Книга Одна, но пагубная страсть - Татьяна Полякова

— Мне сегодня уже звонили, — сообщила япокаянно. — Правда, ничего сказать не пожелали.

— Это не милиция, — еще больше заволноваласьНаташка. — Милиции ни к чему звонить и помалкивать.

— А кто тогда? Может, просто номером ошиблись? —решила я помечтать. — Слышат, голос незнакомый…

— А что, если это?.. — начала Наташка" и тутповисла гнетущая пауза.

— Ох, — жалобно сказала я, не вынеся тишины, аНаташка заголосила:

— Я немедленно вылетаю!

— Нет уж, — мужественно остановила подругуя. — Сделаешь только хуже. У меня большой детективный опыт, и я точнознаю: когда дергаться начинаешь, быстрее засыпешься. Так что ты там загорай, амы посмотрим, что дальше будет.

— Я ничего не поняла, — жалобно заговорила Ленка,когда я убрала телефон. — Если не милиция, то кто тогда звонил?

— Кто-кто, конь в пальто. Таблетки мог найти грабитель.

— И зачем ему тебе звонить? Из-за этих железок?

— А затем, убогая, что мы свидетели ограбления, асвидетели, как известно, долго не живут.

— Ой, как сердце-то защемило, — закатила глазаЛенка. — А у меня и таблеточек нет.

— У тебя? Ни за что не поверю.

Ленка без таблеток никуда, у людей косметичка, а у нее ссобой целая аптека.

— Я после этого трагического случая и носить-то с собойничего не смогу. Катенька, скажи, пожалуйста, что тебе подсказывает твойдетективный опыт? Чего нам следует ждать?

— Ну… — Я прикинула и так и эдак, и вышло, что ничегохорошего. — В моих любимых детективах к героине в таком случаенаведывались мордастые ребятишки.

— Я не хочу мордастых, — побледнела Ленка. —То есть я бы и против мордастого не возражала, лишь бы человек хороший, потомучто у меня простой в любовных делах.

— Должна тебя огорчить, подруга: если так пойдетдальше, любовный простой у тебя затянется лет на пять. Если, конечно, ты нерешишь полюбить меня, к примеру.

— Я тебя всю жизнь люблю, — заверила Ленка. —Но у меня же нормальная ориентация.

— Начинай привыкать к мысли, что ее придется менять.

— Катя, а что мордастые? Когда их, по-твоему, ждатьследует?

— Буквально с минуты на минуту.

— Да ладно тебе! — отмахнулась она. К подругепостепенно возвращался ее обычный цвет лица. — Откуда они узнают, где тебяискать? Милиция — понятно, а…

— Сгубила тебя классика, — покачала яголовой. — Ты в какой стране живешь?

— Сведения о клиентах…

— Уймись, юродивая! — прикрикнула я.

— Катя, может, тебе лучше у меня пожить? Или у Наташки?

— Так они и к тебе придут.

— Ко мне-то зачем?

— Ты моя подруга. У подруг ищут в первую очередь.Устроят допрос с пристрастием…

— А что, если они уже пришли, — Ленка вновь началабледнеть. — а там фазер. Он же меня за мордастых.., считай, на улицу невыйдешь. Катька, а вдруг они моего папу с пристрастием?

Тут мне стало стыдно.

— Да брось ты, зачем им твой папа?

— Тебе хорошо говорить. Твои-то на гастролях, а мойпапа… Поехали скорее ко мне.

Мы побежали к автобусной остановке, по дороге я попыталасьвразумить Ленку.

— Может, все не так скверно? Допустим, нашли онитаблетки, и что? Номер телефона — еще не повод меня подозревать. Мало ли я комусвой номер телефона даю, и мало ли кто его на таблетках записывает? — Ночем больше я убеждала Ленку не падать духом, тем страшнее становилось самой.

Ленка долго тыкала ключом в замок, прежде чем смогла егооткрыть. Я к тому моменту тоже так разволновалась, что в квартиру входила сдрожью душевной.

В квартире стояла мертвая тишина.

— Папа, — позвала Ленка.

— Может, он еще на работе?

— Папа! — заголосила она отчаянно. Как бы в ответиз-за двери спальни послышалось невнятное мычание. Мы разом завопили ибросились туда. Я уже видела мысленным взором истерзанного дядю Юру с кляпом ворту, но дядя Юра пребывал в нирване — спал рядом с диваном, сладко похрапывая.

— Слава богу, — перекрестилась Ленка на люстру. —Хоть в одном повезло: запил папа. Теперь ему все мордастые по фигу. И у меняруки развязаны. Как думаешь, за неделю это безобразие с ограблениемпрекратится? Папа больше недели не пьет.

Порадовавшись, что душевное состояние подруги значительноулучшилось, я вспомнила о ноутбуке, и мы заспешили ко мне. Ленка повертеланоутбук в руках и заныла:

— Жалко-то как выкидывать… Я о таком всю жизнь мечтала.

— Брось врать-то, такие выпускать стали только впрошлом году.

— Ну, возможно, не об этой модели. Катька, а давай егона чердаке спрячем? У вас в доме такой чердак, что там сам черт ногу сломит.Вдруг все уляжется, и мы.., его Диме вернем, чтоб совесть не мучила.

— Лицемерка, — попеняла я, но, если честно,выбросить такую замечательную вещь и у меня рука не поднималась.

Чердак в нашем доме в самом деле представлял собой нечтовыдающееся. В том смысле, что такое количество хлама на квадратный метр ещепоискать. В детстве мы совершали туда частые вылазки и, бывало, находили нечтоценное: старые пластинки, коробочку из-под марципанов или деда Мороза изпапье-маше. Чердак использовала только тетя Сима из тридцать шестой квартиры —сушила там белье, но после того, как белье однажды свистнули, она от этой идеивынуждена была отказаться. Детишки лазили туда покурить, чем сильно нервировалижильцов, все ожидали пожара со дня на день, поэтому в чердачную дверь врезализамок, а ключ по неизвестной причине доверили моему папе. Вон он ключ, нагвоздике висит.

— Ладно, — кивнула я, решив, что Ленке сегодняздорово досталось и она заслуживает небольшой поблажки.

На чердаке мы задержались надолго — вспомнили детство ипринялись разглядывать всякую рухлядь. И занимались этим полезным делом до техпор, пока у меня не зазвонил телефон. Я взглянула на него с опаской, новыяснилось, что звонит Дима.

— Таблетки у него, — заволновалась Ленка. —Он обо всем догадался и…

Я решила, что оттягивать роковой миг ни к чему, и ответила.