Книга Русские царицы (1547-1918) - Детлеф Йена

Теперь при обсуждении внутренних и внешних проблем Русского государства Софья сознательно была на стороне Федора. В женских покоях Кремля она отныне занимала собственную комнату, в которую, вопреки обычаям, могли входить чужие мужчины. Главные советники царя Федора советовались с Софьей по всем вопросам текущей политики правительства. К числу ее собеседников принадлежал и прозападно ориентированный князь Василий Васильевич Голицын. Дурные примеры развращали уже тогда: стиль жизни Софьи, еще более непринужденный, чем стиль Натальи Нарышкиной, способствовал общему расшатыванию строгих моральных устоев, существовавших в женских покоях.

Софья знала о слабом здоровье своего правящего брата. Она следила за состоянием его здоровья так же внимательно, как и за действиями Нарышкиных, и везде, где возможно, брала на себя заботу о царе. Особенно напряженно она наблюдала за Натальей и неистовым поведением Петра в Коломенском. Федор разрешил ей официально участвовать в заседаниях Боярской думы, и Софья ближе познакомилась с некоторыми влиятельными боярами.

Тем не менее осмотрительность и деятельность не могли спасти жизнь Федора. В 1681 году он заметно терял силы. Но решающий для Софьи, как и для Натальи, вопрос еще даже не рассматривался: Федор до сих пор не назвал наследника престола. Иван считался неспособным править, Петр был слишком мал, а ни один приверженец семьи Милославских не хотел представить себе Наталью Нарышкину в качестве регентши. Софья молча выжидала. 27 апреля 1682 года умер царь Федор. Вопрос престолонаследия остался нерешенным. В тот же день патриарх Московский Иоаким созвал совет. Иоаким не был приверженцем Милославских, и все казалось хорошо организованным. Собравшаяся на Красной площади толпа народа потребовала царем Петра. Петр был провозглашен, и Наталья Нарышкина автоматически взяла на себя регентство. Официальных дебатов об этом не было. Тут же стали поносить Софью как предательницу, как распутницу и еретичку. Она заперлась в Кремле и выжидала. Однако затем она захватила инициативу. Дело едва не дошло до рукопашной. Во время похорон Федора Софья встала рядом с Петром во главе траурного шествия и вытеснила Наталью с первого места. Она сослалась на пример византийского императора Феодосия, который отдал власть в руки своей сестры Пульхерии. Наталья Нарышкина с царем Петром Алексеевичем обиженно удалились в Кремль.

Софья оставила поле сражения за собой. Она демонстративно разразилась слезами перед собравшимся народом и громко причитала: «О, вот мы здесь, всеми покинуты, и никто нас не защищает… Права брата моего Ивана в высшей степени несправедливо нарушены. Если же в несправедливости обвиняют его или меня, то нам было бы лучше покинуть родину и жить среди истинных христиан, у которых нет ненависти к нам. И все на Москве должны знать, что злодеи поспешили со смертью моего бедного брата Федора». Софья исходила из того, что Нарышкины в этот момент были неспособны править, ни Наталья как регентша, ни несовершеннолетний Петр. Поэтому она смешала печаль, подозрения и угрозы в один непонятный народу, но эмоционально волнующий призыв поддержать ее – сестру умершего царя.

После этой речи она незамедлительно созвала своих сторонников, которые обсуждали вопрос, как она может использовать в своих притязаниях на власть скрытую неудовлетворенность размещенных в Москве стрельцов. Но и Нарышкины не бездействовали. Наталья от имени Петра велела возвратить изгнанного Артамона Матвеева. Матвеев прибыл в Москву 12 мая 1682 года. Тремя днями позже, 15 мая, он принял участие в дне памяти погибшего в 1591 году в Угличе царевича Дмитрия. В этот день разразилось Стрелецкое восстание, которое носило все признаки дворцового переворота в пользу Софьи Алексеевны, хотя так и не было однозначно выяснено, была ли Софья инициатором событий.

