Книга Гибель гигантов - Кен Фоллетт

— Гас, ведь дома тебе даже ванну не приходится наполнять самому!

Но Гас выжил. Когда ему было одиннадцать, его послали в частную школу, так что ему было не в новинку сносить оскорбления и выполнять приказы дураков-начальников. Еще ему приходилось страдать от насмешек из-за образцовых манер и богатства своей семьи, но он терпеливо их выносил.

Когда доходило до активных действий, то, как замечал с удивлением Чак, Гас проявлял определенную ловкость, ранее замеченную у него лишь на теннисном корте.

— Ты смотришься, как жираф, — говорил Чак, — но и бегаешь не хуже.

Гас достиг успехов в боксе — из-за длинных рук, — хотя его инструктор-сержант и говорил, что ему не хватает бойцовского характера.

А вот стрелком он оказался никудышным.

Гас стремился добиться успеха в воинской службе отчасти потому, что его считали к ней неспособным. Ему нужно было доказать другим — а может, и самому себе — что он не неженка. Но была и еще одна причина. Он верил в то, за что сражался.

Президент Вильсон произнес речь, обращенную к конгрессу и сенату, и она разнеслась по свету, подобно сигналу к атаке. Он призывал не больше не меньше к новому мировому порядку. «Генеральная ассамблея наций должна быть сформирована на особых условиях с целью предоставить взаимные гарантии политической неприкосновенности и территориальной целостности большим и малым государствам в равной мере».

Лига Наций была мечтой Вильсона, Гаса и многих других — включая, как ни странно, и сэра Эдварда Грея, у которого и зародилась эта идея, когда он был министром иностранных дел Великобритании.

Вильсон представил свою программу в четырнадцати пунктах. Там говорилось о сокращении вооружений, о праве народов колоний участвовать в обсуждении собственного будущего; о свободе для балканских государств, Польши, подчиненных народов Оттоманской империи. Эта речь получила известность как «Четырнадцать пунктов Вильсона». Гас завидовал тем, кто помогал президенту писать ее. В прежнее время он и сам бы приложил к тому руку.

«Через всю программу проходит очевидный принцип, — говорил Вильсон. — Это принцип справедливого отношения ко всем народам и национальностям и их права сосуществовать друг с другом на равных условиях свободы и безопасности, вне зависимости от того, сильны они или слабы… — Когда Гас дочитал до этого места, у него на глаза навернулись слезы. — Народ Соединенных Штатов Америки не может согласиться ни на какие иные принципы», — писал Вильсон.

Неужели действительно это может осуществиться, и народы смогут решать споры без войны? Как ни парадоксально, но за такое сражаться стоило.

Гас с Чаком и их пулеметный батальон вышли из Хобокена, штат Нью-Джерси, на корабле «Коринна» — когда-то шикарном лайнере, теперь переделанном в войсковое транспортное судно. Шли они до Европы две недели. Как младшие лейтенанты, Гас и Чак жили в одной каюте на верхней палубе. Несмотря на давнее соперничество за любовь Ольги Вяловой, теперь они стали друзьями.

Их судно шло в группе судов в сопровождении военных кораблей, и плавание прошло без происшествий, правда, несколько человек умерло от испанской лихорадки — новой болезни, косившей людей по всему миру. Кормили плохо. Говорили, что немцы отчаялись победить с помощью подводной войны и теперь вознамерились отравить их.

«Коринна» полтора дня ждала на траверзе Бреста на северо-западной оконечности Франции. Они высадились в порту, где было не продохнуть от людей, техники и грузов, воздух звенел от отдаваемых приказов и ревущих моторов, вокруг сновали раздраженные офицеры и потные грузчики. Гас допустил оплошность, спросив у портового сержанта о причине промедления.

— Промедления, сэр? — переспросил сержант. Слово «сэр» у него прозвучало как оскорбление. — Вчера у нас высадилось пять тысяч человек со своим транспортом, оружием, палатками и полевыми кухнями. Мы приняли их и отправили железной дорогой. Сегодня мы тоже примем пять тысяч, и завтра все повторится. Так что это не промедление, сэр. Это чертовски быстрая работа.

Чак усмехнулся Гасу и шепнул:

— Вот так-то!

Грузчиками были негры. Повсюду, где белые солдаты оказывались рядом с цветными, возникали проблемы, обычно из-за рекрутов с юга. И армия уступила: вместо того чтобы смешивать расы на фронте, армия направляла темнокожих солдат на черную работу в тылу. Гас знал, что солдаты-негры были этим недовольны: они хотели сражаться за свою страну, как все остальные.

От Бреста почти весь их полк отправили поездом. Пассажирских вагонов не дали, они втиснулись в вагон для скота. Гас рассмешил ребят, переведя надпись на стенке вагона: «Сорок человек или восемь лошадей». Однако у пулеметного батальона был собственный транспорт, и Гас с Чаком добрались до своего лагеря, расположенного южнее Парижа, по шоссе.

В Штатах они тренировались вести окопную войну с деревянными винтовками, теперь у них были настоящее оружие и боеприпасы. Гасу и Чаку как офицерам были выданы полуавтоматические пистолеты марки «Кольт» М1911 с семизарядным магазином. Перед отъездом из Штатов они отказались от меховых шапок и заменили их на более практичные пилотки с продольной складкой. Были у них и стальные каски-«супницы», как у англичан.

Сейчас французские инструкторы в синих мундирах обучали их совместным действиям с тяжелой артиллерией — искусству, в котором прежде у армии Соединенных Штатов Америки не было необходимости. Гас знал французский и, естественно, на него была возложена обязанность контактировать с французами. Отношения между ними были хорошие, хоть французы и жаловались на то, что после приезда американцев цены на бренди поднялись.

Весь апрель немецкое наступление успешно продолжалось. Людендорф шел по Фландрии такими темпами, что, по выражению генерала Хейга, англичанам пришлось «стать спиной к стене и сражаться не на жизнь, а на смерть» — что повергло американцев в ужас.

Гас вовсе не спешил посмотреть на военные действия, а вот Чак сгорал от нетерпения. Что они здесь делают, спрашивал он, тренируясь в учебных боях, когда должны уже сражаться в настоящих? Ближайший участок германского фронта проходил возле города Реймса Шампаньского региона, к северо-востоку от Парижа. Но командир подразделения, полковник Вагнер, сказал Гасу, что разведка Антанты уверена: в этом секторе немцы вести наступление не будут.

Однако этот прогноз разведки оказался смертельно ошибочным.

II

Потери были велики, но стратегия Людендорфа работала. Немцы били по слабым местам противника, двигались быстро, оставляли огневые точки позади, чтобы заняться ими позже. Несмотря на кое-какие разумные защитные действия генерала Фоша, нового верховного главнокомандующего союзными войсками, Германия захватывала территории быстрее, чем когда бы то ни было.

Самая большая проблема заключалась в том, что наступление останавливалось всякий раз, когда немецкие войска находили запасы съестного. Они останавливались, чтобы поесть, и пока не наедятся, заставить их сдвинуться с места было невозможно. Донельзя странно видеть, как военные в форме, сидя на земле, высасывают сырые яйца, зарываются лицом то в пирог, то в окорок, давясь, пьют вино из горлышка, а вокруг рвутся снаряды, и над головой свистят пули. Вальтер знал, что у других офицеров проблемы те же. Некоторые пытались угрожать солдатам пистолетом, но и это не могло заставить тех бросить еду.