Книга Сказка о смерти - Андреас Грубер

– Куда вы направляетесь, Немез? – крикнул Снейдер ей вслед.

– На свежий воздух, от такого количества тестостерона у меня начинает болеть голова. – Она открыла дверь на террасу и вышла наружу.

Квартира директрисы находилась на восьмом этаже. Фасад старинного здания был украшен лепниной, а балконы ниже были далеко не такими современными, как у Николы Висс. Видимо, террасу на крыше достроили во время ремонта дома.

Сабина оперлась на перила и застегнула молнию куртки. С запада через Берн дул холодный ветер. Отсюда открывался чудесный вид на реку Аре, которая змейкой вилась по городу, и расположенные за ней горы. Некоторые вершины даже были белыми. Через месяц или два снег будет лежать и на крышах домов. Никола Висс уже никогда не насладится этим видом, а тот, кто въедет в эту служебную квартиру, унаследует вид на Аре и мост у нижних ворот, под которым висел труп бывшей хозяйки. Наверное, это – как и все детали убийства – также носило символический характер.

Сабина вытащила сотовый телефон и позвонила в центральный офис БКА в Висбадене, попросила, чтобы ее соединили с больницей в Хагене. Спустя минуту ожидания она услышала, как трубку передали дальше.

– Это БКА, – прошептала женщина. – Поговоришь с ними?

Наконец-то на связи была медсестра из реанимации.

– Алло?

– Добрый день, меня зовут Сабина Немез, я коллега Тины Мартинелли. Я знаю, что вы не даете по телефону никаких справок о пациентах, но я по службе нахожусь за границей и хотела только…

– Все в порядке, – перебила ее женщина. – Фрау Мартинелли предупредила меня, что вы позвоните.

Сердце Сабины подпрыгнуло.

– Она в сознании? Как она себя чувствует?

– Ну, вы сами говорите про невозможность предоставления информации по телефону, – пробормотала медсестра. – Фрау Мартинелли назвала мне ваше прозвище, которое преподаватель дал вам…

– Белочка, – тут же ответила Сабина. Это прозвучало как код в плохом фильме про агентов.

– Хорошо. – Было слышно, что женщина заулыбалась, но потом продолжила серьезным тоном: – Стилет серьезно повредил ее легкое и едва не задел другие внутренние органы. Операция продолжалась пять часов. Ночь была достаточно критичной, но сейчас фрау Мартинелли вне опасности. В настоящий момент она спит.

У Сабины все сжалось в груди. Стилет? Легкое? Внутренние органы?

– Спасибо, – выдавила она. – Когда она сможет покинуть больницу?

– В реанимации она останется еще как минимум на два дня, а потом будет видно.

– Спасибо. Когда она проснется, передайте ей, пожалуйста, что я звонила и желаю ей скорейшего выздоровления.

– Конечно.

Сабина положила трубку. «Вот что за проклятье! Всего пару месяцев на службе – и уже такое! Тина, во что ты там вляпалась?»

Она подняла голову, посмотрела на затянутое облаками небо и почувствовала, как ветер сушит слезы, навернувшиеся ей на глаза. Затем она убрала сотовый и вернулась в квартиру.

Снейдер, Хоровитц и Рюти по-прежнему стояли у домашнего бара и беседовали о знаке бесконечности. Очевидно, Снейдер не всегда придерживался своего правила трех предложений.

Снейдер повернул голову.

– Вы закончили свой приватный разговор? – резко спросил он. Его настроение еще больше ухудшилось.

– Как видите, да, – ответила она.

– Тогда, возможно, хотите внести свой вклад в расследование этого дела.

Сабина подошла к мужчинам.

– Нам срочно необходимо заключение судмедэксперта о резаной ране на животе убитой, чтобы сравнить ее со следами разрезов в деле об убийстве Йоаны Бек в Дортмунде. Возможно, речь идет о похожем канцелярском ноже.

Хоровитц поднял глаза.

– Судья Бек мертва?

12

Четверг, 24 сентября

Ветер шуршал листвой деревьев и гнал опавшие листья по липовой аллее. Этот вид напоминал Ханне о детстве. Как раньше, когда маленькой девочкой гуляла вечерами с отцом по осеннему Амстердаму, она бежала сейчас, пиная кроссовками листву.

На Ханне были тренировочные штаны и ветровка. Маршрут ее пробежки проходил мимо маяка и вокруг острова. Теперь она вернулась на плато и как раз достигла конца аллеи. За спиной находился корпус для сотрудников, а впереди главный вход в тюрьму. Багровое солнце опускалось за облака на горизонте. Ханна могла бы поужинать в ресторанчике рядом с железнодорожной станцией. Но она не хотела есть – к тому же на сегодняшний вечер у нее были другие планы.

Она прошла мимо главного входа и свернула на узкую заасфальтированную дорожку, которая вела вокруг тюрьмы к тыльной стороне здания. Рядом с высокой кирпичной стеной росли тощие кустарники и стояли заросшие плющом мраморные скамьи. Липовая аллея и этот участок казались единственными приветливыми местами на плато скалистого острова. Ханне казалось, что повсюду за их пределами уже много десятилетий назад поселились ненависть, страх и безумие.

Она обошла старую кирпичную стену. С другой стороны была площадка для разворота и большие решетчатые ворота, за которыми начиналась зона заключенных. За высокими стенами с камерами и колючей проволокой находился внутренний тюремный двор, как она знала из флаера. Где-то в шестиэтажном кирпичном здании должны быть три этажа камер для сорока двух заключенных. С этой стороны здания решетки на окнах были массивнее, чем на фасаде. Заключенным открывался вид на внутренний двор и, через колючую проволоку, на море. Наверняка в тюрьме найдется еще место для как минимум ста заключенных, но их переведут сюда лишь после успешного завершения пилотного проекта – а это может затянуться на много лет. Как психотерапевт, она хотела внести свой небольшой вклад. Правда, находилась здесь совсем по другой причине. Но об этом никто не должен был узнать.

Ханна дошла до конца разворотной площадки и посмотрела на другую боковую сторону тюрьмы. Вдоль нее можно было бы вернуться на липовую аллею. Теоретически. Тогда она обошла бы здание вокруг. Но это было невозможно, потому что старый корпус, в котором находилась медицинская часть доктора Кемпен с бывшим изолятором, выдавался наружу. Этот корпус располагался на узком мысе, с обеих сторон окруженном скалами, что делало его практически непреодолимым – разве что кто-то был готов рискнуть и совершить смертельно опасный переход по узкой гравиевой дорожке и крутым обрывистым скалам.

Ханна сосчитала окна на втором этаже. Третье справа – должно быть, кабинет доктора Кемпен. Когда Ханна находилась у нее, она видела из окна часть разворотной площадки. К тому же это было единственное окно без решетки. В комнате горел свет, но больше она ничего не разглядела.

Ханна присела на камни и вытащила из кармана куртки телефон. Ветер трепал ее волосы и холодил вспотевший затылок. Она нажала на кнопку быстрого набора «Дом».

После третьего гудка кто-то снял трубку.