Книга Воспоминания о счастье - Джулия Джеймс

Или они исчезли?

Софи поднялась, и вскоре Никос уже вел ее к выходу, оказавшись так близко, когда они переступили порог и вышли в сад позади гостиницы. Она ощущала его близость каждой клеточкой своего тела.

Он должен быть рядом со мной, а я — рядом с ним…

Как та пара из зазеркалья. Вместе.

— Тебе холодно? — заботливо спросил Никос, шагая рядом с ней по тускло освещенной дорожке.

Софи отрицательно покачала головой. Ей не было холодно, ведь вино согревало изнутри, как и мечты. Действительно ли ее сердце вдруг забилось быстрее, чем обычно, или она просто сейчас обратила на него внимание?

«Что я тут делаю?» — подумала Софи. Конечно же она не могла ужинать с Никосом, разговаривать и смеяться с ним. Реальность постепенно прорывалась сквозь кокон мечтаний.

Софи огляделась. Что реально? Ночной воздух? Дразнящий аромат жимолости? Звук их шагов по тропинке? Тени в углах сада?

Никос возле нее?

Может лион быть реальным?

О да… Он реален!

Никос. Никос, Никос…

Софи попыталась заглушить внутренний голос, ведь не было никакой причины думать о нем. Но причины сейчас не играли никакой роли, важно было лишь осознание близости Никоса, которое стало еще более осязаемым, когда он остановился у небольшой лесенки, ведущей вниз, и взглянул на небо.

— Посмотри на звезды, — произнес он, обращаясь к Софи.

Она последовала его примеру и подняла голову. Небеса переливались и сверкали россыпями звезд и планет.

— Вон там Юпитер, — сообщил Никос.

Он поднял руку, указывая направление, а другой рукой слегка приобнял Софи за плечи, развернув ее в правильную сторону. Она внезапно ощутила его теплое дыхание на своей шее, и звезды завертелись у нее перед глазами. Прикосновение руки Никоса жгло ей кожу.

На миг, казавшийся бесконечным, Софи полностью замерла, каждой клеточкой своего тела ощущая близость Никоса, его прикосновение, дыхание, аромат.

Затем рука, обнимающая ее за плечи, исчезла.

— Парковка совсем близко, — напряженно сказал Никос, ускоряя шаг.

Подойдя к автомобилю, он открыл для Софи дверцу, в то же время задаваясь вопросом: что с ним происходит?

Что вообще происходило в этот вечер?

Заведя мотор и выехав на главную дорогу, Никос попытался разобраться со своими мыслями. Цель этого вечера была вполне определенной — оставить прошлое позади, больше не возвращаться к нему, и стать невосприимчивым к очарованию Софи…

Лжец…

Краем глаза он мог видеть сидящую рядом Софи, ощущал ее присутствие, ее тепло.

Софи…

Все, что касалось ее, было таким важным! Эмоции захлестнули Никоса. Эмоции, которые вызывалаона! Толькоона. Только Софи…

Только Софи…

Их молчание было красноречивей слов.

Подъезжая к воротам дома, Никос ощутил, что чувство, названия которому он не знал, все укрепляется в нем, становится все более повелительным, все более могущественным.

Мне надо уехать. Надо оставить ее и уехать. Вернуться в гостиницу, а затем сразу же отправиться в Лондон. Архитектор подождет. Сейчас для меня важно как можно скорее возвратиться в Лондон. Уехать прочь отсюда.

Прочь от Софи…

Но Никос сразу понял, что эти мысли обманчивы.

Он заглушил мотор, усугубив молчание, затем одним резким движением распахнул дверь, вышел из машины и помог Софи. Затем направился к входной двери и открыл ее.

Он не проронил ни слова.

Не решился.

Софи медленно приближалась, ощущая неожиданную усталость, слабость. Вокруг них царило безмолвие, неожиданно прерванное резким скорбным криком совы.

— Софи… — откуда-то издалека донесся звук голоса Никоса.

Она взглянула на него, стоящего в полумраке у входной двери. Софи остановилась. Ночной воздух холодил кожу, но не он был причиной дрожи.

Внезапное осознание снизошло на нее.

Я больше никогда не увижу Никоса.

Он уедет, и они больше не встретятся.

Софи поняла это со стопроцентной уверенностью. Больше не будет неожиданных встреч, пересечений жизненных тропок.

Сильная, острая тоска навалилась на Софи, тоска по тому, чего никогда не было и никогда не будет.

— Софи…

Она застыла на месте.

— Софи, я…

— Прощай, Никос, — тихо произнесла она. Софи намеревалась сказать «доброй ночи», но более правдивые слова слетели с ее губ. Она двинулась в глубь дома.

— Софи…

Никос снова произнес ее имя, но уже совершенно иным тоном, и коснулся ее плеча, мягко останавливая. Софи повернулась к нему.

Никос что-то сказал по-гречески, но она не поняла, что именно.

В его глазах внезапно полыхнул огонь, идущий из глубин его существа.

Слабость сковала Софи, заставила ее задержать дыхание. Тепло руки Никоса на плече ослабило ее еще больше. Их взгляды встретились.

О боже, Никос!

Эмоции захлестнули ее. Она стояла так близко к нему! Волнение и возбуждение смешались с мучительным чувством скорого расставания, ощущением того, что не осталось больше ничего — только их прощание.

А потом…

Медленно, бесконечно медленно Никос притянул ее к себе. Пульс Софи замедлился. Дыхание замерло. Время остановилось. Прошлое, в котором он покинул ее, будущее, которое собирается забрать его снова, — все исчезло, осталось лишь волшебное настоящее. Мягкая мгла ночи, тусклое сияние звезд, едва слышный шум деревьев, печальные крики совы — вот все, что существовало в этот момент.

И Никос, стоящий так близко.

Никос, обнимающий ее.

Он снова что-то произнес на греческом, голос его был хриплым и прерывистым. Софи не нужно было понимать то, что он сказал, ведь она все могла прочесть в его глазах.

Никос медленно опустил голову и коснулся ее губ своими.

Он наслаждался бархатом ее губ, упиваясь их сладким вкусом, который он уже когда-то ощущал в их первом поцелуе — и в последнем.

Софи раскрылась навстречу ему, не в силах сопротивляться. Она полностью отдалась этому моменту счастья, этому поцелую. Никос целовал ее так мягко, так нежно…

Как в первый раз.

Прошлое и настоящее смешались в голове Софи. Прошлое, погребенное ею под многими слоями отчаяния и страха, теперь возродилось и пело в унисон со счастьем этого момента.

Голландский парк, вечер после оперы, они прогуливаются по дорожке, держась за руки. Внезапно Никос остановился на затемненной тропинке и притянул Софи к себе, пробормотав ее имя, а затем, когда она прикрыла глаза, делает то, чего она так долго ждала и так страстно желала, — целует ее…