Книга Беженец - Алан Гратц

Йозеф побежал в каюту, где мать складывала последние вещи. Рут помогала ей. Отец лежал на койке.

– Доктор… доктор с Кубы собирается осмотреть всех пассажиров, – сообщил Йозеф, тяжело дыша. – Сейчас всех собирают в общем зале.

Потрясенный взгляд мамы подсказал, что она поняла. Папа нездоров. А если кубинский доктор скажет, что он слишком нестабилен, чтобы пускать его в Гавану? Куда они поедут, если Куба откажет им во въезде? Что будут делать?

– Собирают нас? – переспросил папа. Похоже, он испугался сильнее мамы. – Как… перекличка? – Он встал и прислонился к стене. – Нет. То, что происходило на перекличке… Людей вешали. Пороли. Топили. Били.

Он обхватил себя руками, и Йозеф понял, что отец говорил о том месте, Дахау Йозеф и мама стояли, онемев, словно боясь спугнуть отца.

– Однажды я видел, как человека застрелили из винтовки, – прошептал отец. – Он стоял рядом со мной. Стоял рядом со мной. А я не мог пошевелиться, иначе стал бы следующим.

– Дорогой, тут не будет ничего подобного, – заверила мама, робко потянувшись к нему, и он не съежился от ее прикосновения. – В том месте ты был сильным и выжил. И нам нужно, чтобы ты снова стал сильным. И тогда мы окажемся на Кубе. Нам больше ничего не будет угрожать. Никому из нас.

Йозефу было ясно, что отец все еще живет воспоминаниями о Дахау. Но они все равно повели его в общий зал.

Он выглядел очень нервным. Йозефа пугало, когда отец становился таким, но куда больше он боялся, что доктор увидит состояние папы и прогонит их.

Йозеф и его семья присоединились к стоявшим рядами пассажирам, и доктор прошелся перед ними. Папа стоял рядом с Йозефом. Когда доктор приблизился, папа стал тонко подвывать, как раненая собака. Отец привлекал внимание окружающих. Йозеф чувствовал, как капли пота стекают по спине под рубашкой. Рут тихо заплакала.

– Будь сильным, любимый, – прошептала мать. – Будь сильным, как раньше.

– Но я не был сильным, – бормотал отец. – Я не был сильным. Просто повезло. Это мог быть я. Мне следовало быть на его месте.

Кубинский доктор подошел еще ближе. Йозеф должен сделать что-то. Но что? Отец безутешен. Вещи, которые он, судя по всему, действительно видел… Йозеф даже представить их не мог. Отец выжил только потому, что держался тише воды, ниже травы. Не привлекал к себе внимания. Но теперь их вышлют. Вышлют из-за него.

И тут Йозеф вдруг понял, что делать. Он сильно ударил отца по лицу.

Папа от удивления пошатнулся. Йозеф был потрясен не меньше. Он поверить не мог в то, что сделал. Всего полгода назад ему бы в голову не пришло ударить взрослого. Любого взрослого, не говоря уж об отце. Папа наказал бы его за такое неуважение. Но за последние полгода Йозеф и отец поменялись местами. И сейчас папа вел себя как ребенок, а Йозеф стал взрослым.

Мама и Рут ошеломленно уставились на Йозефа, но он, не обращая на них внимания, оттащил отца назад, в строй.

– Хочешь, чтобы нацисты поймали тебя? Хочешь, чтобы отослали в то место? – прошипел он.

– Я… нет… – в недоумении бормотал отец.

– Тот человек, – прошептал Йозеф, указывая на доктора, – переодетый нацист. Он решает, кому вернуться в Дахау. Он решает, кому жить, кому умереть. Если повезет, он не выберет тебя. Но если заговоришь или пошевелишься, если издашь хоть малейший звук, он вытащит тебя из строя и отошлет назад. Понятно?

Отец энергично закивал. Мама прижала ладонь к губам и тихо заплакала.

– Теперь приведи себя в порядок! Быстро! – приказал Йозеф.

Аарон Ландау отпустил руку жены, провел по лицу чересчур длинным рукавом пальто и вытянулся по стойке смирно, глядя прямо вперед. Как заключенный.

Доктор прошелся по их ряду, оглядывая каждого пассажира. Когда он дошел до того места, где стояли Ландау, все затаили дыхание. Доктор оглядел отца и двинулся дальше.

Йозеф вздохнул с облегчением. Им удалось! Отец прошел медицинский осмотр!

Йозеф закрыл глаза и постарался сдержать слезы. Он ужасно себя чувствовал из-за того, что запугал отца, и теперь его страхи еще больше обострились. И еще потому, что занял место главы семьи. Всю свою жизнь он смотрел на отца снизу вверх, обожествлял его. Теперь же папа превратился в сломленного старика. Но все изменится, когда они уйдут с теплохода и окажутся на Кубе. Тогда жизнь станет налаживаться, и они найдут способ вылечить отца.

Кубинский доктор закончил осмотр и кивнул корабельному врачу в знак того, что все в порядке. Мать Йозефа обняла мужа, и Йозеф почувствовал, как на душе стало легко. Впервые за весь день он чувствовал надежду.

– Все это фарс, – бросил мужчина, стоявший рядом с ним.

– О чем вы? – спросил Йозеф.

– Это не осмотр. Все это спектакль, бесполезная трата времени.

Йозеф не понял. Если это не обычный медосмотр, для чего тогда приезжал кубинец?

Он понял, когда люди выстроились в очередь у трапа на палубе С, чтобы покинуть судно. Кубинский доктор уплыл, но оставил вместо себя полицию, которая загородила единственный выход.

– Мы прошли медосмотр и можем предъявить все нужные документы, – сказала какая-то пассажирка. – Когда нас наконец пустят в Гавану?

– Mañana, – сказал полицейский на испанском. – Mañana.

Йозеф не говорил по-испански. Он не знал, что означает это слово.

– Завтра, – перевел один из пассажиров. – Завтра.

Изабель

Флоридский пролив. К северу от Кубы. 1994 год

1 день вдали от дома

Изабель погрузилась в теплые воды Гольфстрима. Вокруг стояла непроглядная тьма, но океан был живым. Не потому, что в нем плавала рыба, а потому, что он был таким сам по себе. Он бурлил, перекатывался и ревел, а поверхность его покрывалась пузырями и пеной. Океан бил Изабель, швырял и тащил, как кот, играющий с мышкой, которую собирался съесть.

Она с трудом выплыла на поверхность, хватая ртом воздух.

– Изабель! – взвизгнула мать, протягивая ей руки, но дотянуться никак не могла. Лодка уже отплыла так далеко!

Изабель запаниковала. Как она могла оказаться на таком расстоянии?

– Нужно повернуть лодку! – услышала она крик Луиса. – Если мы не поплывем навстречу волнам, нас перевернет.

– Папа! – вопил Иван.

Изабель повернулась, и волна накрыла ее, наполнив нос и рот соленой водой и снова утянув вниз. Но когда все стихло, Изабель снова выплыла на поверхность, давясь и задыхаясь. Она уже приближалась к тому месту, где в последний раз видела голову сеньора Кастильо. Ее рука ударилась обо что-то в темной воде. Изабель отшатнулась, но тут же поняла, что это сеньор Кастильо. Море бросало его из стороны в сторону, сам он не двигался, не сопротивлялся, не пробовал вырваться из воды.