Книга Образ смерти - Нора Робертс

«Я тебя учил видеть то, что нужно увидеть, и находить то, что скрыто под видимостью».

Она присела, раскрыла полевой набор.

«Вид у нее отнюдь не умиротворенный, – подумала во сне Ева. – Люди часто говорят так о мертвецах. На самом деле ничего подобного».

Но ведь смерть – это не сон. Это нечто совсем иное.

И тут убитая открыла глаза.

«Я Коринна Дагби. Мне было двадцать девять лет. Я родилась в Дэнвилле, штат Иллинойс, и приехала в Нью-Йорк, чтобы стать актрисой. Я работала официанткой. Надо же как-то жить. У меня был парень. Он заплачет, когда вы ему скажете. Я мертва. Заплачут и другие: мои родные, мои друзья. Я купила новые туфли за день до того, как он захватил меня. Теперь мне не суждено их надеть. Он сделал мне больно, он просто мучил меня, пока я не умерла. Разве вы не слышали, как я кричала?»

Ева стояла в морге, и Моррис держал окровавленной рукой скальпель. Его волосы, заплетенные в аккуратную косичку, были не такими длинными, как в жизни. Склоняясь над телом, он бросил взгляд на Еву.

«Она была здоровой и крепкой, у нее было хорошенькое личико, пока он ее не изуродовал. Она напевала под душем и пританцовывала на улице. Все мы так поступаем, пока не попадаем сюда. Но в конце концов все мы попадаем сюда».

В углу тикали большие черные часы с белым циферблатом. Каждое движение секундной стрелки эхом отдавалось в помещении морга.

«Они не попадут сюда, если часы остановятся, – подумала Ева. – Если я остановлю часы. Они будут напевать под душем и пританцовывать на улице, они будут есть пирожные и кататься на поезде, если я остановлю часы».

«Но ты не остановила часы. – Коринна вновь открыла глаза. – Разве ты не видишь?»

Имена и тела менялись, одно перетекало в другое, а часы все отсчитывали время, стуча как молот. От этого стука у нее заломило виски, она зажала уши ладонями, чтобы заглушить этот стук.

Быстрее, быстрее, быстрее – лица всплывали и сливались друг с другом, а секунды все бежали. Столько голосов! И все эти голоса звали, сливались в один, и этот единственный голос прокричал:

«Разве ты не слышишь наши крики?»

Ева проснулась, задыхаясь от удушья, ужасные вопли все еще звучали у нее в ушах. Свет был приглушен, в камине плясало невысокое пламя. Кот тыкался головой в ее плечо, словно хотел сказать: «Проснись, проснись же!»

– Да проснулась я, проснулась! О боже.

Ева перевернулась на спину и взглянула на потолок, стараясь привести дыхание в норму. Одной рукой она почесала Галахада за ушами, одновременно проверяя часы на запястье другой.

– О черт.

Она проспала почти три часа. Сбрасывая с себя сон, Ева потерла глаза кулаками и начала подниматься с кровати. И тут до нее донесся шум воды из душа.

Проведя ладонью по покрывалу рядом с собой, Ева почувствовала оставшееся после него тепло. Значит, они оба поспали. Вот и хорошо.

Раздеваясь на ходу, она направилась под душ.

Ей хотелось смыть с себя переутомление, ощущение песка в глазах, все напряжение последних суток. Хотелось ощутить всем телом упругий ритм бьющих теплых струй, прогнать смутную головную боль, с которой она проснулась, избавиться от воспоминаний о приснившемся кошмаре.

Но, подойдя к просторной стеклянной кабине душа, Ева поняла, что ей хочется не только этого. Ей нужен был он.

Он стоял к ней спиной, упершись обеими руками в стеклянную стенку, пока струи воды били в него со всех сторон. Мокрые черные волосы прилипли к голове, делая его похожим на выдру, влажная кожа блестела. Длинная спина, крепкие ягодицы, которые хотелось укусить, и все эти объемные, тренированные мускулы.

Скорее всего, он поднялся только что. Наверно, чувствует себя таким же измученным, как и она сама.

И еще Ева знала, что вода окажется слишком холодной. Ничего, она это исправит.

Ева проскользнула в кабину, обвила руками его талию, прижалась всем телом к его спине. Легонько укусила плечо.

– Смотри, что я нашла. Это будет получше сюрприза в коробке кукурузных хлопьев! Сделаем воду погорячей!

– Тебе непременно нужно, чтобы мы сварились?

– Непременно. Ничего, потерпи, сейчас привыкнешь. – Чтобы это доказать, Ева провела ладонями вниз по его животу. – Смотри, что я нашла.

– Вот так ты себя ведешь с членами следственной группы?

– Только с одним членом. Остальным остается разве что мечтать.

Рорк повернулся и обхватил ее лицо ладонями.

– А теперь смотри, что я нашел. – Он нежно поцеловал ее в лоб, в обе щеки, в губы. – Но я хотел, чтобы ты еще немного поспала.

– Я и так проспала больше, чем собиралась. – Ева снова прижалась к нему, опустила голову ему на плечо. Вода омывала их обоих. – Есть вещи получше сна.

Кабину заполнил клубящийся пар. Ева запрокинула голову, нашла губами его губы. Нежный, мягкий поцелуй. Глубже… Еще глубже…

Его пальцы вплелись ей в волосы, пробежались по ним, а губы шептали что-то нежное, такое нежное, что у нее во рту стало сладко. Но даже в этой сладости, в этой нежности она угадала рвущуюся наружу страсть. Она оторвалась от его рта и прижалась губами к его шее, почувствовала пульсирующую жилку, а ее руки тем временем гладили его спину. Он держал ее и медленно поворачивал под струями воды, смывая усталость.

Его руки, скользкие от жидкого мыла, пришли в движение. Он медленно, неторопливо, раз за разом проводил этими скользкими руками по ее коже, напевая себе под нос от удовольствия. Потом он повернул ее спиной к себе, прижался к ней сзади. Волшебные руки обхватили ее груди, накрыли их, а его губы ласкали ее плечо и шею.

Ева застонала, обвила рукой его шею и задрожала, когда его руки скользнули вниз.

Рорк чувствовал, что она готова, открыта и ждет его. Он чувствовал это по ее прерывистому дыханию, по тому, как двигалось ее тело. Ева невольно вскрикнула, когда его руки скользнули ей между ног и обхватили ее. А когда он пустил в ход пальцы, дразня ее острым наслаждением, она задрожала мучительно и неудержимо, ее рука импульсивно сжалась у него на шее. Судорога высвобождения прошла по ее телу. Его пальцы скользнули внутрь – прямо в этот горячий и влажный бархат.

– Это еще не все. – Рорку хотелось дать ей еще больше.

Ее прерывистые вздохи превратились во всхлипы. И эта женская слабость возбудила его до безумия. Остатки усталости, не снятые сном, не смытые водой под душем, утонули, растворились в любви к ней.

Рорк повернул Еву лицом к себе, прижал спиной к стенке кабины. Она задыхалась, но не сводила с него глаз.

– Бери, – проговорила она. – Бери еще.

Схватив ее за бедра, он пытался овладеть собой, продлить, задержать мгновение. А потом медленно и плавно овладел ею.