Книга Мужчина моей мечты - Куртис Ситтенфилд

— Ну, потом-то наверняка кто-то вошел?

— Да, но никто не вошел, пока я ждала.

— Ты это сейчас серьезно говоришь?

— В общем-то, не то чтобы я действительно собиралась сделать это, но совпадение получилось довольно странным.

— Анна, ты сумасшедшая. Ничего более нелепого я еще не слышал. А если бы следующей в дверь вошла девушка, ты бы решила выйти замуж за нее?

— Нет, я, наверное, все-таки думала о «следующем парне».

— Но рано или поздно кто-то из парней все-таки вошел в эту дверь, не так ли?

— Наверное, да, хотя…

— Если ты не хочешь выходить замуж, это одно дело, но придумывать себе какую-то игру и полагаться на ее результат, чтобы устраивать свою жизнь!..

— А ты что, никогда так не делал? Не думал, например: «Если проснусь ровно в семь, то получу по контрольной пятерку»?

— «Найти монетку — это к счастью».

— Это твои личные суеверия, — говорит Анна. — Ты их сам выдумываешь, но считаешь, что они действительно работают. Часто ты даже и не помнишь, как или когда их придумал.

— «Если мне в левое ухо влетит снежинка, я выиграю в лотерею».

— Да ладно, забудь. — Чтобы подыграть ему, Анна притворяется, будто обиделась.

— «Если я проеду мимо жирафа на тротуаре, у меня вырастет третий сосок», — продолжает Генри.

— Очень смешно!

— Если я чихну и пукну одновременно…

— Никогда в жизни больше не буду тебе ничего рассказывать!

— Ты что? — улыбается Генри. — Обиделась?

Средним и большим пальцами правой руки он прикасается к щеке Анны. Это приятно. Во-первых, потому что он дотрагивается до нее, хотя никаких причин для этого как будто и нет; во-вторых, теперь они в расчете за то, что она до этого хлопнула его по руке. В процессе узнавания друг друга Анна была как бы на шаг впереди, но теперь он ее догнал. Немного помедлив, Генри говорит:

— Могу поспорить, что ты еще и в любовь с первого взгляда веришь.

Сердце Анны дрогнуло, по телу прокатилась приятная теплая волна. Неужели он действительно флиртует с ней? Но голос ее звучит на удивление спокойно, когда она отвечает:

— А что? Ты не веришь?

— Я верю в то, что с первого взгляда человек может показаться привлекательным, — отвечает Генри. Его голос, как обычно, звучит серьезно. — Потом, когда люди узнают друг друга лучше, можно и полюбить. Пожалуй, я верю, что при первом взгляде в теле происходят какие-то процессы, влияющие на дальнейший ход событий.

Как же лучше ответить? Если она сейчас скажет что-нибудь слишком банальное или, наоборот, слишком неординарное, они вместе посмеются и на этом все закончится. Но если же она подберет правильные слова, он, возможно, влюбится в нее. (Нет, конечно нет, он не влюбится! Он же бывший приятель Фиг! А парень, который уже встречался с Фиг… Кроме того, вряд ли он флиртовал с Анной, потому что, если ты с парнем обсуждаешь романтические темы, это автоматически означает, что к вам они не относятся.)

— Не знаю, что и сказать, — задумчиво произносит Анна.

Генри качает годовой:

— Плохая отмазка. Попробуй еще раз, — настаивает он.

— Тогда я скажу, что не верю в любовь с первого взгляда. Это тебя разочарует?

— А как же тот парень, который должен был войти в дверь аудитории?

— Мы же влюбились бы друг в друга не в первый день. Это было бы просто предварительное знакомство. Может, мы даже и не заговорили бы на той лекции или аж до конца года, но в следующем году мы бы обязательно снова встретились на какой-нибудь другой лекции, вот тогда бы и познакомились.

— Да, план составлен довольно тщательно.

— Да нет, на самом деле я ничего не продумывала заранее. Я просто говорю об этом, потому что ты спрашиваешь.

