Книга Пробуждение Посейдона - Аластер Рейнольдс

преодолено только после того, как к ним пришла Дакота, и даже тогда их трудности не закончились.

Не с большим отрывом.

Но они одержали верх и обрели стабильность. Каким бы ни был исход этого последнего события, Мемфис был уверен, что они найдут его снова - как бы тяжело это ни было, сколько бы времени у них на это ни ушло. Не его поколение нарушило бы непрерывность Воспоминаний, как и не то, что последовало за ним.

На самом деле, это событие перевода вовсе не было насильственным. На этот раз был перемещен весь "Занзибар", не оставив от себя никаких следов - за исключением зеркал, которые находились слишком далеко, чтобы быть захваченными этим событием, - на орбите вокруг Паладина. Но Мемфис знал, что что-то произошло. Он почувствовал, как под подушечками его ног мир содрогнулся, словно от удара в гонг. Произошел один большой переворот, затем последовала убывающая серия меньших вибраций. С потолков посыпалась пыль; вода задрожала в тазах; ткань мира издала одинокий скучающий стон; а затем все снова стихло.

И они были где-то в другом месте.

Начнем с того, что, конечно, Мемфис понятия не имел, где это может быть. В своей последней срочной передаче с "Ледокола" за последние несколько минут до события Дакота предупредила, что они могут оказаться вокруг другой звезды, в какой-нибудь другой солнечной системе, но ничего более конкретного она предложить не смогла. Понятия не имела, что это за звезда, какие миры она могла собрать вокруг себя, как далеко от Паладина она находится. Было ясно, что со всем этим Мемфису и его товарищам придется разбираться самим.

Справились ли они с такой задачей?

Были некоторые Восставшие, которые считали Мемфиса медлительным типом. Никто из них не был так быстр, как Дакота, это правда. Но среди ее подчиненных действительно были Восставшие, которые владели языком быстрее и плавнее, чем Мемфис. Слова складывались в его голове не так легко, как у других. Но слабость этой способности не должна была закрывать им глаза на его внутреннюю силу. Он понимал не хуже любого из них, и хотя, возможно, не был самым быстрым в выражении идей, которые складывались у него в голове, он не сомневался в своих собственных способностях. Он хорошо служил Дакоте, и она доверила ему этот мир. Когда пришла инструкция избавиться от тел Друзей, которых никогда нельзя было оживить, он прекрасно понял ее намерения. Она не была прирожденной убийцей, как и Мемфис. И точно так же, как тогда она доверилась ему, сейчас он чувствовал себя связанным безоговорочным доверием. Он чувствовал это бремя долга, хотя и был уверен, что никогда больше не увидит матриарха.

Так что он будет соответствовать этому. Начнем с того, что они не стали бы интересоваться тем, что лежит снаружи. Это могло подождать. В первые часы после этого события было сделано более чем достаточно, чтобы убедиться, что их дом уцелел без серьезных повреждений, и что все Восставшие были осведомлены о внезапном изменении их обстоятельств. Мемфис взял за правило информировать как можно больше из них лично, насколько это было в его силах, но вскоре ему пришлось назначить собственных заместителей, отправив их в норы и туннели с теми фактами, которые он мог им предоставить.

Лишенный зеркал, "Занзибар" пока работал на аварийном питании. Они могли терпеть это какое-то время, но в долгосрочной перспективе Восставшие нуждались в ясном небе. Мемфис знал, что зеркала были сделаны из кусочков, вывезенных с "Занзибара", и скреплены вместе с поспешностью и изобретательностью. Восставшие тогда не смогли бы сделать ничего подобного самостоятельно, но сейчас были другие времена. Они многому научились - не в последнюю очередь тому факту, что им не нужна была человеческая власть или разрешение управлять своим собственным миром. Мемфис выберет самых умных из своих учеников и поручит им изготовление новых зеркал. Они добьются успеха - он был уверен в этом. К счастью, там все еще было в изобилии воды и пищи. После столетий оккупации каменным стенам "Занзибара" потребовалось бы больше нескольких лет, чтобы потерять все свое удерживаемое тепло, даже если бы они появились вдали от тепла звезды. Самое необходимое все еще было на месте. Восставшие могли жить и продолжать жить, пока они методично решали свои проблемы. Они будут делать то, что делали всегда, - уверенно ставить одну ногу перед другой.

Когда Мемфис убедился, что самое необходимое у него под рукой (в багажнике - со временем он заставит свой разум отказаться от этих старых человеческих речевых оборотов, но не сегодня) - когда все было в багажнике, - он, наконец, позволил своему разуму обратиться к вопросу о том, куда они прибыли.

Мемфис организовал небольшой экспедиционный отряд. Они пробрались по периферийным туннелям к одному из стыковочных узлов, где были окна.

"Занзибар" все еще вращался. Он сохранил свой угловой момент во время перемещения, и это означало, что в его камерах все еще существовала гравитация. Панорама вращалась в ритме, подобном часам, который Мемфис знал всю свою жизнь. До этого последнего события единственной значимой вещью за окнами был скалистый безвоздушный Паладин и его единственная Мандала. Он давно привык к присутствию Глизе 163, но звезда всегда была слишком далека, чтобы быть чем-то иным, кроме абстрактного источника света.

Теперь сквозь слои изъеденного и поцарапанного стекла струился более жесткий и яркий свет, свет, который был намного голубее, намного яростнее.

- Нам понадобится меньше зеркал, - заявил Мемфис.

Если им вообще нужны были зеркала. Пламя заставило его прищуриться. Раньше ему редко приходилось щуриться, так что в некотором смысле было отрадно, что старый рефлекс работал так же надежно, как и раньше. Их новое солнце было горячее и голубее, чем старое, и выглядело больше. Он поднял свой хобот для сравнения. Он не мог полностью заслонить диск своей новой голубой звезды, в то время как у него никогда не возникало никаких трудностей с затемнением Глизе 163.

Там также был целый мир. "Занзибар" вращался вокруг него. Трудно было сказать, насколько он велик - им потребовалось бы больше времени, чтобы провести такого рода измерения. Но он была сферическим и очень выразительного зеленого цвета, и в этой зелени были крапинки, которые не совсем походили на тот узор, который мог бы возникнуть в результате чисто естественных процессов. За изгибом горизонта этого нового мира лежал еще больший, и в головокружении от иерархий Мемфис осознал, что, поскольку "Занзибар" вращается вокруг этой планеты, эта планета была