Книга Что-то кроме магии - Akana again

не стану уточнять, каким образом вы обнаружили остатки рога, — веско проговорил Дамблдор. Он хмуро выслушал подозрения Снейпа, всем своим видом давая понять, что не доверяет им. — Аластор слегка простужен, вот и сварил себе Бодроперцового. Вам ли не знать, что в его составе есть рог двурога.

— Но он также входит и в состав Оборотного, — возразил Снейп. — Да, самого зелья я не нашел, но если учесть странное поведение Грюма, о котором я уже говорил…

— Призрак видел Грюма у шкатулки с Кубком, а полтергейст — у двери в лабораторию. Вы задали Грюму вопрос, и ответ вас не устроил, — перебил его Дамблдор. — И что же из всего этого следует? В чем вы подозреваете Аластора?

— В том, что он не тот, за кого себя выдает.

Директор насмешливо посмотрел на подчиненного поверх очков.

— С такой оголтелой подозрительностью вам самое место в Аврорате, Северус. И кто же он, по вашему мнению?

— Не знаю, — неохотно признался Снейп.

— Не далее как час назад я долго беседовал с ним. Между делом упомянул о людях и вещах, которые были известны только нам двоим… — Дамблдор многозначительно умолк, а затем продолжил: — Грюм показал свою полную осведомленность. Мне ни на чем не удалось подловить его.

— Но мой вопрос о выдуманном человеке!

— Аластор редко действует по готовым шаблонам, — покачал головой директор. — Думаю, именно поэтому он и жив до сих пор… Ну хорошо, предположим, что вы правы, и под личиной Грюма в Хогвартс проник кто-то другой. Его цель?

— Поттер, — без колебаний ответил Снейп. — Наша — уже не новая, — знаменитость. Именно он из года в год привлекает в школу самых нежелательных визитеров.

— Идите спать, Северус, — Дамблдор устало подпер щеку кулаком. — Такими темпами вы скоро приметесь обвинять Гарри в зимних метелях и летнем зное.

— Помяните мое слово, без Поттера не обойдется, — проворчал декан.

На следующий день Кубок Огня, вслед за тремя чемпионами от трех школ, выбрал, ко всеобщему изумлению, четвертого чемпиона — Гарри Поттера.

Глава 84. Собкор «Придиры»

Это утро началось для Ксенофилиуса Лавгуда с хороших новостей. Розница «Придиры» разошлась за час — впервые за все годы существования журнала. О причинах успеха гадать не приходилось: уже третий месяц издание публиковало главы из «Истории магической Британии в хрониках и мемуарах» Квиринуса Квиррелла. Скандальная вступительная статья автора, уникальные документы, легкий слог и парадоксальные выводы привели к тому, что сначала лондонские, а затем и провинциальные волшебники взахлеб бросились читать историю собственного мира, ранее известную им лишь по скучным и предвзятым трудам Батильды Бэгшот.

Определенно, в декабре следует увеличить тираж вдвое. И, пожалуй, стоит поднять розничную цену — не резко, но ощутимо. Так, чтобы стала видна вся выгода подписки.

Лавгуд полистал записную книжку, куда вносил идеи насчет любимого бумажного детища. Новая концепция обложки... Иллюстрации... Карикатуры! Вот о чем он сегодня поговорит с Квиринусом. Художнический талант историка уступал литературному, но сатирический взгляд и точная кисть имелись, а Министерство предоставляло широкое поле для упражнений в насмешке.

Накануне Квиррелл пригласил друга-издателя в гости, обещая познакомить с «одним потрясающим старым чудаком». Лавгуд охотно принял приглашение, несмотря на то, что недолюбливал Лютный переулок из-за темных подворотен и зловещей репутации. Впрочем, выбеленная первым снегом, в солнечный полдень середины декабря эта часть магического Лондона выглядела мирно и приветливо.

Едва переступив порог квартиры Блэка, Лавгуд пожалел, что не взял с собой Луну. Ей бы наверняка пришлась по душе гостиная, где вещи сами выбирают себе место, оказываясь тем не менее под рукой хозяина в нужное время.

Под стать жилищу был и хозяин. Мариус настолько очаровал журналиста, что тот предложил ему стать героем одной из публикаций.

— Благодаря вам я понял, чего не хватает «Придире», — признался Лавгуд. — Рассказов о людях! Человеку всегда интересны дела ближнего своего, и если умеючи преподнести... Решено, мистер Блэк: прошу вас назначить время для интервью. Им мы откроем нашу новую рубрику.

— Я почти всегда дома, приходите, когда угодно, — не стал отказываться старик. — Что же, и фотографическую карточку сделаете?

— На всю страницу! И еще несколько интерьерных снимков... Не возражаете?

Блэк не только не возражал, но пообещал ради такого случая «продемонстрировать почтеннейшей публике несколько презанятнейших вещиц».

Уладив дело с Мариусом, Лавгуд принялся обсуждать с Квирреллом текущие журнальные дела. Квиринус согласился попробовать себя в карикатуре, тем более что «Ежедневный Пророк» в каждом номере публиковал парадные фото высших министерских чинов. «Придира» противопоставит надутой важности едкую иронию!

— Но вот в фоторепортаже с открытия Турнира Трех Волшебников «Пророк» нас обошел, — вздохнул Лавгуд. — Эх, не успеваю я в одиночку!

Квиринус ничего не ответил. Он смотрел куда-то мимо Ксенофилиуса, сосредоточенно почесывая кончик носа. Лавгуд, еще со школы знакомый с привычкой приятеля, помалкивал, зная, что за чесанием обычно следовала хорошая идея.

— А что если в Хогвартсе у «Придиры» появится постоянный представитель?

— Собственный корреспондент? И кто же это будет?

— Тот, кто по части пронырливости и наглости превосходит Риту Скитер, — Квиррелл весело посмотрел на ничего не понимающего Лавгуда. — Впервые в истории магловской и магической прессы сотрудником журнала станет полтергейст!

Ксенофилиус расхохотался.

— Пивз?! Гениально! Но как ты его уговоришь?

— Я знаю к нему подходы, это не такая уж большая сложность. Вопрос с фотокамерой меня беспокоит куда сильнее. Твой громоздкий аппарат для него не годится, нужно что-то поменьше, полегче и попроще.

Издатель помрачнел, проблема действительно была серьезной. В магическом мире фотокамеры не выпускались; аппаратами и фотопленкой, закупленной у маглов, торговал единственный магазин в Косой аллее, и цены там кусались. К тому же, будь Лавгуд лучше знаком с магловским миром, он непременно заметил бы, что фотолавка предлагает давно устаревшую технику.

Тем временем Блэк, присутствовавший при беседе, встал и, не говоря ни слова, ушел к себе. Друзья не обратили внимания на маневры старика, а спустя несколько минут он вернулся в столовую, неся в руках небольшую картонную коробку. Вид у Мариуса был заговорщицкий.

— У вашего Пивза будет камера, за которой в свое время тщетно охотились разведки трех государств, — торжественно сообщил он. — Немецкая штучка! С войны храню.

С этими словами он выложил на стол из коробки толстую плитку