Книга Потерянный разум - Сергей Кара-Мурза

“Новые русские” — это люди активного молодого возраста с высоким образовательным уровнем. Авторы исследования пишут: “Опросы 1990-1991 г. показывали, что наиболее вовлеченная в массовую политическую борьбу и наиболее радикально-демократическая группа — верящие не в Бога, а в сверхъестественные силы, 24% из них поддерживали “Демократическую Россию”, что намного превосходило и верующих, и атеистов”. И еще: “вера в НЛО, cнежного человека, телепатию сильно связана с ценностями первого периода радикально-демократического движения — антикоммунизмом, желанием похоронить СССР, приоритетом прав человека и рынка”.

И в этом мы видим отщепление от массы. Большинство граждан РФ переживали развал СССР как горе, а крушение советской идеологии пытались компенсировать возвратом к традиционным для нашей страны религиям (прежде всего, Православию). А наиболее радикально-демократическая и прорыночная часть образованного слоя заняла крайне антисоветскую позицию и стала верить не в Бога, а в телепатию и снежного человека.

Международное измерение нашей болезни. Отщепление интеллигенции от советского народа произошло не только в самом СССР. Это явление всеобщее. При этом и сам советский народ мы можем рассматривать как модельный объект всеобщего характера. Начиная с 1917 г. к его становлению, развитию и судьбе было приковано внимание всего мира, так что отношение к нему во всех культурах приобрело черты экзистенциального выбора. Именно здесь — корни и глубокой любви к советскому народу, и не менее глубокой ненависти, которые наблюдались в мире в течение полувека.

Почему же такое неравнодушие? Потому, что воплощение советского проекта давало новый смысл всеобщим, фундаментальным вопросам бытия — вопросам, от которых господствующее меньшинство Запада, уповающее на технологии манипуляции сознанием, старается отвлечь людей. Советский народ воплотил важные черты всех народов, которые пытались избежать участи быть загнанными в зону периферийного глобального капитализма или стремились освободиться от этой участи. А это — более 80% населения Земли. Советский проект означал альтернативу. Как писал в 1925 г. из СССР Дж.М.Кейнс, “чувствуется, что здесь — лаборатория жизни”.

Даже само утверждение, что альтернатива возможна, обладает огромной освободительной силой. Поэтому СССР, воплощавший это утверждение в наглядной практике, вызывал у “хозяев мира” ненависть. Менее открытые и менее универсальные аналогичные проекты такой ненависти не вызывают (примером может служить китайский проект, особенно после того, как КНР намеренно резко сократила мессианскую деятельность в “третьем мире”).

Отношение к советскому проекту и советскому народу для интеллигента в любой стране означало его позицию именно по фундаментальным проблемам бытия. А значит, его позицию и по отношению к своему народу и его судьбе. Отщепление от советского народа для западного интеллигента было признаком важного сдвига в его взглядах на универсальные вопросы — признаком отхода от универсализма Просвещения и заодно от его рациональности, к постмодернизму.

Вспомним ход событий в этом процессе “отщепления”. Можно считать, что в начале ХХ века мировоззренческим основанием установок “мировой интеллигенции” были гуманистические представления Просвещения. Они испытали тяжелый кризис во время Первой мировой войны, но воспрянули с новой надеждой после выхода в 20-е годы на мировую арену СССР. Интеллигенция не только стала социальной базой для повсеместного возникновения коммунистических партий, но и была движущей силой ориентации рабочего движения в социал-демократическом русле. Более того, интерес (и во многих отношениях участие) к советскому народу интеллигенция и Запада, и Востока проявляла независимо от злободневных политических позиций.

Во время Второй мировой войны симпатии к советскому народу усилились, но после начала холодной войны Запада положение стало постепенно меняться. Движение борьбы за мир, символическими фигурами которого были лидеры интеллигенции старшего поколения, стало последней большой акций “просоветской западной интеллигенции”. Молодежное движение интеллигенции 1968 г. уже имело сильный антисоветский оттенок — СССР ставился на одну доску с США как “сверхдержава”. Но наиболее красноречивым был антисоветский поворот еврокоммунистов. Интеллигенция “неприсоединившихся” стран была еврокоммунистами расколота и находилась в замешательстве.

Почему это произошло? Почему, начиная с 60-х годов, даже левая интеллигенция Запада, по инерции восхищавшаяся Лениным, Великой Октябрьской революцией и успехами СССР в Космосе, все больший интерес и бoльшие симпатии обращала именно ко всему антисоветскому в жизни советского общества? Бурные аплодисменты Горбачеву были лишь кульминацией этого процесса, но начался-то он за двадцать лет до перестройки.

По своим масштабам этот процесс был социальным, а не личностным — антисоветский поворот совершила значительная часть интеллигенции в целом и бoльшая часть интеллигенции элитарной. Даже те, кто остались верны идеалам советского проекта (или даже были сталинистами), в основном отвергали как раз то, что составляло сущность советского строя, а не его деформацию по сравнению с некой “правильной” моделью. Достаточно упомянуть уравниловку, о которой практически нельзя было услышать доброго слова от западного интеллигента.

В рамках социально-философских учений Запада, сложившихся до войны и по инерции доживших до конца 50-х годов (например, кейнсианства), еще признавалась возможность сосуществования западного цивилизационного проекта с советским. Но затем традиционные социал-демократия и либерализм были вытеснены жесткой идеологией неолиберализма. СССР стал “империей зла”, и уже не было речи ни о мирном сосуществовании, ни о “конвергенции”, война шла только на уничтожение. Политические установки неолиберализма мировая интеллигенция принимала нехотя или, на словах, даже отвергала. Но это несущественно — она стала терпимо относиться к его социально-философским установкам, прежде всего, к его представлению о человеке и обществе. Свертывание структур социал-демократического “социального государства” происходило на Западе при нейтралитете, а начиная с 80-х годов и при явном сотрудничестве левой интеллигенции.

Почти общепризнанным стало утверждение, что правые и не смогли бы демонтировать социальное государство — главную роль в этом должны были сыграть именно социал-демократические режимы и поддержка еврокоммунистов. Неолиберальные реформы в Европе проводились социалистом Миттераном, социал-демократами ФРГ и Испании и даже бывшими коммунистами Италии. Но главное, в мышлении и языке интеллигенции произошел сдвиг от гуманистических универсалистских идеалов Просвещения к социал-дарвинизму и евроцентризму, которые подготовили почву для принятия нынешней концепции глобализации.

Чтобы совершился такой поворот, была необходима большая и неосознаваемая причина — общий социальный интерес. Ведь сегодня самоанализ бывших левых, даже самых радикальных, поражает. Красноречиво выступил в Москве в конце 1999 г. французский философ Андре Глюксманн, который в 1968 г. был ультралевым, одним из активных участников студенческой революции. Он признал, что сейчас не смог бы подписаться под лозунгами протеста против войны США во Вьетнаме. Иными словами, он в своем антисоветизме дошел до осознания того принципиального факта, что, будучи последовательным, он должен отвергнуть любую борьбу незападных народов за свою независимость от Запада. А все эти крики про сталинизм, репрессии и подавление пражской весны — искусственная истерика в поисках приличного повода для разрыва.