— Любопытно, — констатирует Генри. — Фиг — сумасшедшая, и ты тоже сумасшедшая, но совсем по-другому.

— А ты сумасшедший?

— Я уже говорил: я — типичный американский зануда. В старшей школе я играл в бейсбол. У нас была собака, золотистый ретривер. Мои родители до сих пор живут вместе.

— А теперь ты собираешься стать консультантом. Неплохая работенка для зануды.

— Да уж, — отвечает Генри, но Анна заметила, что он улыбнулся при этом.

— Ты только что назвал меня сумасшедшей.

— Наверное, лучше было бы сказать «странная». Ты, по сравнению с Фиг, прагматичнее, что ли, — объясняет он.

— Вообще-то… Во-первых, мне не кажется, что я не сумасшедшая. А во-вторых, я думаю, что парням нравится, когда девушка немного сумасшедшая. Я постоянно вижу, как парни встречаются с капризными и ветреными девицами.

— А как насчет тех девушек, которые встречаются с придурками?

— Это не одно и то же. Я имею в виду девушек, которые каждую секунду жалуются, пускают слезу, устраивают сцены. Если бы я оказалась на месте парня такой девушки, я бы не выдержала и пяти минут. Но парни остаются с ними, и это лишь свидетельствует о том, что им нравятся постоянные капризы избранниц.

— Знаешь, со стороны нельзя понять, что люди находят друг в друге.

Из того, с какой серьезностью звучит голос Генри, Анна делает вывод, что у него было несколько романов с девушками. Он говорит взвешенно, в отличие от Анны основывая свои выводы на личном опыте.

— То, что видят окружающие, — это лишь надводная часть айсберга, — рассуждает он. — Плюс мы стараемся вести себя так, как от нас ожидают, не правда ли? Если твоя девушка ведет себя слишком уж вызывающе, естественно, ты постараешься дать ей понять, что тебе это не нравится, даже если ее поведение не поддается логическому объяснению. Это то же самое, что и скрипучее колесо в телеге, которое приходится смазывать.

— Другими словами, если хочешь встречаться с парнем, надо вести себя как можно развязнее.

— Лучше сказать, у тебя появится больше шансов, если ты время от времени будешь надевать блузку с глубоким вырезом.

— Значит, ты со мной не согласен?

— Нет, конечно, бывает и так, как ты говоришь, но нельзя же обобщать.

Анна умолкает. Ее несерьезное настроение улетучивается. Она явно отталкивает от себя Генри своей теорией о том, что девушкам нельзя потворствовать. Он старается быть вежливым, но не заинтересован в дальнейшем развитии отношений. Кроме того, начинающая увеличиваться дистанция между ними приносит даже какое-то облегчение. Слишком уж она возбуждена мыслями о надеждах, которым все равно никогда не сбыться.

Несколько минут они молчат.

— Как ты там? — наконец спрашивает Генри.

— Все в порядке.

Стекло со стороны Анны опущено, и она чувствует, что воздух за окном тоже начинает меняться: дело идет к вечеру. Когда они переезжают через мост Сагамор, Анна решает: хватит делать вид, будто ей тридцать один год, Генри тридцать три, а на заднем сиденье сидят их дети (одному шесть лет, другому четыре); хватит изображать из себя семейную пару, которая едет за город к морю. Это обычное свидание двух студентов, со всеми обычными в таких случаях ритуалами, манерой поведения и намеками, которыми приходится изъясняться. Но как же все это далеко от того, чего на самом деле хочется Анне! Она чувствовала бы себя намного лучше, если бы оказалась лет на десять старше, чтобы не нужно было стараться выглядеть веселой и сексуальной. Все, о чем она мечтает, — это чтобы рядом с ней находился человек, с которым можно было бы зайти в магазин и купить еды в дорогу, а затем ехать с ним в одной машине — вот как сейчас, с той лишь разницей, что она была бы не актрисой второго плана, а играла бы главную женскую роль. Они с Генри ехали бы куда-то не ради Фиг, а ради нее.