Кьярра, собираясь с мыслями. — Как работает эта магия? Разве можно превратить человека в тень?

Отчего-то первым с губ сорвался именно этот вопрос. Смерть тихо рассмеялась.

— Можно все. Когда-то мои жрецы пользовались этими чарами, чтобы шпионить за вражескими полководцами… Я жду.

И она выразительно провела острым ногтем по запястью.

Кьярра тяжело вздохнула.

— Значит, они были — жрецы? Что с ними случилось потом?

— Никаких ответов, пока я не получу плату, — проворковала Смерть. — Кровь. Энергия. Я жду…

Стены святилища словно склонились ниже, надвинулись ближе. Как скорлупа, стремящаяся раздавить. Черная глянцевая скорлупа, изъеденная временем и ветрами. Когда они успели почернеть? Когда успели так вырасти, когда язвы на них успели затянуться? И когда, во имя всего святого, эти развалины успели обзавестись потолком?

— Режь вдоль, — деловито посоветовала Смерть, когда Кьярра засучила левый рукав куртки.

Было даже не очень больно. Просто неприятно. И с каждой секундой становилось все противнее и тошнотворнее. Кровь текла прямо на пол, тонула в серой пыли, смешивалась с ней и сворачивалась темно-багровыми сгустками. Смерть прикрыла глаза, и на лице ее обозначилось подобие экстаза.

Мрак в святилище сгустился, потом начал рассеиваться, сменяясь фосфоресцирующим сиянием. Перед глазами у Кьярры заплясали мушки. Она предусмотрительно не поднималась с пола. Попыталась оглядеться, чтобы понять, есть ли сияние или ей мерещится, и увидела, что ребристые острые своды потолка наливаются белым огнем. Потом подумала, что нужно было наколдовать стакан. Иначе как понять, когда можно прекращать? И еще — что, возможно, лучше было оставаться тенью. Два стакана — это много или мало для организма? Наверное, зависит от объемов стакана…

— Ну ладно, можешь закачивать, — выдохнула Смерть, когда Кьярра уже потеряла счет времени. — Прости. Усадила бы тебя на скамеечку, но скамеечек нет.

Она насмехалась и даже не пыталась этого скрыть. Люк пробормотал исцеляющее заклинание. Боль ушла. Кьярра поблагодарила его кивком и осторожно поднялась.

Как ни странно, ноги держали крепко. Дурнота стремительно рассеивалась. Нужно будет выписать Люку премию. Она снова благодарно улыбнулась ему и во все глаза уставилась на Смерть.

— Значит, теперь ответы будут? А, Косматый! Никогда бы не подумала, что ты станешь так выглядеть.

Стихия задорно рассмеялась. Длинные серебристые серьги-струйки в ее ушах затанцевали. Кьярра поняла, что не помнит, видела ли их раньше или они появились только что.

— Косматый — мое любимое детище. Как жаль, что он исчез, когда у нас начались неприятности с «серой мглой», и в него перестали верить, — сказала она. — А что тебя удивляет? У меня нет человеческого облика, потому что я не человек. Но я могу выглядеть как угодно. Зависит от того, какой меня хочет или может увидеть проситель.

— Проситель, — повторила Кьярра и хмыкнула. — Люк, так это твоих рук дело? Ты захотел, чтобы Смерть стала сногсшибательной красоткой?

Следопыт мотнул головой.

— Она такой уже была. И вела себя соответственно, — сказал он. Хотел добавить что-то еще, но вдруг дернулся, как от удара плеткой, и прижал ладонь к губам.