Книга Мститель. Долг офицера - Валерий Шмаев

Только не надо мне рассказывать, что «весь советский народ как один встанет на борьбу с немецкими захватчиками». Я в это в детстве верил, а потом случайно нарвался на информацию о русских, понятно, что не только русских, но и белорусах, украинцах, татарах и прочих, даже евреи были, воевавших на стороне немцев, и реально охренел. Евреи, правда, не воевали, а руководили в гетто и были полицаями в том же гетто. Но какая разница? Голод не тетка, что в гетто, что в окрестных деревнях уже через год жрать будет нечего. Я же не просто так тушенке обрадовался.

Будь у меня побольше времени и место, где можно было бы пересидеть, я бы охоту на грузовики устроил, но, к сожалению, отсюда надо сваливать. Через несколько часов немцы накроют этот район не меньше чем батальоном загонщиков и к завтрашнему полудню переловят всех, кто пошел пешком. Это к бабке не ходи. Может, конечно, кому и повезет, но только самому шустрому и умному. Тому, кто найдет озеро с камышами, залезет в это озеро по ноздри и проживет в нем дня два, сторожась каждого шороха. Судьба остальных незавидна. Их переловят и показательно убьют, выбив показания о нас.

Мне очень понравилось одно место в Латвии. Там были сплошные озера, мелкие и средние, они располагались хаотично в небольших лесах и куцых перелесках. Деревушек было мало, и были они мелкие, и главное – дальше была дорога, соединяющая два города и выходящая в дальнейшем на Псков. Еще там была железная дорога на Даугавпилс и дальше на Вильнюс, Каунас, Кенигсберг и Варшаву. Главное, там не было больших лесных массивов, а значит, эти места были непривлекательны для партизан и, соответственно, их загонщиков. Судя по карте, туда можно было проехать проселками, минуя Дриссу, в которой необходимо было пересечь два переезда и станцию, забитую немцами. Просто затемно мы туда не успевали. Впрочем, есть у меня одна задумка, как всегда, наглая до полнейшего беспредела. Заодно шумну в направлении Полоцка. Ну а сейчас мы выходили на основное шоссе. Направо был Себеж, а мы повернули налево, на Дриссу, Миоры и Полоцк. Расстояние до нужной мне деревни было небольшое, и до темноты мы должны были его пройти, а пока не торопясь, километров сорок в час, мы ехали по шоссе.

«Погранец»

Ну наглец! Это же надо так придумать! В лес надо уходить! В лес! Он не выдаст, я по нему с завязанными глазами пройду. Вот только как все это тащить? Это же целых три пулемета, и автоматы, и патроны, и еда. Вот только что ничего не было, и уже в руках не утащишь. А девочка эта! Как она на него смотрит! Она ему верит. Вот каждому его слову верит. И ведь получается у него, все, что делает, получается, и так легко. Может, и сейчас получится?

До намеченной мной деревни мы добрались уже почти в темноте. В деревне были немцы, на что я, собственно, и рассчитывал. Мы не торопясь проехали всю деревню и остановились у предпоследнего дома, сразу за поставленным у дома грузовиком. Когда я рассказывал о своей задумке, остановившись за километр перед деревней, глаза у моих собеседников были квадратные, а челюсти лежали на дороге. У всех, кроме Виталика, который знал меня как облупленного и что-то такое предполагал.

Дело в том, что я не собирался заныкиваться на ночь в лесу. Комары, некомфортные условия, да и нарваться можно на ровном месте, если в лесу остались окруженцы, то ли дело в доме, на теплой хозяйской перине. Это я, конечно, глумлюсь. Просто на таких перинах сейчас отдыхают маршевые батальоны. Вон их сколько по дорогам шарится. Спать они ложатся в деревнях. Вот и надо с ними поближе познакомиться. Заодно и нашумим, как получится, а получится, так и кайф им обломаем, а то они как у себя дома, в своем фатерланде.

