Книга Возрождение к жизни - Мэхелия Айзекс

Если бы Джин не была так поглощена собственными заботами, ей доставила бы истинное удовольствие дорога к пирсу, где, по словам Дерека, стояло большинство принадлежавших его отцу яхт. Впервые со дня приезда Джин оказалась за пределами гостиницы – и снова ее захватила чарующая красота острова. Жаль только, что терзавшие Джин тревоги накрыли своей тенью и эту радость. И никуда от них не денешься, мрачно подумала она.

Хотя Шарлотта сама уговаривала ее отправиться с Дереком, все равно, Джин было не по себе. Одно утешение, хотя и слабое, – предстоящая прогулка совершенно вытеснила из ее головы все мысли о возвращении бывшего мужа. И теперь, отчасти придя в себя, Джин сожалела, что перед уходом так и не позвонила дочери. Хотя Мэб пылко умоляла ее не прерывать долгожданный отпуск, она наверняка надеется, что мать известит ее о своих планах и не станет вести себя так, словно ей ни до кого нет дела.

– О чем ты думаешь?

Только услышав этот вопрос, Джин осознала, что все это время бездумно терзала ремень сумочки. Поспешно разжав пальцы, она положила руки на колени, едва прикрытые юбкой.

– Да так, о том о сем, – после паузы ответила она.

Дерек окинул ее испытующим взглядом. Лицо его отвердело.

– Ты уверена, что не хочешь вернуться?

– Не хочу. – Джин неприязненно взглянула на него. – У меня, знаешь ли, есть и другие темы для размышлений – кроме твоей драгоценной особы.

Дерек чуть заметно усмехнулся.

– Польщен это слышать.

– Опять ты меня дразнишь! – одернула его Джин. – По правде говоря, я… я думала о Феликсе.

– О твоем бывшем муже?

Надо же, запомнил!

– И почему это я уже не чувствую себя польщенным?

– Не язви. – Джин вздохнула. – Я думала о нем совсем не в этом смысле.

– И в каком же – в этом?

– В любом! – отрезала Джин, запоздало сообразив, что ее фразу можно истолковать двояко. И, остро осознавая, что, хотя Дерек не сводит глаз с дороги, все его чувства обращены на нее, нехотя добавила: – Феликс вернулся.

– Вернулся? – Дерек въехал на удобную стоянку около эллинга и, выключив мотор, повернулся к Джин. – Откуда ты знаешь?

– Мне сообщила Мэб. Моя дочь, если помнишь.

– Да, я помню, кто такая Мэб, – отрывисто проговорил он, и Джин вновь удивилась его памятливости. – Когда она тебе звонила?

– Вчера утром, – неохотно ответила Джин, – но это уже не твое дело. Ты спросил, о чем я думаю, я ответила.

– Ответила, – согласился Дерек, скривив губы. – Дозволено ли мне будет спросить: ты знала, что он собирается вернуться?

– Конечно нет! – воскликнула Джин, вновь принимаясь терзать ни в чем не повинный ремешок сумки. – Такое мне и в голову не приходило! Я полагала, что у Феликса с Эдит все всерьез и надолго.

– Как когда-то с тобой, – сухо вставил Дерек.

– Нет. Совсем не как со мной. Когда мы поженились, я была совсем девчонкой.

Дерек окинул ее озадаченным взглядом.

– Но ты ведь наверняка считала, что у вас прочные отношения. Иначе зачем бы…

– Я была беременна, – кусая губы, сказала Джин. Глаза ее от смущения влажно заблестели. – А теперь можешь думать обо мне все, что захочешь.

Дерек коротко взглянул на нее и, выдернув ключи из зажигания, бросил:

– Пошли!

