Книга Рыжая Соня и ловцы душ - Энтони Варенберг

— У меня была возможность убедиться в этом, Соня. Ну что ж.— Итан, похоже, принял окончательное решение.— Позови Джиллу и Гинмара. И Ёно Рана, хотя он сам знает, когда ему следует появиться.

— Хорошо,— кивнула девушка; она гораздо лучше чувствовала себя, когда приходилось действовать быстро и решительно, нежели проводить время в размышлениях, и немедля отправилась выполнять просьбу Магистра.

За то время, что миновало с момента вызволения Гинмара из тюрьмы, Джилла ни разу не отошла от своего возлюбленного. Она промывала и перевязывала многочисленные раны на его теле, не позволяя приближаться никому другому. Юная туранка производила впечатление слегка помешавшейся от ужаса последних дней и при появлении Сони тут же в тревоге вскочила, инстинктивно заслоняя Гинмара своим телом..

— Что?.. Что еще случилось?

— Много чего. Э, Джилла, я тебя не узнаю. Вчера ты казалась такой храброй и смогла сделать все как надо. Гинмар спасен только благодаря тебе, а сейчас ты опять вся дрожишь.

— Соня, умоляю тебя, говори потише. Гинмар только что заснул, не надо его тревожить...

— И все же придется его разбудить. Нам всем следует собраться в нижних покоях дворца. Риатеос окружен, вот-вот сюда могут ворваться люди короля, а вслед за ними — целые толпы жителей Ианты, готовых разорвать нас на куски.

— О нет! — Джилла заломила руки в жесте безысходного отчаяния.

— «Нет, нет...» — передразнила ее Соня.— Какой смысл мне врать и напрасно пугать тебя? — Довольно бесцеремонно отодвинув принцессу в сторону, она подошла к Гинмару.— Давай, борец за справедливость, поднимайся. У твоего отца возник план спасения Риатеоса, и он зовет тебя. Знала бы я с самого начала, во что ввязываюсь, ни за что не полезла бы за этими драгоценностями, хоть бы за них мне посулили все золото Ианты.

Гинмар сделал над собой огромное усилие, чтобы встать с постели. Он не очень твердо держался на ногах, но был полон решимости исправить хотя бы то, в чем сам оказался виновным.

— Мне нужно благодарить богов за то/ что в ту ночь ты все-таки осуществила свое намерение посетить Риатеос,— не преминул, однако, заметить он.— Без тебя мне было бы не вырваться из лад Эвилда.

— Жену свою лучше благодари,— буркнула Соня.— И вообще, эти разговоры сейчас никому не нужны. Вы, оба/готовы или нет? Тогда пошли, Магистр ждет нас.

Она посмотрела вниз: в рядах нападавших наблюдалось явное замешательство. Очевидно, Итан не терял времени даром и воспользовался колдовством. Командиры срывали голос, отдавая приказы, однако их подчиненные бестолково топтались на месте, совершенно на них не реагируя. Создавалось впечатление, что все вдруг позабыли, по какой причине оказались у стен дворца. Зрелище выглядело бы довольно забавным, если бы Соня не понимала, что подобное долго продолжаться не может: сдерживая такое количество людей одновременно, Магистр рисковал потерять слишком много сил.

При виде Сони и своего сына с женой Итан удовлетворенно произнес:

— Хорошо. Мне понадобитесь вы трое, Тонг и Ёно Ран. Идите за мной и делайте в точности то, что я скажу. Гинмар, тебя это касается в первую очередь.

— Я уже понял, отец.

— Надеюсь. Такие уроки, надо думать, Даром не проходят.

Они снова прошли через зверинец, явно следуя в сторону хода.

— Я думал, отец, этот ход ты не принимаешь во внимание,— заметил Гинмар.

— А я знал, что ты им иногда пользуешься, но не хотел упоминанием об этом возбудить у тебя еще больший интерес к нему. Иначе ты рисковал бы повторить роковую ошибку Орта. Молодость слишком беспечна, а беспечность порой обходится слишком дорого. Теперь пришло время постигнуть все тайны до конца. Спускайтесь.— Магистр и Ёно Ран замыкали маленькую процессию.

Оказавшись внизу, Итан велел всем остановиться.

— Ход имеет боковое ответвление. Дальше начинается воронкообразный лабиринт, ведущий еще ниже,— пояснил он.

— Здесь совсем темно и очень холодно,— жалобно подала голос Джилла.— Есть у нас хотя бы факел?

