Книга Три позы Казановы - Юрий Поляков

– Вот! – Он постучал по снимку, сделанному лагерным фотографом Женей во время карнавала.

В центре стояла Людмила Ивановна, одетая атаманшей, рядом с ней Кокотов – в майке с надписью Make love not war! На лбу у Андрея красовалась бумажная лента со словом Hippy. За ними толпился весь первый отряд, изображая пиратскую ватагу. Сзади виднелись Таины уши, поднимавшиеся над пионерской толпой: она сделала себе из ватмана длинные заячьи уши. Очень смешные…

– Так это вы или не вы? – повторил вопрос Михаил Николаевич.

– Я… – ответил Кокотов.

– Волосы у вас всегда такие длинные?

– Н-нет, просто отросли…

– Ага… Выходит, вы, Андрей Львович, у нас хиппи?

– В каком смысле?

– В прямом. Состоите в организации хиппи, так или нет? И врать не надо!

– Он комсомолец, – хмуро вставила Зэка.

– «Молодую гвардию» фашистам тоже комсомолец сдал! – понимающе усмехнулся Ларичев. – Кто ещё входит в вашу организацию?

– Никто.

– Так не бывает!

– Я не хиппи! – пролепетал Кокотов, наконец сообразив, в какую жуткую историю попал. – Это же просто карнавальный костюм…

– Странный выбор для пионерского карнавала! Не находите? Майка ваша? Отвечайте!

– Майка… Майка… – Андрей внутренне заметался.

В этот момент Зэка уронила на стол металлическую змейку, которую во время разговора пересыпала с ладони на ладонь. Вздрогнув от звука, он глянул на директрису и увидел, как она чуть заметно покачала головой.

– Так чья это майка? – повторил Ларичев. – Ваша?

– Нет…

– А чья?

– Нашёл…

– Да что вы! И где же?

– На Оке.

– Что вы там делали?

– Пионера искал.

– В каком смысле? Что вы мне голову морочите! – Михаил Николаевич начал сердиться.

– Дети иногда, очень редко, убегают на реку купаться… в индивидуальном порядке. Мы это решительно пресекаем! – спокойно разъяснила Зэка. – А на берегу туристы часто вещи забывают. После пикников…

Ларичев посмотрел на директрису долгим взглядом.

– Допустим, майку вы нашли. А вот эту полоску на лбу тоже нашли? – он снова постучал пальцем по фотографии.

Ища подсказки, Кокотов посмотрел на Зэку, но её лицо было непроницаемо, как у человека, сидящего в президиуме.

– Полоска эта моя… – сознался он, не в силах ничего придумать.

– Всё-таки ва-аша! – сочувственно кивнул чекист. – И это слово вы сами написали?

– Сам…

– Тогда я вас, Андрей Львович, снова спрашиваю: почему вы нарядились именно хиппи? Вот это кто? – Он ткнул в Людмилу Ивановну.

Выглядела она уморительно! Глаз закрыт чёрной повязкой, на груди переходящий красный вымпел «За образцовую уборку территории», а на голове белая курортная шляпа с бахромой – такие продавались в Сочи.

– Это кто? – повторил чекист.

– Это воспитатель первого отряда Шоркина, между прочим, отличник производства, – голосом, каким в телефоне сообщают точное время, ответила вместо вожатого директриса.

– Вижу, что отличница! – кивнул Ларичев. – И на карнавал оделась так, как и положено нормальному советскому человеку. Пираткой! Никаких вопросов к гражданке Шоркиной у меня нет. А вот почему вы, Кокотов, в хиппи нарядились? Почему?

– Потому что хиппи – это вызов буржуазному обществу, протест против лживой морали мира чистогана! – выпалил Андрей то, что прочёл недавно, кажется, в «Комсомольской правде» или в «Студенческом меридиане». – Я хотел морально поддержать передовую молодёжь Запада. Понимаете?

– Понимаю! – ухмыльнулся Михаил Николаевич. – Give the world a chance! Так?

– Ага…

– А это кто? – профессионально чуя что-то, он показал пальцем на торчащие уши Таи.

– Это наша художница. Таисия Носик. Выпускница Полиграфического института. Комсомолка. И поверьте, в подпольной организации зайцев она не состоит! – ответила Зэка всё тем же телефонным голосом, но с неуловимой иронией.

Кокотов, не удержавшись, хрюкнул от смеха. Нет, не из-за подпольной организации зайцев. Из-за Таиной фамилии. Он её не знал. И ему вдруг стало легче оттого, что женщину, которая обозвала его сосунком, зовут Носик. Тая Носик! Ха-ха! Михаил Николаевич тоже захохотал, приговаривая: «Подпольная организация зайцев. Ну скажете тоже! Ну вы даёте!» Смеялся он долго, даже достал платок, чтобы вытереть выступившие слёзы. Наконец чекист успокоился, посерьёзнел, посмотрел на подозреваемого в упор и приказал:

– Руки покажите!

– Что?

Ларичев неожиданно и больно схватил вожатого за запястья и вывернул так, чтобы видеть внутренние локтевые сгибы с синими сплетениями вен. Они его явно разочаровали. Следов иглы он не обнаружил.

– Андрей Львович! – вдруг со зловещей теплотой спросил чекист. – Вы хотите закончить институт?

– Хочу… – похолодел студент.

– Тогда скажите правду! Последний раз вам предлагаю…

Подозреваемый снова поглядел на Зэка. Но её лицо было скорбно непроницаемо.

– Я сказал правду… – словно откуда-то издалека ответил Кокотов.

– Ладно, Андрей Львович, идите! – устало махнул рукой чекист. – И не наряжайтесь больше хиппи! Никогда. Поняли?

– Понял.

– Шагайте! А мы тут с Зоей Константиновной о зайцах побеседуем.

6. Судьба

Когда Ларичев уехал, Зэка снова вызвала Кокотова. Директриса металась по кабинету, кричала, почти плакала, твердя, что он чуть не погубил свою молодую жизнь и её беспорочную карьеру. Она из-за меня и этой рыжей дряни Носик, путающейся с патлатыми негодяями, едва не лишилась партбилета. Потом успокоилась, села и объяснила: благодарить надо, конечно, Сергея Ивановича, он позвонил буквально за десять минут до появления чекиста и предупредил об опасности, даже подсказал, как следует себя вести, и объяснил, что же такое произошло.

А случилось вот что: фотографии карнавала, сделанные Женей, отправили в министерство, а там из них слепили стенгазету типа «Здравствуй, лето, здравствуй, солнце!» и вывесили возле профкома, чтобы родители смотрели и радовались, как их детишки весело отдыхают. И всё бы ничего, но тут, будто на грех, в Москве хиппи провели или только собирались провести шествие с политическими лозунгами. Демонстрацию, конечно, прихлопнули в зародыше. Следом, буквально на другой день, от передозировки героина икнул хиппующий внук очень большого начальника, чуть ли не члена политбюро. Вот тогда и завертелось: постановили разом «покончить с отдельными нездоровыми явлениями в молодёжной среде», подняли на ноги КГБ, милицию, добровольные народные дружины. Можно вообразить, как всполошился мирный министерский особист, увидев в стенгазете вверенного ему объекта фотографию живого хиппи, свившего гнездо в детском оздоровительном учреждении. А где хиппи – там наркотики и беспорядочные половые связи. Караул!