Книга История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

Интересное явление представляла собой слабая судимость у линейных казаков. Это, конечно, объясняется тем, что вместо ведения исков и судебных решений широко практиковались административное усмотрение и расправа. Чаще всего проявлялась деятельность военных судов, но сюда, очевидно, по необходимости попадали дела, которых не решалась брать на свою ответственность администрация. За 1849 год сохранилось делопроизводство по одному из таких дел, представляющему яркий образчик нравов линейного казачества.

Летом 1849 года послан был на Лабу с бумагами князь Мансуров. В июле того же года из станицы Вознесенской была направлена команда из 10 казаков для выслеживания черкесских партий. Сначала казаки столк-нулись с двумя горцами, которые успели, однако, скрыться. Затем они увидели скачущего всадника и погнались за ним. Всадник стал убегать и вынул ружье из чехла. Казаки догнали и убили его, как неприятеля, но заметивши на его шашке офицерский темляк и найдя бумаги, они догадались, что это был офицер-инородец русской службы князь Мансуров. Сначала они в испуге разбежались в разные стороны, но потом, одумавшись, вернулись к месту происшествия, обобрали убитого князя и разделили между собой его вещи и оружие. Все это было обнаружено впоследствии, и казаки были преданы военному суду за ограбление убитого по ошибке князя. Военный суд присудил их к высидке на гауптвахте; но и это слабое наказание, за силой манифестов 27 марта 1855 года и 25 августа 1856 года, было отменено. Таким образом, невольные убийцы и сознательные грабители на деле убедились, что суда им следовало бояться менее, чем административной расправы.

Так заселялись Старая и Новая Линии и протекала жизнь, полная военных тревог и подавляющего влияния военных условий на культурное развитие.

Глава XХI

Борьба черноморцев с горцами с 1842 по 1860 г.

Военные действия на Черномории в 1842 году начались с января месяца. Вечером 17 января до 800 черкесов переправились через Кубань с намерением овладеть двумя батарейками в Марьинском куте. Находившиеся на батарейках команды усиленным пушечным и ружейным огнем не допустили неприятеля подойти к батарейкам, и горцы ушли обратно за Кубань.

Того же числа на рассвете около 1800 черкесов пытались взять Елинский пост, но и в этом случае от действия артиллерийского и ружейного огня горцы отступили от поста безуспешно.

Около того же времени шапсуги и абадзехи, возмущенные переходом мирных черкесов под власть России, решили разрушить их аулы и увести всех жителей в неволю. С этой целью они стали делать разъезды, захватывали жителей и скот, препятствовали заниматься хлебопашеством и пр. Чтобы избавить мирных черкесов от этой беды, генерал Заводовский нашел необходимым составить особый отряд для военных действий по Псекупсу, держать в страхе черкесов этой местности и, в случае нужды, разорять абадзехские и шапсугские аулы, истреблять хлеб и сено и т.п.

Февраля 1-го Засс писал Заводовскому, что он составил отряд из 2000 конницы, 2000 пехоты и 10 орудий и намерен идти за р. Белую для наказания горцев за сборища их, собиравшиеся для нападения на русских. В этих видах он спрашивал Заводов-ского, не намерен ли он начать совместные с ним действия против горцев? На это 2 февраля Заводовский ответил Зассу, что, при всем своем желании воспользоваться случаем совместных действий, он не может этого сделать, так как все наличные силы Черноморского войска растянуты на протяжении 400 верст по пограничной линии и укреплениям для защиты их.

С 7 февраля Засс стоял с отрядом на р. Белой и производил движения вверх и вниз по реке, ставя тем в затруднительное положение горцев. Отделивши две роты пехоты, 350 линейных и 100 донских казаков под командой подполковника Эндаурова, он направил эти силы к Екатеринодару в помощь городу, так как горцы собрали четыре партии, чтобы двинуться совместно на Екатеринодар. В этот же день 7 февраля было отбито нападение толпы горцев на Полтавский курень.

