Книга Довод Королей - Вера Камша

Было тихо, вывешенные из окон по случаю казни ковры и флаги на высоких шестах обвисли, как жалкие тряпки, но серебряные волосы чужака развевались, словно под порывами свежего ветра. Даже если это был сам Антипод или же Проклятый, ни у кого не хватило духу не то что осенить себя Знаком, но хотя бы опустить глаза, словно бы прикованные к спокойному правильному лицу.

Когда Предстоятель ордена Святого Антония прошел сквозь расступившуюся толпу и вышел вперед, чужак поднял руку.

– Стой, где стоишь! – И клирик остановился.

– Повернись к людям. – Орест повернулся.

– А теперь отвечай, глядя в глаза тем, кому ты лгал. Зачем ты оклеветал герцогиню? Как ты это сделал? Откуда ты черпаешь силу? Что делаешь с теми, кто тебе верит? Что ты о них думаешь? Что думаешь о Церкви нашей Единой и Единственной и о господе нашем Триедином?

Дальше Марта не слушала, кто-то из тигров схватил ее зубами за рукав и потянул с замершей площади.

Скиталец

Ты попался, Орест. Попался, влетел в ту самую яму, которую рыл с того самого дня, как залез в стол к убитой мирийской ведьме. Тебе не выбраться, уж это-то я тебе обещаю! Ну же, говори, рассказывай жителям доброго города Лиарэ о себе и своих братьях. Громче говори, пусть все слышат, что ты держишь их за тупое стадо, что не веруешь ни в Творца, ни в Антипода и думаешь только об архипастырском посохе. Это хорошо, что ты не фанатик, Орест, был бы ты фанатиком, тебя пришлось бы просто убить, твои откровения были бы никому не нужны, но ты – политик, а признания политика вещь полезная.

Жаль, не добрался я до Максимилиана и Ольвии, но ты платишь и по их счетам. Облегчай душу, выплевывай в лицо толпе то, что не доверял даже своей подушке. Пусть все слышат исповедь главы «братиев скорбящих о грехах и скверне мира нашего». А вот о скверне поподробнее, пожалуйста. И о собственной скверне, и о чужой. Используй последнюю возможность нагадить ближним. Ты же обо всех знаешь, вот и говори. Топи их в своем дерьме, тащи с собой на дно...

Клавдий за взятки продал Оргонду и Арцию Пауку? Евлалий любит мальчиков, а Феофилакт девочек? Флоренций отравил Атанаисия, Иоакинф торгует подписями впавшего в детство Архипастыря, а Лаурентий вместе с Клавдием – вином в обход славного оргондского купечества? Молодец, Орест! Вываливай все, не тащить же этот навоз с собой в преисподнюю, топчи всех, кого можешь. Наслаждайся напоследок! А теперь давай про найденные кости. Ты восемь лет смотрел, как истинные еретики и чернокнижники похищают и истязают детей, смотрел и ждал, выгадывая время для удара. Ты бы мог остановить убийц, но ты не делал этого, они были тебе нужны. Ты их и сейчас не выдал, а заставил работать на себя...

А скольких ты принуждал доносить, убивать, лгать, используя свой сан! Скольких согрешивших девушек толкнул в лапы мерзким сектантам, приносящим в жертву нерожденных детей? Скольких рыцарей вынудил убивать по твоему приказу, пригрозив открыть имена их возлюбленных? Скольких купцов и трактирщиков превратил в отравителей?

Воистину, нет ямы более смрадной, чем душа грешника, если это душа лжеца и убийцы именем Божиим. А теперь расскажи, почему ты не боишься расплаты? Потому что сам НЕ ВЕРУЕШЬ. Для тебя Триединый – сказка, выдумка, морковка перед мордой осла, на котором едешь и ты и твои собратья. Ну же, повтори еще и еще. Творца нет. Судии нет! Спасителя нет! Есть лишь магия и умные люди. Всем дорога в золу, живем лишь раз, нужно брать от жизни все.

