Книга Мертвая вода - Павел Токаренко

И вот тут уголовник совершил ошибку. Стоило ему сказать «так точно», инструктор бы его отпустил. Но «реальный пацан» не мог позволить себе «потерять лицо» перед братвой. Поэтому, вместо того чтобы сдаться, он произнес несколько нехороших слов в адрес инструктора и его ближайших родственников. Это стоило ему жизни. Не меняясь в лице, инструктор встал и коротким ударом ноги в затылок убил уголовника на месте. Когда новобранцы услышали треск, сопроводивший соприкосновение тяжелого ботинка с черепом уголовника, строй попятился.

– Смирно, – глядя в сторону, лениво бросил Данилов.

Повторять не потребовалось: шеренга выровнялась. Все усвоили предметный урок. Подошли еще инструкторы. Один по рации вызвал медиков, а другой принял у Данилова командование. Солдат повели в столовую.

Уголовник остался лежать. Некоторые из молодых оглядывались, вытягивая шеи. Инструктор не запрещал: урок должен быть наглядным.

Дисциплина в роте резко улучшилась.

Осмотревшись, уголовники стали покусывать тех, кто ближе: сослуживцев. Все чаще «молодые» вместо кого-то из старших драили сортиры или заступали в наряд по кухне. Поначалу Кирилла это не трогало, но осмелевшие уголовники стали откровенно издеваться над «молодыми».

– Значит так, чтоб завтра постирано все было! Смотри мне, салага! – С этими словами уголовник по кличке Перо вручил молодому кипу грязной одежды. Изгаляясь, он заставил «молодого» поднять одежду над головой. С размаху впечатал кулак в узкую грудь:

– Руки над головой! Понял? Не слышу!

– Да, понял…

– Не «да», а так точно. Тебя что, не учили, как старшим отвечать? – гаркнул Перо, сопровождая слова новым ударом.

– Так точно, – чуть не плача, просипел молодой.

– Вот то-то же, – осклабился Перо.

Но веселое выражение на его лице сменилось удивлением: откуда-то сбоку протянулась рука и выбила из рук молодого тюк.

– Чё за нах… – завопил Перо.

Кирилл – это он выбил вещи, вышел в проход.

– Сам свои шмотки стирай.

– Слышь ты, унтер фон-барон, ты чё, в натуре, за косяки лепишь? – взвизгнул Перо.

– В натуре член на арматуре, – бросил в ответ Кирилл. – Я не барон, я граф!

Подтянулась группа поддержки в лице еще одной уголовной морды.

– Не, я не понял, чё за кипиш? Чё за косяки?

Палатка замерла, ожидая, чем все кончится. Молодой от греха подальше отступил в тень.

– Молодой, мля, должен старших слушаться, иначе какой же это молодой? Пусть шуршит, а ты, унтер, не лезь!

Второй уголовник махнул рукой. Кирилл отреагировал ударом кулака в горло. Уголовник захрипел и скорчился. Сбоку мелькнула тень, Кирилл едва успел прогнуться, уходя от удара ножом в живот. Перо, хищно оскалившись, размахивал ножом. Кирилл отшатнулся, Перо обрадованно рванулся вперед, но тут же рухнул без сознания, получив удар по голове. Кирилл и сам не понял, как успел подхватить тяжелую табуретку и опустить на темечко уголовника. Из глубины палатки рванулся третий участник схватки, Шорох, бывший у уголовников за «пахана». До Кирилла он не добежал. Чья-то рука поймала его за воротник и дернула, совмещая траекторию движения головы со стойкой нар. «Пахан» опрокинулся на спину и затих.

– Старший здесь я! – гаркнул Кирилл так, что услышала вся палатка. – Молодых не трогать! Узнаю, что кто-то их не по делу припахивает, я того самого в стиральную машинку превращу!

– А я помогу, – раздался уверенный голос.

В проход вылез удачно направивший Шороха мужик. Когда он стал рядом с Кириллом, оказалось, что мужик выше его на голову и шире в плечах. Кирилл обратил на него внимание еще на пересыльном пункте: тот был его ровесником, но с уголовниками не водился, держался сам по себе. Повисла напряженная тишина, а потом, будто выключатель повернули, зашуршали разговоры. Взвод признал авторитет силы.

Кирилл негромко сказал:

– Спасибо. Твоя фамилия Седых, я знаю. А как зовут? – Он протянул руку.

– Алексей. – Мужик пожал протянутую руку. – Можно просто Старый.

Инструкторы взялись за новобранцев всерьез. Армия Федерации переняла у бундесвера не только звания. Офицеры, преимущественно немцы, сохранили и приумножили традиционный для немецкой армии порядок и системный подход к тренировке солдат, а также прусскую муштру. Новобранцев гоняли с утра до позднего вечера. Кросс, полоса препятствий, строевая. Все так уставали, что отрубались, как только голова касалась подушки. Кормили хорошо, в столовой можно было есть сколько влезет. Как оказалось, многие из молодых впервые в жизни попробовали мясо именно здесь, в армии.

В конце дня солдатам давали час на то, чтобы привести себя в порядок. Кирилл стирал в умывальнике трусы. Этому его еще отец научил: всегда иметь чистое белье.

– Вот что, мужики, надо нам учиться как следует, – сказал Кирилл. – Не на «отъе…ь», а как следует.

– Это еще зачем? «Шакалам» на радость? Да пошли они! – прокомментировал кто-то.

«Шакалами» в пехоте называли офицеров и вообще начальство.

– Плевать на «шакалов». – Кирилл пустил воду, чтобы прополоскать трусы. – Четыре месяца, и на фронт! А я жить хочу! Значит, надо научиться выживать. Кроме инструкторов нас никто не научит!

– Сдернем, да и все!

Говорившего поддержали: да, мол, дождемся удобного случая и рванем, только нас и видели.

– Куда ты сдернешь из прифронтовой зоны? – пожал плечами Кирилл. – До первого патруля? И куда пойдешь без документов? Домой-то все равно не вернешься.

– Да и хрен с ним, – не унимался скептик.

– Я собираюсь еще пожить. – Кирилл выжал трусы и пошел к выходу из домика, в котором располагались душевые.

– Короче, что нам делать? – Лёша-Старый догнал Кирилла и развернул к себе. – Скажи, раз такой умный!

Ответа ждал не только Старый. Солдаты бросили свои дела и смотрели на Кирилла.

– Первое – не злить «шакалов». Если порядка не будет, они не станут нас учить, а будут строить. Второе – помогать друг другу. Вытягивать на марш-бросках, не бросать на полосе препятствий. Скоро начнутся тактические учения, нам оружие выдадут. Если будем как бараны, ничему не научимся и на фронте подохнем.

Кирилл и сам не знал, как обстоят дела на фронте, но слушатели об этом не догадывались.

Те, кто понял, что путь домой лежит через армию, стали тренироваться на совесть. Из стада взвод мало-помалу превратился в подразделение. Все чаще во взглядах инструкторов мелькало удовлетворение.

Спустя месяц усиленной физподготовки новобранцы преобразились. Молодые отъелись, поправились и обрастали мускулами, а у «стариков» втянулись животы. На пути к физическому совершенству во взводе недосчитались еще троих: не выдержало сердце на марш-бросках. Инструкторам было наплевать, они, как роботы, без эмоций делали свое дело.