Книга Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - Арсен Мартиросян

Сотрудники же военной контрразведки 22 июня еще не могли приехать — Копец погиб днем, а особисты в то время еще не знали трагических итогов первого удара гитлерюг. Но даже если бы и знали, то все равно без санкции Москвы не могли его арестовать, а на ее получение требовалось время, как минимум полдня, да к тому же сначала надо было представить в Москву подробнейшее обоснование необходимости такой акции — такой тогда порядок действовал. А особисты, повторяю, в этот момент еще ничего толком не знали. Тогда кто же пустил пулю в лоб командующему ВВС ЗапОВО генералу Копецу?! Его ли рука? Ответ на этот страшный вопрос дал сам Павлов на следствии и суде, заявив, что-де «Копец — трус»!

Очевидно, Павлову так легче было объяснять свое предательство — трус Копец — и все тут! Но Копец, повторяю, был Героем Советского Союза, боевым летчиком, то есть о трусости речь идти не может. Тогда о чем она можете идти? А только о том, что генерала Копеца попросту явно шлепнули и ясно же по приказу самого Павлова! Тогда и концы в воду, а Копец — труп. И вали на него все, что угодно! Что и сделал Павлов на следствии и на суде. Вот уж действительно невинная жертва сталинизма!..

Наконец, теперь, надеюсь, стало понятно, почему авиация ЗапОВО понесла такой дико невообразимый урон? И дело не только в этом преступном приказе. Дело еще и в самых искренних и благородных намерениях летчиков, оставивших ящики с боеприпасами рядом с самолетами.

Это была как раз та самая чудовищная по своим последствиям, но не имевшая изначально преступного умысла инициатива. Дело в том, что когда началась бомбежка гитвелюгами их аэродрома, то стоявшие рядом с самолетами ящики боеприпасов, естественно, сдетонировали и эффект от бомбежки превзошел все ожидания даже самих гитлерюг; самолетов больше не было.

2. В 16.00 21 июня командир развернутой в районе Брест-Кобрин (ЗапОВО) 16-й САД полковник Белов получил шифровку из штаба ЗапОВО следующего содержания: приказ от 20 июня о приведении частей в полную боевую готовность и запрещении отпусков отменить!

То есть, как и в первом случае, командующий ЗапОВО генерал армии Павлов лично санкционировал — штаб округа без него ну никак не мог отдать такой приказ — об отмене директивы Генштаба от 18 июня 1941 г.!

Аналогичный же приказ получили и в 9-й САД (Белосток-Волковыск), который в 13-м БАП этой дивизии выполнили с превеликим удовольствием: командование авиаполка, летчики, техники уехали к своим семьям, авиагарнизон остался на попечении внутренней службы во главе с мл. лейтенантом Усенко. Хуже того, зенитную батарею, прикрывавшую аэродром, сняли и отправили на учение. Кстати, в ЗапОВО это было в массовом порядке.

И вот что поразительно: полностью оголенный аэродром 13-го БАП уже в первые часы агрессии голыми руками был взят гитгерюгами вместе со своими новехонькими и целехонькими самолетами Ар-2 и Пе-2! 13-й БАП испарился в мгновение ока! Неудобно даже говорить, что-де он был разгромлен. Неудобно, потому что то, что произошло в первые часы 22 июня 1941 г. с аэродромом этого 13-го БАП, в сущности однозначно свидетельствует о преднамеренной, умышленной сдаче этого аэродрома гитлерюгам, по сути дела в соответствии с еще в довоенное время достигнутой преступной договоренностью с противником!

