Книга Охота на мудрецов. Неизданное - Дэлия Мор

- Лейтенант Тур, а ты как сюда попал? - окликаю его уже в дверях. Разведчик оборачивается и пожимает плечами.

- Я же внедренец. Вот и внедрился.

Улыбается и исчезает. У всех есть профессиональные хитрости. Тем более у разведчиков.

Публий и Поэтесса - Глава 7 - Я тебя рисую

В пустой квартире хуже, чем в пустой палате психиатрической клиники. Там я хотя бы знала, что за дверью ходят санитары, за стеной воют такие же, как я и психиатр ни за что не оставит в покое. А здесь только квадратная мебель, холод климат-системы и попискивание дронов-уборщиков. Даже у них своя жизнь. Все комнаты я давно измерила шагами, пересчитала трещины на стенах и потолке, снова срезала и пришила пуговицы на двух рубашках и все равно тоскливо. Теперь понимаю отчего Публий на цзы'дарийцев бросается. Столько одиночества просто не выдержать.

Часы в гостиной старомодные - со стрелками и циферблатом. Еще вчера заметила во сколько обычно возвращается и военврач уже задерживался. Не приведи несуществующие боги экстренная операция или ночное дежурство, он не придет, а у меня истерика случится. Ненавижу ждать. Так сильно, что дрожь уже дергает пальцы и неприятно шебаршит страхом в животе. Сворачиваюсь на диване эмбрионом и закрываю глаза. Если не смотреть на часы, то время пойдет быстрее. Можно даже уснуть и тогда точно пролетит незаметно. Как один глубокий вдох, второй, десятый, тридцатый... Длинная стрелка заканчивает полный оборот, и я слышу писк электронного замка.

Пришел!

Сваливаюсь с дивана и нелепо хромаю на затекшую ногу. Она отходит неприятным покалыванием сотен иголок. Сдуваю с лица упавшую прядь волос и замираю в коридоре, не дойдя до двери нескольких шагов. На пороге капитан Публий Назо с тяжелыми пакетами наперевес и букетом цветов подмышкой. Пурпурные розы, стыдливо прячущие едва распустившиеся бутоны за зеленью листы. Военврач ставит пакеты на пол, опускает букет цветами вниз и молчит. Мрачный, злой и несчастный одновременно. Так вот почему его так долго не было. Продукты, наверное, искал.

- Ой, а это все мне? - копирую повадки звезд, потому что подаренные мне цветы давно не вызывают ответных чувств. Мудрецы - эмоциональные трупы. Разве что Мотылек еще умеет испытывать настоящие яркие эмоции. А я слышу только отголоски прежней бури и помню, как оно было когда-то.

Забираю букет из рук Публия и прячу лицо в пурпурных лепестках. Дурманящий аромат, сложно с чем-то сравнить. Розы пахнут как розы.

- Спасибо, капитан Назо.

Медик хмуро смотрит исподлобья, и пока его оборона не включила режим агрессии, подхватываю ближайший пакет и убегаю на кухню. Глупо искать вазу - нет её здесь. А в стакане, тарелке или кастрюле букет не удержится. Графин хотя бы, жалко цветы. Красивые, нежные и не виноватые в том, что для нас с Публием ничего не значат. Обнимаю букет, в последний раз заглянув во все шкафчики. Нет ничего, придется беспокоить хозяина. Откладываю их на стол и возвращаюсь за другими пакетами. Капитан уже в гостиной, вижу из коридора, как сидит на диване, уткнувшись в планшет. Голодный, уставший, злой, а я бегаю с цветами и ничего кроме разогретого пайка на стол поставить не могу. Горько и солоно.