У тебя нет детей, Орест, по крайней мере тех, про которых ты знаешь. После тебя хоть потоп, хоть пожар, хоть конец света. Даже если все Благодатные земли полетят в тартарары, тебе нет до этого дала. На твой век власти и золота хватит, а дальше плевать. Бога нет, уж в этом-то ты уверен. А посему прав самый сильный, самый умный, самый хитрый. Победителей не судят. Победители всегда правы. Они перепишут Книгу Книг, объявят палача жертвой, а предателя святым. Жаль, тебе всего пятьдесят четыре, и ты не можешь сказать правду о Войне Оленя, «подвиге» Циалы, залоге Иволги... Ну так говори, что знаешь, на первый раз довольно и этого!

А как ты ненавидишь и презираешь людей, которые верят. Как ты над ними издеваешься. Повтори, что ты думаешь про них. Быдло, стадо, жалкие дураки, дойные коровы?

Да, да, мирные обыватели солнечной Лиарэ, это он про вас. Про вас, про ваших родителей, мужей, жен, детей, внуков. Слушайте своего пастыря, смотрите на него, вот он перед вами. Такой, каков есть. Вот его мысли, чувства, чаянья. Нравится?! А он не первый и не последний. Он один из многих, которых вы тянете на своем горбу. Ну? Что скажете? Будете его и впредь слушаться? Ах, не будете? А что будете?

Первой «бей!» завопила женщина... И еще одна. Женщины и любят, и ненавидят быстрее мужчин, особенно обделенные судьбой...

Ну, что, Орест, как тебе заваренная тобой каша? А теперь взгляни им в глаза, в глаза чудовищу, которое ты долго и старательно будил. Ты уже сказал достаточно, можешь замолчать. Теперь я разрешаю тебе бояться. Ты умрешь мерзкой смертью. Правильно, падай на колени, ползай на брюхе, умоляй о пощаде... Это последняя капля. Толпа еще может отступить перед мужеством, но труса разорвет на куски. Что ж, люди добрые, ату его!

Проклятье! Как же они орут. Да, Счастливчик, ничего более мерзкого ты не видел. И это те, за чье право жрать, спать и убивать себе подобных вы с Геро шесть с лишним сотен лет назад рискнули больше чем жизнью. Ты и дальше собираешься их спасать? Вместе с Эмзаром и пропавшим Романом? Чтобы они, воя от восторга, волокли на костер тех, кто им не угодил.

Скажете, магия? Их, бедненьких, заставили, а их сердца и души сотканы из любви и парного молока? Глупости, палача можно разбудить лишь в том, в ком он спит. Можно превратить человеческое тело в крысиное, но душу – извините... Ну, Рене? И к чему ты пришел? К тому, что чужак, объявивший Тарру погибшей, прав? Милое дело – увести из обреченного мира праведников, предоставив остальных их участи. Это справедливо... К кэргорам такую справедливость! И кто будет делить грешных и праведных? Наш чужак? Да что он понимает?! Проклятье! Когда же это закончится...

2892 год от В.И.

21-й день месяца Дракона.

Арция. Мунт

О заговоре ездивший в Лагу протектор узнал чуть ли не последним. Александру в очередной раз показалось, что он ослышался, так все было глупо и бессмысленно. Самым же гадким было то, что в дело оказался впутан Гастон Койла, которого Сандер любил с детства. Теперь Гастон собирался его убить... В такое было трудно поверить, но не верить было нельзя. Заговорщики были неосторожны, и их разговор слышало полсотни гвардейцев, не считая обоих Бэрротов.

Антуан времени зря не терял. Послав гонца в Лагу за протектором, он созвал Генеральные Штаты. Город гудел. Несмотря на позднее время, на улицах толпился народ. Горожане вытащили из сундуков шлемы и кирасы, в которых щеголяли во время Войны Нарциссов, и расхаживали по двое-трое с факелами в руках, видимо, в надежде поймать десяток-другой злоумышленников. Это было бы забавно, если б не Гастон, от которого Сандер предательства не ожидал. Койла был предан Филиппу, хотя в этом-то, видимо, и было дело...