Книга Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты - Александр Ли

Дружба имела и весьма практический аспект. Как показывает оживленная переписка между нотариусом Лапо Маццеи и торговцем Франческо ди Марко Датини, друзья оказывали друг другу материальную помощь – и рассчитывали на это.20 Маццеи, например, давал Датини подробные советы относительно того, как справиться с налоговой нагрузкой, как собирать долги и как лучше составить брачный контракт дочери.21 В ответ Датини посылал Маццеи в подарок анчоусы, бесчисленные бочки вина и даже дрова.22 В 1355 г. Петрарка порекомендовал своего друга «Лелия» (Лелло ди Пьетро Стефано Тосетти) императору Карлу IV23, а флорентийский канцлер Колюччо Салютати помог получить должность при папском дворе своим друзьям, гуманистам Поджо Браччолини и Леонардо Бруни в 1403 и 1405 гг. Фра Бартоломео из Сан-Марко учил Рафаэля правильно пользоваться красками, а Рафаэль в ответ обучал своего нищенствующего друга принципам перспективы.24

Однако этим достоинства дружбы как формата обмена новостями, взглядами и помощью не исчерпывались. Дружба обеспечивала контекст для развития привычек, вкусов, чувства юмора и взгляда на мир. Джорджоне, к примеру, любил «развлекать своих многочисленных друзей музыкой».25 Друзья вместе плакали и смеялись, праздновали и оплакивали, наставляли друг друга и выслушивали наставления. Некоторые художники никогда не стали бы теми, кем им удалось стать, если бы не друзья.

Друзья Микеланджело представляли собой довольно эклектичную группу. Среди них были и представители высших социальных слоев – сходные по статусу с собственной семьей художника. Это торговец Якопо Салинати, а затем капеллан собора Джованфранческо Фаттуччи. Это были хорошо образованные люди, поэтому письма Микеланджело к ним изобилуют элегантными, утонченными выражениями. Но личное общение было лишено какой бы то ни было формальности. Как и сегодня, мужская дружба проявлялась через веселые пирушки и грубоватые шуточки. В «Декамероне» Боккаччо рассказывает о том, как Джотто и его друг, известный юрист Фарезе да Рабатта, подшучивали друг над другом в дороге – один вызывал смех тем, что насквозь промок под дождем, а другой тем, что был «маленького роста, безобразный, с таким плоским лицом и такой курносый, что было бы гадко и тому из семьи Барончи, у которого лицо было всего уродливее». 26 Микеланджело любил шутки. Он, наверняка, не мог устоять перед возможностью подобным образом подшутить над своими состоятельными приятелями.

О многом говорит то, что большая часть ближайших – и самых давних – друзей Микеланджело имела довольно низкий социальный статус. В отличие от таких гуманистов, как Салютати, Бруни и Браччолини, которые предпочитали формировать узкий (порой франкционный) круг друзей в своем социокультурном слое, Микеланджело и многие современные ему художники искали друзей вне собственной профессии. Хотя на склоне лет он подружился с Сансовино, Понторно и Вазари, в молодости он почти не общался с другими художниками (исключение составляли Франческо Граначчи и Джулиано Буджардини).27 Среди его друзей не было никого, кто сравнился бы с ним по таланту. Он предпочитал общество каменщиков – Донато Бенти или Микеле ди Пьеро Пикко, а также поразительно бестолкового «Тополино». Они встречались в мастерской или в каменоломнях Сеттиньяно, часто вместе обедали. За бутылкой вина и миской простого супа они рассказывали друг другу грубые анекдоты и уличные шутки. Характер этой дружбы лучше всего передает листок, которым спустя несколько лет в Риме обменивались Микеланджело и его друг и ученик Антонио Мини. Мини изобразил на нем отвратительно карикатурного жирафа, а Микеланджело блестяще изобразил человека, который с гордостью демонстрирует всему миру свой анус. Подобные встречи не отличались изысканностью и утонченностью. Мысль о том, что Микеланджело мог рисовать подобные непристойные карикатуры и находить в них удовольствие, когда за его спиной стоял наполовину законченный «Давид», весьма отрезвляет.

Круг мастерской: покровители, помощники и ученики

Вне круга семьи и друзей большая часть социальных контактов Микеланджело неизбежно была связана с работой. Но и тут мы снова сталкиваемся с неожиданным сочетанием формальных отношений и очень земного, порой непристойного поведения. Такое сочетание отражает объединение строгих обязательств и привычной непочтительности, столь характерной для художников эпохи Ренессанса.

Конечно же, наиболее важны для художника были покровители – консулы комитета собора, пожизненный гонфалоньер Пьеро Содерини, торговцы Таддео Таддеи, Бартоломео Питти и Аньоло Донн. Все они были людьми благородными и, если судить по сохранившимся портретам, прекрасно осознававшими свое положение. Несмотря на то что Содерини был человеком пожилым, иссохшим и сгорбившимся от возраста, одевался он изысканно. Черные глаза пристально смотрели над крупным, напоминающим клюв носом. Донн был моложе и красивее. Высокомерное выражение вполне соответствовало его богатству, о котором говорили многочисленные золотые кольца на пальцах. Восприятие этими людьми собственного статуса было очень важно. Хотя Микеланджело еще в юности был очень близок с Лоренцо де Медичи, в этот период жизни его отношения с покровителями были гораздо более деловыми.

Большую часть времени он тратил на подробные переговоры о крупных заказах, подобных «Давиду». И это было мучительно. Покровители не только всегда требовали эскизов или макетов, но еще и настаивали на очень детальных формулировках контрактов.28 Порой уже после заключения контракта начинались споры по ходу работ и иным деталям. Но были и покровители, которые заглядывали в мастерскую, чтобы сделать мелкие, чисто бытовые заказы – украшения дымоходов или резные сундуки, чем занимался Донателло,29 бронзовый нож, который Пьеро Альдобрандини заказал Микеланджело.30 За такие заказы художники брались, чтобы сделать приятное богатым и влиятельным меценатам.

Впрочем, был ли заказ крупным или мелким, он всегда был связан с проблемами. И появление мецената в мастерской художники чаще всего встречали печальными вздохами или бормотанием сквозь зубы. Самый сложный вопрос был связан с оплатой. В своей автобиографии Челлини жалуется на задержки с оплатой,31 а Вазари рассказывает о том, как Донателло уничтожил бронзовый бюст из-за того, что генуэзский торговец почему-то начал оспаривать счет.32 В подобном положении оказывались не только художники. Гуманисту Франческо Филельфо пришлось умолять своего друга, государственного деятеля и известного шифровальщика Чиччо Симонетту, дать ему денег в долг, поскольку казначей герцога Миланского бессовестно обманул его, когда он пришел с просьбой об оплате счета.33

Но существовали и весьма раздражающие тривиальные проблемы. Например, расписывая клуатр Сан-Миниато сценами из жизни Отцов Церкви, Паоло Уччелло очень страдал из-за того, что настоятель не выделял ему на обед ничего кроме сыра. Сырные пироги, сырные супы, сыр с хлебом – вечный сыр. Будучи человеком скромным, художник не жаловался, но через какое-то время скудное однообразие диеты вывело его из себя. Уччелло покинул монастырь и отказался продолжать работу, пока его не будут кормить лучше34.