Книга За гранью - Марк Энтони

Он выглядел так комично, что Грейс невольно расхохоталась, одновременно продолжая лить слезы. Сочетание немыслимое, но восхитительное — как слепой дождь или гром среди ясного неба.

— Нет, мой милый Дарж, — все еще всхлипывая, уверила она рыцаря. — Ты живой, и я тебя обязательно вылечу!

Тот некоторое время обдумывал ее слова, потом тяжело вздохнул и недовольно произнес:

— Ну вот еще, столько хлопот…

Грейс снова заплакала — на этот раз от счастья — и бережно прижала к груди его окровавленную голову.

Тяжелый грохот прокатился под сводами. Порыв ледяного ветра растрепал волосы Грейс. Пламя многочисленных факелов заколебалось. Единодушный возглас изумления вырвался из уст всех собравшихся. Взоры их обратились на парадные двери. Грейс тоже повернула голову, с наслаждением вдыхая полузабытый свежий запах горного снега.

Массивные створки распахнулись, но за ними открылся проход не в сочащийся сыростью полутемный замковый коридор, а в изумительную по красоте долину, озаренную светом ярких ночных звезд и луны во второй четверти, повисшей над зазубренными вершинами остроконечных горных пиков. В дверях показался сонм фантастических созданий, от одного взгляда на которые у Грейс перехватило дыхание от восторга. Высокие, стройные, удивительно гибкие фигуры, источающие неземное сияние и поражающие нечеловеческой красотой.

Так вот они какие, Светлые эльфы!

Они несли на руках какого-то человека — с виду спящего мужчину, но разглядеть подробнее мешал окутывающий их тела мягкий серебристый ореол. Под нежный перезвон колокольчиков эльфы вошли в зал. Толпа раздалась в стороны, освобождая им путь. Мелия пришла в себя. Опираясь на руку Фолкена, она внимательно наблюдала за процессией. Глаза обоих смотрели задумчиво и сосредоточенно.

Бореас тоже очухался и даже сумел подняться на ноги, поддерживаемый Кайларом и Иволейной. Взор короля временами туманился от боли, но это не мешало его величеству следить за происходящим с настороженным любопытством. Леди Тресса позаботилась о том, чтобы накрыть мертвое тело Эминды плащом, после чего присоединилась к своей королеве. Поднявшись на подмостки, эльфы остановились перед Грейс и осторожно опустили свою ношу на пол у ее ног.

Всего на один миг удалось ей заглянуть в их огромные, подобные древним звездам глаза, но этого краткого мгновения ей хватило, чтобы проникнуться и понять.

Она склонилась над неподвижной фигурой. Перед ней лежал Бельтан. Грейс сразу оценила его состояние как критическое. Особенно обеспокоила ее глубокая рана в боку. Даже на Земле никто не дал бы гарантии, что он выживет, на Зее же подобные ранения означали верную смерть. Как ни странно, дыхание рыцаря было глубоким и ровным, а кровотечения практически не наблюдалось. Оба эти обстоятельства заставили ее пересмотреть первоначальную оценку, а последующее обследование показало, что у Бельтана очень неплохие шансы не только выжить, но и полностью оправиться.

— Рунные Врата снова заперты, — послышался чей-то усталый голос; он звучал негромко, но каким-то образом разнесся по всему огромному залу и достиг ушей каждого из присутствующих. — Бледный Властелин так и не смог выбраться из своей тюрьмы.

Грейс поднялась на ноги. На пороге парадного входа стоял человек в сидящей на нем мешком простой зеленой тунике и стоптанных ковбойских сапогах. Каштановые волосы и борода были взлохмачены и растрепаны, лицо осунулось, но серые глаза за стеклами очков в металлической оправе смотрели спокойно и доброжелательно. Войдя в зал, он высоко поднял над головой небольшой зеленоватый камешек, покрытый бесчисленными крапинками, и тихо произнес два или три слова. Грейс послышалось нечто вроде «сделай… прежними», но ручаться, так это или нет, она бы не рискнула. Камень в его руке внезапно вспыхнул ярким зеленым пламенем, заставившим всех зажмуриться или отвести глаза. А когда свет вновь померк и зрение вернулось, взорам собравшихся предстало небывалое зрелище.