Проникшие в Кремль стрелецкие полки поначалу, казалось, действовали совершенно бесконтрольно. Их лозунг был просчитан: они прорывались к кремлевским дворцам и кричали, что Нарышкины убили больного царевича Ивана. Злодеяние должно искупить кровью. Слабоумный Иван, о котором никто всерьез не заботился, находившийся за пределами различных властных интересов, сразу стал центром происходящего. Сторонники Софьи привели трясущегося от страха Ивана из его комнаты. Наталья сразу же велела привести и маленького царя Петра, и обе партии показали мальчиков неистовствующей, вооруженной до зубов толпе. На мгновение стрельцы застыли в нерешительности, затем их кровожадность беспрепятственно проложила себе путь в определенном направлении. Она втянула в смертельную пучину Артамона Матвеева и других сторонников и друзей Нарышкиных. Софья очень энергично сопротивлялась этому натиску, и возникло подозрение, что Матвеев и злодейски убитые братья Натальи были только жертвой в игре.

Жажда крови была утолена, и Софья взяла бразды правления в свои руки. Стрельцы прислушались и ограничились компромиссом: обоих – Петра и Ивана – провозгласить царями. До совершеннолетия Петра Софья осуществляла регентское правление. Клир и Дума в сложившейся ситуации могли только подчиниться воле стрельцов. В то же время Софья поняла, насколько ненадежной была поддержка стрельцов, недооценивала она и Наталью Нарышкину. Сначала она воспрепятствовала единоличному правлению Петра и 29 мая 1682 года официально объявила себя регентшей.

Софья – регентша двух царей

Софья была не первой регентшей на Москве. За малолетних отпрысков уже правили Елена Глинская, Ирина Годунова, Мария Скуратова и Наталья Нарышкина. Всегда речь шла о временном состоянии, которое, кроме того, официально едва ли подтверждалось. Вступление этих регентш каждый раз было косвенным доказательством того, что царские жены пользовались особым уважением или были готовы после смерти своего супруга самостоятельно вести активную государственную политику. В отличие от предыдущих правительниц, Софья не была женой царя и хотела долго править сама, хотела установить самостоятельную, автократическую власть и, если будет возможно, самой стать русской царицей.

Софья собрала вокруг несколько доверенных людей, среди которых были и близкий ей с детства дядя Иван Милославский, и князь Василий Голицын, который, как говорили, был любовником Софьи. Он стал и министром-казначеем и министром иностранных дел. Другой фаворит фактически выполнял задачи премьер-министра. Особенно серьезно Софья раздумывала о должности военного министра. Стрелецкий вопрос следовало решить быстро и основательно. Большим влиянием среди стрельцов пользовался князь Иван Хованский. Хованский, красивый и богатый, предполагал, что сможет жениться на Софье. Он не был сторонником Нарышкиных. Софья была охвачена сомнениями. Тщеславие Хованского и чересчур близкие отношения со стрельцами наполняли ее беспокойством. Однако он был блестящий воин. И в конце концов он был назначен, хотя в глубине души Софью мучило недоверие[7].

Со времени реформ патриарха Никона едва прошло три десятилетия. Староверы, которые придерживались исконно русских традиций и находились в оппозиции государству, имели в лице стрельцов сильную поддержку. Староверы и стрельцы видели в выдвижении Хованского повышение значимости своего положения во власти. Они не видели тактической одаренности Софьи. 5 июля 1682 года регентша созвала в Кремль на диспут православных и староверов. Стрельцы должны были обеспечивать спокойствие и порядок. Дебаты закончились рукопашной. Софья хотела изгнать из зала староверов и тем спровоцировала стоявших на страже стрельцов. Зазвучали угрозы против правительницы. Организовала ли Софья инцидент или она ловко отреагировала на развитие ситуации, вновь осталось неясным. Известно, что после этого происшествия она собрала вокруг себя коронованных братьев Петра 1 и Ивана V, доверенных лиц, членов семьи и друзей. Софья объявила, что в Кремле больше нельзя поручиться за безопасность царей, правительницы и двора. Вся свита покинула Москву, двинулась с небольшими интервалами от резиденции к резиденции и от монастыря к монастырю. Софья говорила о заговорах против священных персон царей и регентши. Хованский угодил в ловушку, которая была расставлена в результате отъезда двора. Все происходящее покоилось на соглашении, заключенном Софьей 5 июля с патриархом Иоакимом, Натальей Нарышкиной (!), а также царскими дочерями Татьяной Михайловной и Марией Алексеевной. К этому времени на московском царском дворе не было сильного мужчины и Москвой правили женщины.