Книга Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - Найо Марш

— Тост! Просим тост!

Ее поддержали капитан, Обин Дейл, офицеры и муж. Отец Джордан пробормотал:

— Да, ответную речь тут надо произнести обязательно.

Мистер Мэрримен смотрел сардонически, все остальные вежливо подхватили это требование и застучали по столу.

Аллейн поднялся. Он был высокого роста, и черты его лица освещались снизу, как у актера на сцене в те дни, когда еще существовали огни рампы и на публику это произвело впечатление, — все тотчас умолкли. Стюарды отошли к стене, в тень, воцарилась тишина, лишь с кухни доносилось звяканье посуды. И снова стали слышны рокот двигателей и шум волн.

— Очень любезно с вашей стороны, — начал Аллейн, — но я не большой мастер произносить речи и боюсь опозориться и выставить себя дураком, особенно в такой изысканной компании. Здесь церковь! Телевидение! Ученые мужи! Нет, нет. Я просто должен поблагодарить вас за ту чудесную атмосферу, которую вы создали за этим столом. Надеюсь, что вечеринка удалась, и сяду, пожалуй. — И с этими словами он уселся на свое место, ко всеобщему и, судя по выражению его лица, своему собственному удивлению. Тут мистер Кадди внезапно взревел голосом быка, которому еще в младенчестве наступили на ухо:

— Но… или!..

Звук, который он издал, был лишен хотя бы отдаленного сходства на нечто всем знакомое. Так что на мгновение все растерялись и никак не могли понять, что же его так взволновало. И только когда он добрался до слов песни «Веселый славный малый», намерение его стало понятно, как и попытка, сделанная чуть раньше миссис Кадди. И капитан с офицерами тут же ее поддержали. И отец Джордан добродушно пропел несколько строк, но его приятный тенор был почти не слышен на фоне тех оглушительных звуков, что производила луженая глотка мистера Кадди. Так что попытка спеть хором провалилась, и все смущенно умолкли.

Аллейн поспешил разрядить обстановку.

— Огромное вам всем спасибо, — сказал он. И вдруг поймал на себе взгляд мистера Мэрримена. — Вот вы тут говорили, что полиция, проводящая расследование, просто запуталась. В каком именно смысле?

— Да во всех смыслах, дорогой мой, — ответил Мэрримен. — Что они сделали, чего добились? Несомненно, действовали согласно обычной своей методике, которую используют при раскрытии других дел, упустив из вида, что здесь совсем другой случай. Расследования ничего не дали, и они растерялись. Я уже давно подозревал, что методы нашей замечательной полиции, так превозносимые слишком доверчивой публикой, на деле являются неуклюжими, совсем не гибкими и напрочь лишены даже малой толики воображения. Убийца не оставил им на месте преступления ни залоговой квитанции, ни водительских прав, ни визитных карточек — вот они и ретировались, разинув рты от изумления.

— Лично я, — продолжил Аллейн, — не думаю, что они даже близко подступят к раскрытию и справятся с этой работой. Чем они, собственно, там занимаются? Ума не приложу!

— Вы лучше их сами спросите! — возбужденно подхватил мистер Мэрримен. — Нет, несомненно, они обыскали место преступления в попытке обнаружить следы так называемой профессиональной деятельности злодея, то, что я называю «пылью», в наивной надежде, что этот тип или укладчик кирпичей, или точильщик ножей, или работник мукомольной фабрики. Ничего не найдя, они принялись цепляться к ни в чем не повинным людям, которых видели поблизости, и в течение нескольких недель донимали их, просили предъявить алиби. Это надо же, алиби! — воскликнул мистер Мэрримен и всплеснул руками.

Миссис Диллингтон-Блик широко распахнула глаза и спросила:

— А как бы вы поступили, мистер Мэрримен, если бы работали в полиции?

Настала небольшая пауза, после чего мистер Мэрримен высокомерно заявил, что поскольку никогда не был детективом, вопрос не по адресу.

Капитан поинтересовался:

— А что там не так с алиби? Если у человека оно есть, стало быть, он непричастен, так? И пусть себе идет на все четыре стороны.

— Алиби, — важно заметил мистер Мэрримен, — это из той же категории, что и статистика. Если как следует проанализировать, ничего не доказывают.

— О, да будет вам! — возразил ему отец Джордан. — Если я провожу вечернее богослужение в Кенсингтоне в присутствии всех своих прихожан, то, ни малейших подозрений, что я в это же время совершил преступление в Бермондси, не возникнет.

Мистер Мэрримен заметно скис, и Аллейн поспешил ему на помощь:

— Определенно, многие люди просто не помнят, чем занимались в какой-то конкретный день и час. Я и сам принадлежу к их числу.

— Давайте, к примеру, предположим, ну, просто ради интереса, — вмешался капитан Баннерман, при этом избегая почему-то смотреть на Аллейна, — что все мы, здесь собравшиеся, предоставим алиби на время хотя бы одного из этих преступлений. Нет, ей-богу, просто любопытно.

Отец Джордан, не сводивший пристального взгляда с Аллейна, заметил:

— Что ж, можно попробовать. Я за.

— Один доброволец у нас есть, — сказал Аллейн. — Можно даже держать пари. А вы что скажете, мистер Мэрримен?

— Обычно, — заявил Мэрримен, — я не являюсь любителем всяких там пари. Однако dissipet Euhius curos edaces[18]. В данном случае готов рискнуть небольшой суммой. Просто ради интереса.

— Готовы? — уточнил Аллейн. — Точно? Что ж, прекрасно. Сколько ставите, сэр?

Мистер Мэрримен призадумался.

— Ну, давайте же! — подстегнул его капитан.

— Что ж, хорошо. Ставлю пять шиллингов за то, что большинство здесь присутствующих не смогут представить сколько-либо приемлемое алиби на определенную дату.

— Ловлю на слове! — воскликнул Обин Дейл. — Держу пари на ту же сумму!

Аллейн, капитан Баннерман и Тим Мэйкпис также подтвердили, что принимают ставку мистера Мэрримена.

— И если возникнет спор по приемлемости этого алиби, — заявил капитан, — те, кто не делал ставок, могут голосовать. Как вам такое предложение?

Мистер Мэрримен кивнул.

Аллейн спросил, о какой именно дате должна идти речь, и капитан вскинул руку.

— Предлагаю вот что, — сказал он. — Первое преступление Цветочного Убийцы. Все согласны?

Все тут же заговорили разом, и на общем фоне отчетливо прорезался голос мистера Кадди, прозрачно намекающего на то, что, по его мнению, ответ на столь простой вопрос никого нисколько не затруднит. И между ним и мистером Мэррименом тут же разгорелся жаркий спор и с тем же пылом продолжился и за кофе в салоне. Аллейн лишь осторожно подливал масла в огонь, и вся компания возбудилась чрезвычайно. Он почувствовал, что ситуация созрела и что надо как можно быстрее собрать урожай, пока остальные, в первую очередь капитан и Обин Дейл, не напились.

— Так как насчет пари? — спросил он, воспользовавшись короткой паузой. — Дейл против мистера Мэрримена. И все мы должны предоставить алиби на день первого убийства Цветочника, хотя лично я даже не помню даты. Кто-нибудь помнит? Что скажете, мистер Макангус?