В ситуации, когда из-за предательского приказа командующего округом об отмене полной боевой готовности все, включая и командование БАП, посмывались по домам, и на аэродроме остался только один мл. лейтенант К. Усенко во главе малочисленной внутренней службы, т. е. с охраной аэродрома, у которой была изъята даже зенитная батарея, этого самого бедолагу Усенко чья-то не в меру подлая голова отправила рано утром 22 июня на разведку в район Гродно — Августов. Константин Усенко приказ выполнил, слетал и не позднее полудня уже заходил на своем Ар-2 на посадку на базовый аэродром. А когда приземлился, то явно с изумлением обнаружил, что к его самолету развернутой целью бегут гитлерюги, а чуть поодаль увидел шесть транспортных Ю-52 (т. е. явно доставивших туда десант. — А. М.) и штук десять Ме-110!

Попросту говоря, под внешне целесообразным предлогом его, Усенко, удалили с аэродрома, чтобы не было даже видимости сопротивления, которое обязана была оказать охрана аэродрома! А еще проще — чтобы аэродром целехоньким достался гитлерюгам (факты см.: Цупко П. И. Пикировщики. М., 1987; любопытно, что эта книга издавалась в советское время дважды — в 1982 и 1987 гг. — А. М.)!

И напоследок — к этой же истории. Немецкая пехота, а пехота, как известно, закрепляет успехи всех остальные войск, дотопала до этого места всего лишь 24 июня! Едва ли все это можно расценить иначе, как еще в довоенное время достигнутый преступный сговор командования ЗапОВО с гитлерюгами!

Вместе со снятием радиостанций это ли не под копирку «затруднять своевременный вылет и прибытие к месту боя истребительной авиации» (и вообще авиации. — А. М.), что было указано в «Плане поражения» Тухачевского?! Да еще и в крупномасштабно развернутом виде!

Возьмите другое положение из плана Тухачевского: «Такая же опасная задержка проведена в вопросе широкого развертывания артиллерийского и танкового резерва главного командования» (см. приложение № 11).

Выше уже приводился пример с совершенно бесконтрольной со стороны НКО и ГШ реорганизации и зенитной и противотанковой артиллерии накануне войны. Что получилось в итоге — тоже говорилось. Однако кое-что добавить следует, ибо что касается артиллерии, это, к глубокому сожалению, еще далеко не все. Выдающийся конструктор отечественных артсистем Василий Гаврилович Грабин в своих очень долго (а почему, собственно-то говоря?) не издававшихся мемуарах указывает и вовсе на вопиющее положение дел с артиллерией. Оказывается, в результате прямых действий Главного артиллерийского управления (ГАУ) РККА был в начале войны спровоцирован острейший дефицит дивизионных пушек. Под предлогом того, что-де созданная В. Г. Грабиным пушка Ф-22 плохая, генералы втайне от конструктора сняли ее с производства. Узнав об этом через год, Грабин тем не менее представил новую пушку — Ф-22 УСВ. Но генералы и тут все тормозили — эта пушка была в производстве всего лишь год — в течение 1949 г. Когда же Грабин прознал, что и ее сняли с производства, то, обратившись к военному руководству с просьбой объяснить причины невыполненного правительственного постановления, великий конструктор получил по-генеральски идиотский ответ — мол, «мобилизационный план выполнен полностью (Грабин В. Г. Оружие Победы. М, 1989. С 331, 457). Но едва только началась война, оказалось, что и широко развертывать артиллерийский резерв попросту нечем, особенно что касалось противотанковой артиллерии, потому как не только способных пробивать башенную тевтонскую броню 57-мм орудий был просто зверский дефицит, но и вообще противотанковой артиллерии — в ряде армий едва наскребали четверть от штатно положенного количества орудий. (например, в 43-й армии из 1008 положенных стволов имелось всего 264). Отсюда и вызрел замысел реорганизации противотанковой артиллерии накануне войны. Да, создали противотанковые бригады, но 10 бригадами 4500 км не прикроешь ведь! Чем думали генералы — пойди пойми?! А главное, зачем так думали (ведь по 450 км на бригаду)? Девять из них так ничем себя и не зарекомендовали, ибо в реальности они не были сформированы! Только бригада под командованием Москаленко вошла в историю начального периода войны — она отлично дралась. Но почему одна-единственная, реально боеспособная бригада оказалась именно в КОВО?