Книга Секс как орудие убийства [= Обольщение смерти ] - Нора Робертс

– Помолчи, Надин. Экспертиза показала, что во время ужина обе жертвы потребляли запрещенные пре­параты. Возможно, без их собственного ведома.

– Те, которые используются для стимулирования сексуальной активности?

– Быстро соображаешь. Твой источник не подтвер­ждает, но и не опровергает эти сведения. Надин, бери, что дают, и беги. На сегодня все.

– Через полтора часа я освобожусь и приеду, куда скажешь.

– Не сегодня. Я сообщу, где и когда.

– Постой! Расскажи мне хоть что-нибудь о подоз­реваемом. У вас есть имя и словесный портрет?

– Следствие ведется во всех возможных направле­ниях одновременно. И так далее. – Ева отключила связь, успев напоследок услышать ругательства Надин.

Удовлетворенная, она прошла на кухню, включила кофеварку, потом подошла к окну и уставилась в тем­ноту.

Он был там. Где-то там. Может быть, уже назначил очередное свидание и готовился к нему, превращая се­бя в мечту очередной женщины.

Неужели завтра или послезавтра появятся новые род­ные и друзья, жизнь которых он разобьет вдребезги?

Лутцы никогда не оправятся от своей потери. Ко­нечно, они будут продолжать жить; пройдет какое-то время, и они научатся не думать о случившемся каждую свободную минуту. Будут работать, ходить за покупка­ми, даже смеяться. Но брешь не зарастет. В их душах навсегда останется пустота.

Они были семьей. Единым целым. Это чувствова­лось по всему – по уюту и порядку в доме, по цветам у дверей. А сейчас Лутцы перестали быть родителями и превратились в переживших катастрофу. В мозгу таких людей вечно звучит эхо случившегося.

«Они сохранят ее комнату», – думала Ева, забыв о том, что в кофеварке стынет кофе. Когда она зашла в комнату Грейс, ища новые детали, позволяющие пред­ставить себе характер убитой, то увидела все этапы ее взросления – от младенца до молодой женщины. На полке были аккуратно рассажены куклы, перестав­шие быть игрушками, превратившиеся в украшения, но по-прежнему любимые. Книги, фотографии, голограм­мы. Шкатулки для безделушек, сделанные в виде серде­чек или цветов. Кровать с покрывалом цвета солнечных лучей и девственно-белые стены. Занавески с оборка­ми, недорогой мини-компьютер на письменном столе, расписанный теми же маргаритками, что и абажур лам­пы, стоявшей на тумбочке.

Ева не могла представить себя на месте Грейс. Де­вочка, спавшая на этой кровати, читавшая при свете этой лампы, была счастливой, любимой и ничего не боялась. У Евы никогда не было ни кукол, ни занавесок на окнах. Не было детских драгоценностей, которые хранят в шкатулках в форме сердца. Комнаты, которые она помнила, были обшарпанными безымянными коробками в дешевых гостиницах; стены их были слишком тонкими, а в темных углах творились ужасные вещи.

Но главное, там негде было спрятаться, когда он воз­вращался недостаточно пьяный, чтобы забыть о суще­ствовании дочери.

Девочка, которая спала на гостиничных кроватях и дрожала в темных углах, была напугана, отчаялась и считала себя пропащей…

Когда чья-то рука коснулась ее плеча, Ева вздрог­нула, резко обернулась и инстинктивно потянулась за оружием.

– Спокойно, лейтенант. – Рорк взял жену за руку и посмотрел ей в лицо. – О чем задумалась?

– Так… Пыталась свести концы с концами. – Она слегка отстранилась и налила себе кофе. – Я не знала, что ты дома.

– Только что вернулся. – Рорк положил руки на ее плечи и стал их массировать. – Что-то вспомнила?

Ева покачала головой, сделала глоток холодного ко­фе, снова уставилась в темное окно и вдруг поняла: ес­ли не избавиться от этой картины, ночью она не даст ей покоя.

– Когда ты уехал, мне приснился сон, – начала она. – Плохой сон. Мне снилось, будто он не умер. Был покрыт кровью, но не умер. Он разговаривал со мной. Говорил, что я никогда не убью его и никогда не осво­божусь. Говорил, что должен наказать меня. С него ка­пала кровь, но он вставал. И шел ко мне.

– Ева, он мертв. – Рорк забрал у нее чашку, отста­вил в сторону и повернул жену лицом к себе. – Он больше не может причинить тебе вреда. Разве что во сне.

– Еще он велел мне запомнить его слова. Я не знаю, что он имел в виду. Но когда я спросила, почему он причиняет мне боль, он ответил: «Потому что ты никто и ничто, но главным образом потому, что я могу». Кажется, я не в состоянии отнять у него эту силу. Даже сейчас.

– Ты отнимаешь у него эту силу каждый раз, когда заступаешься за жертву. Но чем слабее его власть над тобой в действительности, тем сильнее она становится в снах. – Он провел ладонью по волосам Евы. – Может быть, тебе поговорить с доктором Мирой?

Ева покачала головой.

– Не думаю, что в этом есть смысл. Она не скажет мне ничего такого, чего я не знаю сама.

«Точнее, готова знать», – подумал Рорк, но про­молчал.

– Кроме того, я уже договорилась о встрече с ней в связи с убийствами.

– С убийствами? Как, еще одно?

– Да. Поэтому сегодня мне придется поработать.

– Это был тот же человек?

Ева молча прошла в свой кабинет, забыв о кофе. Беспокойно расхаживая по комнате, она рассказывала Рорку подробности второго ужасного убийства, снова и снова прокручивая их в мозгу.

– Если наркотики покупали в городе, я могу попро­бовать найти их источник, – заметил Рорк.

Ева подняла взгляд на мужа, очень элегантного в темном деловом костюме. Но нельзя было забывать, что за этим парадным фасадом скрывается опасный че­ловек, который когда-то пересекался с другими опас­ными людьми. Да, компания «Рорк Индастриз» была самым могущественным конгломератом в мире, но ро­дилась она, как и ее владелец, в темных переулках и мрачных трущобах Дублина.

– Я не хочу, чтобы ты занимался этим, – сказала она. – Точнее, пока не хочу. Если Чарльз и Фини по­терпят неудачу, возможно, я воспользуюсь твоим предложением. Но до тех пор мне не хотелось бы, чтобы ты возобновлял свои старые связи.

– Мои связи ничем не отличаются от твоих, только действуют быстрее.

– Нет, отличаются. У меня есть значок. И вообще, я хотела с тобой посоветоваться о другом.

– К вашим услугам лейтенант.

– Мне не дает покоя одна вещь. Видишь ли, по мо­им наблюдениям, большинство мужчин предпочитают определенный тип женщин. Одним нравятся умные и скромные женщины, другим – яркие и разбитные… Ну, и так далее.

Рорк шагнул к ней.

– А какой тип, по-твоему, предпочитаю я?

– Поскольку ты подбирал только тех, кто сам падал к твоим ногам, у тебя нет определенного типа.

– Что-то я не помню, чтобы ты падала к моим ногам.

– Тем более. Поэтому здесь ты не специалист. Тебе не приходилось ловить рыбку в мутной воде «чатов».

– Ты меня осуждаешь за это?