На другой день, 8 февраля, генерал Засс писал Заводовскому, что, по его сведениям, горцы должны были напасть на Черноморию. Поэтому он послал в Екатеринодар на помощь 4 сотни Кубанского полка с 2 орудиями под командой подполковника Фитингофа, и в станицу Васюринскую 350 казаков Хоперского полка с 2 орудиями под командой майора Рытца.

Через два дня, 10 февраля Заводовский известил Засса, что сборища горцев на pp. Шебш, Азипс и Адагум соединились в одно и намеревались прорваться через границу в 3-й части Черноморской кордонной линии, и, действительно, горцы сделали эту попытку и напали на Полтавскую станицу, но были разбиты и рассеяны. Это так подействовало на главное сборище черкесов, намеревавшихся напасть на Екатеринодар, что горцы стали расходиться по домам. Заводовский поэтому возвратил Зассу отряд Эндаурова. Февраля 11 шапсуги и натухайцы, в количестве до 5000 чел., переправились выше Славянского поста. Отсюда они направились к куреню Полтавскому, но наткнулись на отряд командира 2-го конного полка полковника Могукорова, состоявшего из 398 человек пехоты и 115 человек конницы, при 3 орудиях. Заметивши отряд, черкесы повернули назад к Кубани. Часть отряда бросилась в погоню за черкесами, по пути присоединились к ним другие казачьи команды. Выстрелами из пушек и стремительной атакой казаки заставили черкесов дрогнуть и бежать к Кубани. На протяжении 6 верст казаки преследовали горцев; взяли в плен одного и захватили 31 убитого и голубой значок. По сведениям Могукорова, в этом сражении убито было не менее 100 человек черкесов.

Но особенно чувствительно горцы были наказаны в апреле. Как видно из донесения Заводовского от 4 апреля генералу Граббе, к нему явились князья приверженных России черкесов и сообщили о собрании 4000 абадзехов и шапсугов в верховьях р. Джебой. Сборище это намерено было напасть на их аулы, как на сторонников России. Заводов-ский своевременно послал в горы сильный отряд под командой полковника Борзика. Когда абадзехи и шапсуги узнали об этом, то, в свою очередь, вместо того, чтобы идти на аулы мирных горцев, направились на г. Екатеринодар. Мелководье Кубани и отсутствие войск в Екатеринодаре благоприятствовали этому. Извещенные об этом Заводовский и Рашпиль прискакали к Байдачному посту, в виду которого собралось уже до 4000 горцев – впереди шла черкесская пехота в колоннах, а за ней следовала конница с 6 значками.

В Екатеринодаре все способные носить оружие были подняты на ноги. С Байдачного поста по горцам сделано было несколько удачных пушечных выстрелов. Горцы, приведенные этим в замешательство, направились к аулу Науруза, ограбили и сожгли его. Та же участь предстояла и аулу Дударука. Заводовский послал прапорщика Бек-Мурзу в отряд Борзика с приказанием занять дорогу, по которой проходили утром горцы, и ждать их возвращения. Хорунжий Чентамиров поскакал в постовое укрепление с приказом воинскому начальнику войсковому старшине Курганскому составить отряд из 250 казаков и взвода конной артиллерии и поспешить с ним на помощь к аулу Дударука. Наконец черкес Ибрагим повез распоряжение наказного атамана в Афинское укрепление. Отсюда воинский начальник Кравчина должен был, с 4 сотнями казаков и 4 орудиями, двинуться между аулами Науруза и Дударука в камыши и там в секрете ожидать пушечных выстрелов с Кубани и отвечать на них также пушечными выстрелами. Генерал Рашпиль послан был к подгорному посту навстречу Курганскому, а сам Заводовский с учебной командой и 3 орудиями двинулся к 3-му пикету, против которого близ Дударукова аула находилась абадзехская пехота. К этому времени к аулу Дударукова прискакал Курганский с отрядом. С пронзительным криком горцы бросились на малочисленный отряд, намереваясь совершенно разгромить его. Курганский нарочито подпустил черкесов на самое близкое расстояние к себе и сразу открыл пушечный и ружейный огонь против черкесов. Горцы дрогнули, смешались, подбирая своих убитых и раненых. А Курганский, построившись в каре у самого обрыва Кубани, отбивал атаку каждый раз, когда горцы бросались на его отряд.