Книга Мамай. История "антигероя" в истории - Роман Почекаев

Положение Мамая, рассорившегося с русскими князьями, а теперь еще и потерявшего контроль над столь важным регионом, как Волжская Булгария, оказалось совсем незавидным. Однако вскоре у него появился шанс хотя бы отомстить русским князьям.

Каганбеку стало известно, что москвичи и нижегородцы, выполняя его повеление, не только подчинили Булгар своему новому сюзерену, но и себя не обидели — взяли с эмира Асана немалую контрибуцию, да еще и хорошенько пограбили город. Разгневанный поведением своих вассалов, Каганбек решил их наказать. Однако для похода против русских были нужны войска, а хан не рискнул оставлять без защиты недавно обретенную столицу. Поэтому он обратился за помощью к своему двоюродному брату Арабшаху, который с готовностью откликнулся на его призыв, надеясь захватить на Руси богатую добычу, и пришел во главе войск в Поволжье.[202]

Суздальско-нижегородский князь, получив вести о походе ордынцев, выслал против Арабшаха войска, которые стали лагерем на берегу реки Пьяны и приготовились к обороне. Однако, прежде чем Арабшах успел приблизиться к ним, мордовские князья, сохранявшие лояльность потомкам Бату,[203] сумели провести через тайные броды войска Мамая, которые внезапно обрушились на суздальские войска, не ожидавшие нападения с этой стороны. В кровопролитной сече, а затем и при бегстве множество суздальцев погибло; среди убитых оказались даже предводители войска — князья Иван Дмитриевич (сын суздальско-нижегородского князя) и Семен Михайлович. Разгромив русские войска, отряды Мамая обрушились на оставшийся без защиты Нижний Новгород, разграбили его и сожгли.[204]

Этот рейд позволил Мамаю бы отчасти восстановить пошатнувшийся авторитет. Кроме того, его обнадеживали и последовавшие вскоре события в Сарае. Шибанидский царевич Арабшах, у которого воины Мамая столь бесцеремонно перехватили победу на Пьяне, не пожелал смириться с мыслью о том, что так и не станет обладателем русской добычи. Поэтому вскоре после битвы на Пьяне он совершил успешный набег на границы Нижегородского княжества по р. Суре, где разграбил и сжег практически все поселения. Несколько позднее последовал еще один набег — на этот раз на Рязанское княжество: Арабшах не только захватил немало добычи и пленников, но и взял столицу княжества Переяславль-Рязанский, при защите которого сам великий князь Олег Иванович был ранен и едва успел спастись бегством. После таких замечательных успехов Арабшах стал очень популярен и в войсках, и в Сарае. Это позволило ему в конце того же 1377 г. без особого труда занять трон, свергнув своего двоюродного брата Каганбека, столь опрометчиво призвавшего его в Поволжье.[205]

Мамай ожидал, что приход Арабшаха к власти вызовет новый виток смут, но ошибся. На этот раз к власти в столице пришел не только властный монарх, но и способный военачальник, который не замедлил продемонстрировать свои полководческие таланты. Вскоре после его воцарения, зимой 1377/1378 г., русские князья, вновь признавшие власть Сарая после опустошительных набегов Арабшаха, совершили по его приказу поход на мордву, решая сразу две задачи: помогли сарайскому хану подчинить себе эти области и отомстили мордовским князьям за поддержку войск Мамая в битве на Пьяне.[206] А в 1378 г. сам Арабшах внезапным ударом разгромил Тагая, наместника Мохши, который погиб в бою. Так последний из поволжских регионов, признававший власть Мамая и ханов из дома Бату, был подчинен Сараю.[207]

Мамай, за короткое время утративший несколько важных в стратегическом отношении областей западного крыла Золотой Орды, оказался в весьма затруднительном положении. От окончательного краха его могло спасти только одно — союз с иностранными правителями. К счастью, бекляри-бек оказался не только опытным политиком, полководцем и интриганом, но и неплохим дипломатом, благодаря чему ему в течение ряда лет удавалось поддерживать авторитет Золотой Орды на международной арене.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

ВОЙНА, ДИПЛОМАТИЯ, ТОРГОВЛЯ

О том, как Мамай восстанавливал союз Золотой Орды и Египта

Мамай прекрасно понимал, что прочность его положения зависит не только от контроля над ключевыми регионами Золотой Орды и многочисленной армии, но и от международного признания. Поэтому прежде всего он решил восстановить дружеские связи с султанатом мамлюков в Египте.

Почему Мамай начал свою дипломатическую деятельность именно с Египта? Надо полагать, что главную роль сыграло то, что египетские султаны уже в течение целого века являлись главными союзниками Золотой Орды в борьбе с державой Хулагуидов в Иране. Правда, практическая польза в этом союзе отпала уже задолго до прихода Мамая к власти: в середине 1330-х гг. государство Хулагуидов распалось в результате смут и перестало представлять военную угрозу для Орды и Египта. Тем не менее правители обеих держав продолжали поддерживать отношения хотя бы с целью укрепления собственного международного престижа. Кроме того, вступая в переписку с египетскими султанами, Мамай тем самым также демонстрировал преемственность в политике от прежних золотоордынских ханов из дома Бату.

В эпоху «Великой замятии» связи Золотой Орды с Египтом стали осуществляться лишь эпизодически. Так, после победной реляции Джанибека египетскому султану о триумфе золотоордынского хана над азербайджанским правителем Маликом Ашрафом от 1357 г. следующий контакт состоялся только через шесть-семь лет: под 765 г. х. (1363/1364 г.) арабские историки сообщают о переписке канцелярии султана Египта с неким Ходжой Алибеком «в землях Узбековых»;[208] идентифицировать этого сановника не представляется возможным, поэтому мы не можем утверждать, имел ли он отношение к Мамаю и «его» хану Абдаллаху.[209] Затем в ордынско-египетских отношениях наступил перерыв еще приблизительно на семь лет, и возобновить их сумел именно Мамай, который в 1371 г. отправил посольство ко двору султана, которым в это время был ал-Ашраф Насир ад-Дин Хасан Шабан II из династии Бахри (1363-1376).[210] Полагаем, что поводом для отправки послов явилось известие о воцарении Мухаммад-хана, которого Мамай как раз в этом году возвел на трон. Однако истинной причиной, по-видимому, являлось желание получить международное признание Мухаммада как хана, а самого Мамая, соответственно, как его бекляри-бека.