Бьющиеся в конвульсиях на полу фейдримы исчезли, а на их месте появились удивительные существа самых разнообразных форм и размеров: сатиры и фавны с торчащими рожками и раздвоенными копытцами; стройные женщины с лебедиными шеями и радужными стрекозьими крыльями за спиной; маленькие зеленые человечки с бородами из листьев и хвои… Маленький Народец. Неведомо откуда взявшись, к ним присоединилась еще одна группа столь же странных и невероятных созданий, возглавляемая миниатюрной фигуркой фута в три ростом в зеленой курточке, желтых штанишках и с красным шутовским колпачком на голове.

Феи и гномы, сатиры и фавны разбрелись по залу, подбирая тела погибших фейдримов и снося их к дверям. Печаль на их лицах мешалась с радостью. Эльфы тоже приняли участие в этом скорбном действе.

Грейс затаила дыхание, встретившись взглядом с парой крошечных глазенок-бусинок цвета лесного ореха, в которых древняя мудрость сочеталась с мальчишеским озорством. Трифкин-Клюковка кивнул ей на прощание и весело подмигнул. Снова послышался мелодичный звон колокольчиков, и собравшихся на пороге — живых и мертвых — окутало переливчатое мерцание. А в следующее мгновение все они — эльфы, феи, сатиры, гномы, дриады, Трифкин со своей труппой — бесследно исчезли, будто растворившись в воздухе. Тяжелые парадные двери захлопнулись. Грейс знала, что в следующий раз они откроются уже не в залитое лунным светом заснеженное ущелье, а в обыкновенный крепостной коридор, тускло освещенный редкими коптящими факелами.

Впрочем, кое-кто на пороге остался. Мужчина с растрепанной бородой и нечесаной шевелюрой опустил руку с зажатым в кулаке камнем и, пошатываясь от усталости, побрел через весь зал к возвышению в дальнем его конце.

— Трэвис! — в восторге завопила Грейс, бросаясь ему навстречу.

Он поднял голову, увидел ее и широко улыбнулся. Губы его беззвучно зашевелились, и она без труда прочла по ним слово «Грейс!». Трэвис тоже ускорил шаг. Они встретились в центре огромного пиршественного зала и пылко стиснули друг друга в объятиях, не замечая царящего вокруг разгрома.

Самая длинная ночь в году закончилась.

107

Заключительное заседание Совета Королей открылось утром Дня Среднезимья — открылось, чтобы решить судьбу Семи доминионов.

Грейс заняла свое привычное место в зале Совета: в первом ряду, рядом с Эйрин. Садясь на каменную скамью, она ободряюще пожала руку баронессы и получила в ответ такое же пожатие и улыбку. Однако от нее не ускользнули перемены в облике подруги. Эйрин выглядела безупречно, но сегодня ее красота почему-то показалась Грейс столь же беззащитной и хрупкой, как филигранный узор инея на опавшем листе. Еще более насторожило ее то обстоятельство, что баронесса — впервые, пожалуй, со времени их знакомства — в выборе туалета изменила своему пристрастию к небесно-голубым тонам, предпочтя им платье цвета зимних сумерек.

Опасаясь ранить подругу нескромным вопросом и стараясь сначала понять, что с ней произошло, Грейс некоторое время исподтишка наблюдала за ней и не спешила заводить серьезный разговор. Интуиция врача подсказывала, что случилось это прошлой ночью: не случайно накануне, когда все уже закончилось, Эйрин упорно уклонялась от ответов на ее расспросы. Ясно также, что причиной ее замкнутости и уклончивости была какая-то душевная травма. Но на этом диагностические способности Грейс заканчивались. Разумеется, она очень хотела бы знать, что могло так сильно повлиять на баронессу, но решила пока не торопить события. Главное, Эйрин улыбнулась, а это значит, что все не так уж плохо. Да и денек выдался под стать ее улыбке — морозный, прозрачный и солнечный.