Между тем Дерек выбрался из машины и, распахнув дверцу, достал из багажника корзину для пикника и зашагал по залитой солнцем набережной. Джин пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать. Из досок настила торчали гвозди, и она сожалела, что не надела кроссовки. Джин остановилась, чтобы поправить ремешок босоножки, а когда распрямилась обнаружила, что Дерек исчез. Джин гадала, уж не сделал ли он это намеренно. Да, скорее всего гак и есть. Дерек, наверное, понадеялся, что она растеряется и уйдет сама.

– Джин!

Она стремительно развернулась на высоких каблуках, силясь понять, откуда ее окликнули. И тут увидела Дерека. Он стоял на палубе нарядной яхты с высокими мачтами и обтекаемым корпусом, с виду слишком большой, чтобы ею мог управлять один человек.

Напрасно она развернулась так резко. Узкий каблук попал в щель между досками, и Джин отчаянно взмахнула руками, теряя равновесие.

Слово, которое вырвалось у Дерека, никак нельзя было назвать комплиментом ее умственным способностям. И, тем не менее, он с поразительной ловкостью спрыгнул с палубы прямо на мостки и в два гигантских прыжка оказался рядом с Джин.

– Сумасшедшая! – пробормотал он, схватив ее в объятия. И, рывком прижав ее к груди, понес, как ребенка, на яхту.

Джин так испугалась, что и не думала протестовать против такого обращения. Слишком живо она представляла, что могло с ней случиться. Сваи, торчавшие из воды вдоль причала, сами по себе были достаточно опасны, но куда хуже, если бы Джин упала между яхтой и причальной тумбой. Стоило массивному корпусу яхты разок колыхнуться – и… Джин содрогнулась всем телом, представив эту картину, и, когда Дерек поставил ее на ноги, она все еще дрожала.

– Боже, – пробормотал он, обхватив ладонями ее бледное лицо, но, хотя этот жест яснее слов говорил, как он потрясен случившимся, следующие его слова прозвучали грубо и зло: – Какого черта ты напялила эти каблуки?

Джин попыталась дать достойный отпор.

– Но я же не знала, что мне придется ходить по канату! – воскликнула она и вновь похолодела, ощутив, как покачнулась под ногами палуба.

– Это не канат, – раздраженно пробормотал Дерек, запуская пальцы в ее волосы. – Черт побери, это всего лишь дощатый пирс, по которому и полудурок способен пройти без приключений!

– Стало быть, я тогда и вовсе полная дура, – дрожащим голосом проговорила Джин.

Она хотела оттолкнуть Дерека, но в этот миг он отыскал губами ее губы.

– Сумасшедшая, – прошептал он, не прерывая поцелуя. Язык его проник в беззащитную влажную глубину ее рта.

В глазах у Джин все поплыло. Она ничего не могла с собой поделать. Сердце, и так уже неистово бившееся после происшествия на пирсе, сейчас грохотало как кузнечный молот, стремительно разгоняя по жилам кровь.

Умом она понимала, что должна любой ценой остановить Дерека – закричать, вырваться, убежать, но она не могла. Попросту не могла. В кои-то веки она была честна перед собой – и в порыве этой честности осознавала, что не может, не смеет сопротивляться желаниям Дерека.

Не прерывая поцелуя, он ласкал руками ее спину, сжимал упругие ягодицы, вынуждая Джин теснее приникнуть к нему, ощутить, как сильно он желает ее. И она в нетерпении сбросила босоножки, приподнялась на цыпочки, чтобы сильнее прижаться к нему, слиться с его жаркой, мускулистой, жаждущей плотью.

На краткий миг Джин совершенно потеряла власть над собой. Она и думать забыла, что они стоят на палубе яхты, а на пирсе в любой момент может появиться кто угодно. Жадные поцелуи, неистовые ласки Дерека напрочь заглушили в Джин голос здравого смысла. Она хотела лишь одного: пусть Дерек и дальше доказывает ей, что она женщина – слабая, чувственная, желанная… И, лишь когда его рука скользнула под юбку, этот откровенный жест привел Джин в чувство, и она нашла в себе силы оттолкнуть Дерека.