Книга Седьмая линия. Казино "Фортуна" - Анастасия Валеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шампанское зашипело и быстро наполнило оба бокала. В то время как оно играло множеством маленьких пузырьков, Милославская произнесла тост:
— За удачу! — и снова благодарно посмотрела на Игоря.
— За знакомство! — дополнил тот и первым поднес фужер к губам.
Только когда оба бокала были пусты, гадалка заметила, что и она, и ее гость все еще стоят посреди кухни.
— Ой, что это мы? — засмеявшись, спросила она. — Давайте присядем.
— Нет, нет, — возразил Игорь, — я не могу задерживаться. Водитель ждет, да и работы море.
— А вы на этот раз у нас надолго?…
— Завтра в полдень уезжаю. Надо еще успеть жене показать город.
— Вот как…
— Ну что, мне пора.
— Я провожу.
Яна с Игорем молча дошли до калитки. Открывая ее, Милославская сказала:
— Я вам очень, очень благодарна. Надеюсь тоже сослужить вам добрую службу. Обращайтесь, если будут какие-то проблемы.
— Хотелось бы надеяться, что их не будет, несмотря на то что общение с вами доставило мне удовольствие, — засмеявшись, ответил Игорь.
Гадалка тоже улыбнулась в ответ.
— Пока? — глядя на нее, произнес Игорь.
— Пока, — вздохнув, ответила Милославская и, помахав вслед гостю рукой, с теплой грустью закрыла за ним калитку.
Яна стояла в дверном проеме своего кабинета и не знала, с чего начать. Радость открывшегося доступа к информации вскружила ей голову. Да и мысли об Игоре не сразу покинули голову. Гадалке пришлось приложить усилия и сказать себе, что не время думать об этом, да и он не для нее предназначен. К тому же она успокоила себя тем, что едва ли позволила бы себе на самом деле завести отношения с каким-то мужчиной.
— Так, наплыв чувств, — сказала она и совершенно успокоилась на этот счет.
Лежащий напротив кейс с документами казался сказочным сундуком с золотом, к которому и подойти-то было страшно. Но необходимо.
Милославская приблизилась. Села за стол. Развернула к себе кейс. Зажгла настольную лампу. Скомандовала:
— За работу! — и погрузилась в изучение бумаг.
Она долго шуршала ими, вызывая любопытство Джеммы, изредка что-то бормотала себе под нос, изредка произносила ругательства, изредка — слова удовлетворения. С бумагами она старалась обращаться очень осторожно, чтобы не помять ни одной, не загнуть уголков, не перепутать их порядок. Торопливость здесь была неприемлема, а потому время бежало куда быстрее, чем двигалась работа.
Первоначальные выводы стали напрашиваться нескоро. Яне пришлось серьезно понервничать, прежде чем обуявшая голову информация стала мало-мальски укладываться в голове.
— Кажется, мои силы себя исчерпали, — сказала она не менее, чем через час, глядя на Джемму.
Та радостно гавкнула.
— А вот это зря, — высоко подняв брови, заявила гадалка. — Поводов для радости слишком мало.
Милославская встала со своего места, закурила и принялась ходить из угла в угол, как это она часто делала в минуты раздумий. Собака сочувственно наблюдала за ней, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую и постукивая хвостом по полу. Вдруг Джемма встрепенулась и громко залаяла.
— Что такое? — обратилась к ней Яна.
По тому, каким был Джеммин лай, собрав все свое внимание, хозяйка тут же определила, что, вероятно, пришел кто-то свой. Как овчарка это угадывала — долгое время оставалось для многих серьезной загадкой, однако, если Яна старательно прислушивалась к «голосу» собаки, то позже заключала, что ее любимица практически всегда оказывалась права.
— Может быть, Три Семерки? — предположила Милославская, направившись к окну. — Ну точно! Это он! — прокомментировала она, выглянув на улицу, и торопливо зашагала к выходу.
Калитка была незапертой, и Семен Семеныч, убедившись в этом, уже шагал по двору навстречу Яне.
— Что терпения не хватило? — смеясь, спросила у него Милославская, чуть сойдя с крыльца. — У тебя, кажется, была куча дел?
— Какая же ты вредная женщина, Яна Борисовна, ей Богу! — утирая со лба пот замазанным платком, тоже смеясь, парировал Руденко.
— Ну так в чем дело? — спросила так же весело гадалка, убирая с его волос зацепившийся тополиный пух.
— Может быть, ты меня все же пригласишь в дом? — приподняв фуражку и отряхивая голову, уже серьезней ответил Три Семерки.
Яна посторонилась и жестом пригласила его пройти.
— Я за это время много чего успел и-и-и… у меня перерыв образовался. К тому же я кое-что перенес назавтра, — на ходу пояснил Семен Семеныч тоном, не позволяющим больше над ним подшучивать.
Он остановился посреди прихожей и, посмотрев на подругу, спросил:
— Куда прикажешь?
— В кухню не напрашиваешься? — игриво спросила она.
— Нет, я сыт.
— О-о-о-о! Тогда проходи в кабинет.
— Нет, подожди, — остановил Руденко уже сдвинувшуюся с места Милославскую. Он лукаво посмотрел на нее исподлобья. — Скажи сразу, открыли или нет. Я до Игоря не смог дозвониться.
— Ты в нем насколько был уверен?
— На все сто!
— А почему тогда спрашиваешь, открыли или нет?
— Открыли?! Ну, Янка, какая же ты умница! — воскликнул Семен Семеныч и подхватил Милославскую на руки, крепко сжав ее в объятьях.
— Э-э-э-э! Отпусти, задушишь! То вредина, то умница, тебя, Сема, не поймешь!
— Ладно, за вредину прошу прощения.
— Если серьезно, я тут абсолютно не при чем. Умница он, а не я.
— Да ладно, не скромничай. Ну и что там? — Руденко направился в кабинет, сразу увидел на столе кейс, подошел к нему и склонился к бумагам. — А я думал, уж не деньги ли там. Чего тут такое? — Три Семерки поднял глаза на Яну.
— Ты присядь, Семен Семеныч, тут подумать надо.
Руденко попятился назад и послушно опустился на диван.
— Ну-с? — вполне серьезно спросил он, поглаживая ус.
— Скажу честно, Сема, — начала гадалка, — никакого великого открытия, перебрав этот ворох бумаг, я не сделала. Но определенные выводы все же есть. А соображения мои вот какие.
Три Семерки закурил и сел на диване повыше.
— Во-первых, не слишком давно покойник очень крупно потратился. На что — неизвестно.
— Ясно дело — на казино свое, — с видом знатока протянул Руденко.
— Не думаю.
Семен Семеныч, услышав Янин ответ, удивленно захлопал глазами.
— Дело в том, — пояснила она, что все бумаги в кейсе ничего общего с деятельностью казино не имеют и потраченные деньги, как я смею предполагать, тоже.
