Книга Святая Земля. Путешествие по библейским местам - Генри Воллам Мортон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я прошел к гавани, где росла густая трава по колено высотой, и там задумался о другом великом человеке, связанном с Остией — о пламенном святом Иерониме. За два года до смерти Моники Иероним, удрученный скандалом и подозрениями, которые обрушились на него в Риме, сел в Остии на корабль, следующий в Антиохию. Где-то неподалеку — возможно, вон на том болоте, особенно обильно поросшем сорняками, — он поднялся на борт, о чем сообщил в послании к деве Анселле:
Я пишу в спешке, дорогая дама Анселла, пока корабль поднимает паруса. Пишу я в слезах и рыданиях, и все же благодарю Бога за то, что счел меня достойным ненависти этого мира. Передавай привет Пауле и Евстохии, моим сестрам во Христе, и не важно, принимает ли меня этот мир или отвергает, передавай привет Альбине, твоей матери, Марселле, твоей сестре, Марселлине, Фелисите: скажи им, что мы еще встретимся перед престолом Господа, где все тайны нашего сердца будут открыты. Помни обо мне, о, славный образец чистоты, и своими молитвами утишь морские волны.
Корабль поднял паруса и навсегда унес Иеронима прочь от Рима. В подземном гроте церкви Рождества в Вифлееме один из францисканцев проводит вас в темную пещеру, наполовину выдолбленную в скале, наполовину сложенную из камней. Он непременно расскажет: «Вот помещение, где жил святой Иероним до конца своих дней. И здесь он написал Вульгату, а также множество посланий и трактатов».
Потом он проведет вас сквозь темноту в узкий проход, соединяющий первое помещение с другой пещерой. «Здесь похоронены Иероним, Паула и Евстохия — святой муж и две святые женщины, оставившие богатую жизнь в Риме, чтобы поселиться там, где родился наш благословенный Спаситель…»
Начало путешествия святого Иеронима — здесь, в Остии, а окончание — в Вифлееме.
Низины обширны, и море остается невидимым. Однако в прежние дни волны бились о берег там, где тянутся ныне многие мили песка. На этих берегах, вероятно, за целое столетие до Августина и Иеронима, Остия стала местом действия «маленького золотого шедевра» — «Октавия» Минуция Феликса, первого произведения апологетов христианства.
Три друга отдыхали на море, в Остии. Минуций Феликс пишет:
Это прекрасное место, где я надеюсь принять морские ванны и получить приятное и полезное лечение от некоторых гуморов, причиняющих мне страдания. Благодаря этому отдыху законоведение отступает перед отличными местными винами.
Друзьями Минуция были христианин Октавий и Цецилий, еще не обратившийся в новую веру.
Как-то утром друзья отправились на прогулку; по дороге Цецилий увидел статую Сераписа и поцеловал ей руку, что заставило Октавия заметить — он желает, чтобы его дорогой друг перестал жить в такой темноте, особенно в столь прекрасный день.
Когда Октавий говорил это, мы находились на полпути между Остией и морем, и уже подходили к пляжу, где мягкие волны омывали полосу песка, разглаживая ее и расширяя, словно выстраивали дорожку для прогулок. Море вечно в беспокойстве, даже если улегся ветер, и хотя белые пенистые гребни не достигали берега, мы наслаждались созерцанием извивающихся и крутящихся у наших ног водоворотов, образовывавшихся, когда мы ступали на кромку воды.
Они продолжали совместную прогулку, и Октавий рассказывал о морском путешествии, которое он недавно совершил, а потом остановились, чтобы посмотреть на детей, играющих в «уток и селезней».
Минуций продолжает:
Играют так: ракушку, отполированную бесконечным движением волн, крепко удерживают плоской стороной между пальцами. Затем игрок наклоняется и кидает ее как можно дальше вдоль водной глади. Снаряд едва касается поверхности или разрезает верхушки волн, подпрыгивая в воздухе. Тот мальчик, чья ракушка улетела дальше всего и чаще подпрыгивала на воде, считается победителем.
Только не обращенный в христианство Цецилий не находил удовольствия в этом зрелище, держался отчужденно и вообще пребывал в дурном настроении, а потом наконец признался: он глубоко сожалеет, что его друг Октавий произнес такие слова о его духовной жизни. Самым дружеским образом все трое усаживаются на скале, выдающейся в море, и приступают к обсуждению христианства и язычества.
Разговор они ведут долгий и ученый. Цецилий защищает богов Рима; Октавий отстаивает веру в Христа. Он признает, что до обращения был более чем скептиком, и как юрист, вероятно, причинял мучения христианам, открыто исповедовавшим свою веру, в надежде добиться от них отречения. Он излагает основные положения христианского вероучения. И к концу разговора обращает Цецилия.
После мы вернулись, веселые и счастливые: Цецилий — потому что уверовал, Октавий — потому что добился победы, а я — благодаря обращению одного и победе другого.
Я был счастлив окончить мои странствия в Остии, в окружении подобных воспоминаний. Мне приятно думать, что я видел Евфрат, устремляющийся на юг, по Месопотамии, и Нил, несущий на своих берегах Египет, и что наконец приблизился к завершению путешествия в том месте, куда Тибр некогда приносил корабли с моря. Я задумчиво шел прочь, через древний город, сожалея о том, что было и прошло, и надеясь, что никто не осудит человека, который, вернувшись из странствий, произнес слова, возникшие в его памяти и впервые сказанные давным-давно — именно здесь, в городе Остия: «Ничто не далеко от Господа».
1 Суд 20:1.
2 2 Цар 1:20.
3 Ин 19:19–20.
4 Мф 23:27.
5 Мф 28:19–20.
6 Мф 24:2.
7 Мф 19:14.
8 Лк 21:24.
9 Мих 1:8.
10 Ис 59:10–11.
11 Мф 26:36.
12 Лк 2:46.
13 1 Пар 32:2–4.
14 Лк 22:34.
15 Мф 23:27.
16 Лк 22:62.
17 Лк 1:8–9.
18 Лк 1:23.
19 2 Цар 21:16.
20 3 Цар 5:1, 8–10.
21 3 Цар 5:6.
22 Ин 2:18–21.
23 3 Цар 10:26.
24 4 Цар 11:14.
25 Лк 10:30.
26 Лк 10:38–42.
27 Ин 11:20 и далее.
28 Ин 12:2–3 и далее.
29 Лк 10:25 и далее.
30 Быт 19:24.
31 Лк 2:40.
32 Лк 13:1.
33 Лк 23:12.
34 Мф 2:11.
35 Лк 15:8.
36 Лк 11:5–7.
37 Еккл 2:4–6.
38 Песн 4:12–15.
39 Чис 13:24.
40 Быт 27:41.
41 Исх. 20:4.
42 Вт 11:10.
43 Еккл 7:6.
44 2 Кор 6:14–15.
45 Деян 9:4–5.