— Он не потребуется. Когда мы спустимся на несколько локтей, темнота рассеется.

Магистр оказался прав. Хотя сюда не проникал дневной свет, от самих стен исходило странное серебристое сияние. Приглядевшись, Соня поняла, что его излучает густо растущий здесь мох, вернее, подобие мха, на ощупь отчего-то теплое, как короткая шерсть какого-нибудь зверя. В этом неясном свете очертания и лица людей казались почти нереальными.

— Как тут красиво...— нарушила девушка общее напряженное молчание.

— Да,— согласился Итан,— хотя иных в этом месте охватывает панический ужас.

— Меня, например,— запинаясь, прошептала Джилла.— Мне очень страшно. Кажется, отсюда никогда не найти дороги назад. Мы идем уже очень долго, Гинмар устал.

— Перестань,— отозвался ее муж.— Джилла, во имя богов, я все же мужчина!

Неожиданно их взглядам предстала удивительная картина. Величественный грот переливался всеми цветами радуги. Сталактиты напоминали бахрому огромного занавеса; гигантскими оплывшими свечами почти до сводов поднимались сталагмиты. Вдоль стен стояли скульптурные фигуры из алебастра. На дне грота лежала огромная каменная плита с высеченными на ней древними письменами.

— Помогите мне поднять плиту,— велел Магистр.

Они подхватили ее с четырех сторон, что потребовало немало сил. Когда четверым мужчинам удалось наконец сдвинуть плиту с места, под ней открылась глубокая каменная чаша красного цвета.

— Это и есть Врата? — спросила Соня.— Врата Нижнего Мира?

— Одни из них,— ответил на вопрос девушки не Магистр, а Ёно Ран.

— Значит, есть и другие?

— Любопытство женщин не ведает границ,— проворчал кхитаец.— Сейчас следует хранить молчание.

На дне чаши, имевшей довольно внушительные размеры, находилась круглая металлическая пластина с изображением пентакля, причем звезда располагалась вершиной вверх, что, как было известно посвященным, символизировало могущество воли человека над астралом.

— Воззовем к хозяевам Нижнего Мира,— произнес Магистр.— Образуйте круг, взяв друг друга за руки. И что бы вы ни увидели и ни услышали, не размыкайте рук. Не все мы являемся магами, но чистота помыслов и жар сердец тех из нас, кто не наделен колдовской властью, способны сейчас заменить таковую, ибо это — не менее редкий дар.

Дождавшись, пока его указание будет исполнено, Итан медленно и негромко начал произносить слова заклятия, которых Соня не понимала. Прошло совсем немного времени, и она почувствовала, как сквозь ее пальцы будто потекло нечто, похожее на жидкое пламя, жара которого она не ощутила. Это пламя шло от стоящего по левую руку от нее Тонга и передавалось ее соседу справа. Невероятное ощущение усиливалось: вскоре девушке уже казалось, что она сама обратилась в огонь, в факел,—никогда прежде Соня не чувствовала себя такой сильной! Ее охватил восторг. Она сейчас была не сама по себе, но звеном живой цепи, человеческого кольца, все шесть составляющих которого сделались единым целым. Голос Итана, звучавший поначалу извне, теперь гудел в ее голове, и вдруг Соне стал понятен смысл чуждых, незнакомых слов: это был властный призыв, обращенный к могучей силе, скрытой глубоко внизу. Она опустила глаза: изображение на пентакле изменилось, оно стало медленно и беззвучно поворачиваться, не меняя общих очертаний, но вершина звезды неуклонно перемещалась вниз до тех пор, пока не замерла в прямо противоположной от исходного положения точке; теперь девушка ясно понимала, что это — символ торжества астрала над человеком. Как только изображение звезды снова застыло, со дна каменной чаши начал подниматься едкий дым, а земля зашевелилась под ногами, словно спина гигантского зверя. Нижний Мир ответил, и Врата приоткрылись... Ощущение беспредельного могущества сменилось страхом и чувством беспомощности; живое кольцо слегка дрогнуло, но Соня только крепче стиснула пальцы, сжимавшие руки Ёно Рана и Тонга. По полу зазмеились трещины, удушливый смрад усилился так, что запершило в горле, а каменные своды заходили ходуном, готовые вот-вот рухнуть. Но Магистр продолжал произносить слова заклинания. Теперь он указывал путь и цель; струйки дыма устремились по проходу вперед, поднимаясь к его сводам — вверх, туда, откуда пришли обитатели осажденного Риатеоса.