Бумага громко шуршит, сопровождая каждый вынутый из пакета продукт. Молоко, десяток куриных яиц, масло, мука - все как просила. Пир сегодня будет, только приготовить быстро ничего не успею. Все-таки сухпаек и свежие фрукты на десерт. Спешу слишком, роняю сетку с яблоками и она опрокидывает на пол другой пакет. Из него выпадают две коробочки, перевязанные атласными лентами. Конфеты? Давлюсь слюной, вспоминая вкус сладостей и как давно их не ела. Радость поднимается волной тепла от живота к груди. Обняла бы Публия и расцеловала, но такой порыв он точно не оценит. Распускаю ленту, скидываю крышку и открываю рот, увидев уложенное спиралью золотое колье, плетеное ажурной цепью. Догадка стреляет болью в затылок, не церемонясь, переворачиваю пакет, роняя на пол облако голубого шифона и туфли на высоком каблуке. Вот так продукты из списка! Несуществующие боги, да это же платье!

В шоке опускаюсь на стул, чуть было мимо него не промахнувшись. К радости щедро примешивается удивление. То, что я положила в холодильник, мы потом оба съедим, а платье только для меня. Любимого голубого цвета. И туфли, и колье, и букет цветов. Сказка настолько прекрасная, что я в неё верю. И не важно, что говорил или не говорил Публий все это время. Думать он умеет не только о себе.

Вспоминаю утреннюю встречу и улыбаюсь. Сбежал в такой спешке, будто обнаженной груди никогда не видел. Странная реакция для врача, хотя моя не лучше. Устыдиться обязана, а мне приятно. Смотрел на меня как на женщину, а не на пациента. Теперь я снова в белой больничной форме. Может быть, поэтому платье принес? Ну, пусть смотрит, мне не жалко. Мечусь между необходимостью накрывать на стол, искать вазу для цветов и переодеваться в платье. Решаю, что первое важнее и разогреваю ужин. Если переложить еду из контейнеров и пакетиков в тарелки, то родится иллюзия домашней пищи. На аромат еды приходит капитан, а я растерянно прижимаю к груди букет.

- У тебя есть ваза? Нужно поставить цветы в воду.

Военврач шумно вздыхает и закатывает глаза. Прячу розы за спину, пока он не посоветовал их выбросить. В стакан поставлю, если больше ничего не найду!

- Есть большая колба где-то на шкафу в гостиной.

Сообщает радостную новость и уходит. Я закрываю в тумбу пакеты с одеждой, подождет переодевание, и слышу грохот. Бездна! Упал?

В самой большой комнате квартиры хаос. Публий стоит на стуле, держась за верх высокого шкафа, а на паркете рассыпаны листы бумаги. Вместо графиков, цифр и рабочего текста - рисунки. Цветные и черно-белые, карандашом и пастелью, маленькие наброски и большие плакаты. Опускаюсь на колени, не в силах оторваться. На вершине кучи - реалистичные рисунки костей и мышц. Настолько талантливые и совершенные, что пророчество сбывается.

- Публий, ты художник?

- Я хирург, - мрачно отвечает капитан, спускаясь со стула, - в академии рисовал, чтобы развить мелкую моторику.

- Конечно в академии, - улыбаюсь, перебирая листы, - скелет в полный рост, отдельно череп, мускулатура шеи. Невероятно!

Уровень исполнения такой, что мастерство давно вышло за пределы полезного развлечения. Мышцы как на макете - с филигранной точность прорисованы. Публий наклоняется, чтобы забрать у меня стопку.

- Нет, пожалуйста, - прошу его, заглядывая в глаза, - можно я посмотрю?

Капитан зло поджимает губы, но потом кивает, уступая. Садится рядом на пол, пока я раскладываю листы. Анатомия заканчивается и теперь у меня в руках прозрачные акварели пейзажей, легкая пастель высоких зданий Равэнны. Узнаю генеральный штаб, обласканный лучами светила и утопающий в летней зелени. С высокой точки рисовал, но ракурс другой - не из квартиры.

Достаю из вороха карандашные наброски. Горожане в теплых куртках прячут от ветра лица в воротники. Сутулые, будто сломанные фигуры, зачерненные углем и пятна рыжей сангины на ветвях деревьев. Поздняя осень с изорванной непогодой листвой. Пикаранта уносит под снег алые гроздья. Публий снова пытается забрать рисунки, но я не даю, поворачиваясь к нему спиной.