Как я заметил вчера, въездных постов в деревнях немцы не ставят – часовые стоят только у техники. Поэтому, выгрузившись, мы внаглую вместе с «Сержем», подсвечивая себе ноги фонариком – пришлось все-таки воспользоваться светодиодом, – подошли к часовому у крайней машины. Удивиться он не успел, я ослепил его светом, а «Серж», мгновенно зайдя сзади, ударил ошарашенного немца ножом под лопатку. Все же не ошибался я в его квалификации. Очень шустро у «Сержа» получилось, еще и рукой оседающий трупешник придержал, вытирая о мундир немца штык от немецкого «Маузера». Место часового занял Виталик, которому я отдал свою винтовку СВТ с примкнутым по такому случаю штыком, наточенным мною до бритвенной остроты. Свет в домах не горел, и я надеялся, что все уже угомонились, после традиционных возлияний. Солдаты разных армий мира на марше мало чем друг от друга отличаются.

Воздух в просторной горнице ближайшего дома, у которого стоял грузовик с часовым, несмотря на приоткрытое окно, был спертый, наполненный густым перегаром, запахами самогона, остатков еды, ваксы, нестираных носков. Всем тем, что извечно сопровождает солдата на привале. Внутри было несколько человек, лежащих в разных местах большой комнаты, куда, оттеснив меня, просочились «Серж» с «Погранцом». Через несколько минут все было кончено. Немцев было шестеро, проснуться они не успели, хотя хрипы были. Беззвучно убить спящего человека ножом – это искусство, ребятам, похоже, пока недоступное. Я знаю, что нужно человека сначала разбудить, а потом зарезать, тогда шума практически не будет. Надо потом поделиться с ребятами хотя бы теорией. Хотя как беззвучно разбудить шестерых здоровых, уставших и накачанных деревенским самогоном мужиков, я даже не представляю.

Занавесили окна одеялами, зажгли керосиновую лампу и обнаружили еще одну дверь, не замеченную нами сразу, в другую половину дома. Эфиоп вашу мать. Впрочем, нашуметь мы не успели, а за дверью оказалась хозяйская половина, где на хозяйской кровати и, похоже, с хозяйкой вольготно развалился, видимо, унтер. Надо все же выучить их звания. Хозяйку убивать не стали, унтер-офицеру повезло меньше. Кипящий праведным гневом «Серж» хотел зарезать и хозяйку, но я не позволил. Как будто от хозяйки здесь хоть что-то зависело или ее кто спрашивал. Она просто дополнительное приложение к кровати – пойди попробуй, откажи десяти здоровым, наглым, вооруженным мужикам. Расскажи о своих правах, о демократии и свободе.

Развалившись в кресле, у горящего камина, с бокалом мартини или сидя за компом в уютном кожаном кресле и стуча по клавишам под грозным или язвительным ником в полнейшей безопасности, удобно рассуждать, что эта молодая и здоровая женщина могла бы отравить своих насильников или сжечь дом с захватчиками. Современному человеку вообще сложно представить ситуацию, когда ты остаешься один на один с не просто одной из самых мощных армий мира, только что раздавившей несколько стран Европы, а главное – с безжалостной организацией, в которой свои правила, и место твое в этой организации – за чертой жизни. Так что у этой рано постаревшей молодой женщины не было вообще никаких шансов на жизнь. Тем более что деревня, где ей не повезло родиться, находилась на одном из центральных шоссе, по которому катилась, порыкивая бессчетным количеством машин, эта мощнейшая армия мира, останавливающаяся каждую ночь в бесплатных гостиницах с бессловесной и бесправной обслугой. А там поднеси штык к горлу ребенка и делай с хозяйкой все, что хочешь, хоть отделением, хоть взводом, да хоть всем батальоном сразу. Завтра будет другая хозяйка, потом еще и еще, пока батальон не придет на фронт. Правда, через очень короткое время батальон поедет порознь обратно. Кто в санитарных поездах, а кто в качестве стандартных извещений о смерти, удобрив перед этим болото под Питером.