Книга Заговор - Николя Бёгле

— Честно говоря, я и сам не знаю. Но если бы ваша подруга не была возведена в ранг национальной героини, я бы никогда не заинтересовался ею. Так вот, я отказываюсь поддерживать миф, основания которого не поддаются проверке. Как вы говорите, причины ее отсутствия и лжи вокруг него могут иметь вполне благопристойное объяснение. А если это не так?

— Чего вы хотите от меня?

— Я хочу знать правду об инспекторе, а вы, возможно, захотите узнать правду о своей подруге. Ведь никогда не знаешь, с кем делишь свою жизнь. Хотя, конечно, вам она могла рассказать обо всем этом раньше и для вас все ясно.

Ясным Кристоферу было только одно: ему впервые в жизни хотелось садануть кому-то кулаком по физиономии. Он был зол на Томаса Хольма. Потому что Сара никогда не рассказывала ему про этот эпизод с реабилитационным центром. Но ведь она не раскрывала ему всю свою жизнь во всех подробностях и в мельчайших деталях.

А теперь он просто обязан будет попросить Сару сказать правду и тем подвергнуть их пару опасности конфликта.

Слишком потрясенный, чтобы ясно соображать, Кристофер встал и слишком поздно осознал, что протягивает собеседнику руку. Тот не упустил случай.

— Вижу, теперь вы мне доверяете. Я это оценил. Я получу от вас известия?

В данную секунду Кристофер действительно не знал этого.

Он вышел из-за стола и покинул кафе, с неприятным предчувствием думая о том моменте, когда с невинным видом спросит Сару, как прошла ее «реабилитация» в Хемседале.

Глава 11

В палатке, служившей полицейской зоной отдыха и столовой, Сара прокрутила на экране служебного смартфона длинный текст. Едва выйдя из палатки медэксперта, она связалась с Йенсом Бергом, министром внутренних дел, и уговорила его выслать ей досье секретных служб на Катрину Хагебак.

Она нашла там несколько фактов употребления марихуаны лет двадцать назад, участие в возрасте двадцати семи лет в создании помех работе зоопарка и запирании его директора в клетку с лемурами и, наконец, жалобу против нее за оскорбление нравственности, поскольку она, в тот момент мэр города Хамар, пришла на открытие церкви без лифчика. Что же касается личной жизни, секретные службы не обнаружили никаких данных о ее связи ни с одним мужчиной и ни с одной женщиной. Единственным родственником Катрины был Мариус Хагебак, ее отец, лежавший в больнице.

Также Сара нашла список политических противников премьер-министра и попросила Хауга в первую очередь допросить лиц, вошедших в него. Помимо этого, в досье не содержалось никакой информации, которая могла бы помочь направить расследование в верном направлении.

Она положила телефон в карман, доела сэндвич с тунцом и, не поморщившись, допила чашку холодного кофе.

— Можно подумать, небо знает, что тут происходит, — бросил один военный, входя в палатку. — Уже девятый час, а можно подумать, что не больше трех часов утра. Хуже, чем в Осло!

Сара посмотрела в окно из прозрачного пластика и увидела лишь серую тяжелую массу полярной ночи.

Военный забросил автомат за спину, налил себе кофе, залпом выпил его и вышел из палатки.

Меньше чем через восемь часов министр внутренних дел начнет свою пресс-конференцию, а у Сары не было даже намека на след, который можно было бы ему представить. Хотя бы только для того, чтобы успокоить население и что-то сообщить другим государствам.

— Инспектор Геринген, — раздался в динамике рации мужской голос.

Сара узнала Геральда Мадкина, высокого полицейского из научно-криминалистического отдела, изучавшего следы крови на дорожке и в прихожей дома.

— Мы можем представить вам заключение.

Сара сказала, что уже идет, со звонким скрипом застегнула молнию своей парки и подняла полог палатки, чтобы выйти. Ее снова хлестнул ветер, гнувший порыжевшую траву и заставлявший недовольно морщиться лица идущих ей навстречу людей.

До палатки экспертов было метров тридцать, и Саре удалось всего несколько мгновений подумать о Кристофере, который как раз в этот момент должен был входить в свой новый кабинет. Она надеялась, что он не обидится на то, что она лишь подумала о нем, а не отправила сообщение из-за недостатка времени.

— Слушаю вас! — бросила Сара, едва шагнув через порог палатки экспертов.

Геральд Мадкин и еще трое сотрудников его отдела сидели, склонившись над электронными микроскопами.

— Экспресс-тест нам сразу показал, что часть крови на паркете в прихожей не принадлежит человеку. Более детальный анализ показал, что эта кровь принадлежит парнокопытному подсемейства Бычьих, конкретно: быку, голову которого вы нашли. Эта бычья кровь сосредоточена в меньшем круге «восьмерки», образованной на полу. Другой круг состоит исключительно из крови жертвы, Катрины Хагебак. Иными словами, первоначально картина преступления должна была выглядеть примерно так.

Эксперт протянул Саре рисунок, на котором изобразил фигуру Катрины Хагебак, лежащей ничком на паркете в прихожей своего дома, и бычью голову, положенную прямо перед ней.

— Полагаю, вы обнаружили в кровавой дорожке от двери дома до края скалы следы крови быка? — уточнила Сара, чтобы быть полностью уверенной в своем выводе.

— Совершенно верно. Мы обнаружили кровь Катрины Хагебак и животного. Только их двоих. Нет никаких сомнений, что жертва дотащила голову быка от дома до скалы.

И это после того, как мучитель оставил ее на месте, посчитав мертвой, мысленно закончила Сара и взяла рацию.

— Триммер, перенесите тело Катрины Хагебак и бычью голову в прихожую дома.

— Прямо сейчас?

Даже не потрудившись ответить, Сара бросилась к дому премьер-министра.

Десять минут спустя труп Катрины Хагебак снова плавал в собственной крови, лицом в паркет, с несколькими ранами в задней части черепа. А там, где большая лужа крови сужалась, в нескольких сантиметрах впереди, лежала бычья голова.

«Вот в каком виде убийца оставил свою жертву, сочтя ее мертвой», — подумала Сара, фотографируя сцену на камеру своего телефона.

— В этот момент у нее уже был в руке мел? — спросила Сара.

— Возможно, — ответил за ее спиной Геральд Мадкин. — Я забыл вам сказать, что мы нашли на траве следы мела, смешанные с бычьей кровью, а также на его правом роге. Так что мел уже был приклеен к руке жертвы, когда она перемещалась к краю скалы.

Вот и сложилась полная картина: Катрину Хагебак заставили раздеться и встать на колени. В этот самый момент убийца допустил ошибку, надавив голой рукой на плечо премьер-министра. Затем он несколько раз ударил ее по голове мечом. Она упала на пол рядом с бычьей головой. До того или после он приклеил кусок мела к ее ладони.

Эта мизансцена была выполнена с соблюдением некоего символического ритуала, но Сара не понимала его значения.