Книга Тайны парижских манекенщиц - Фредди

– Это вы Пралин?

– Да. А вы?

– Я Ренан Симон. (Знаешь, это он спонсирует всех актрис!)

И добавил:

– Вы умеете ходить! Будете полезной для остальных, показав, как нужно проводить представление.

Я, конечно, в сомнении, стоит ли так вылезать вперед. Но меня умоляли все. Тогда я провела небольшую демонстрацию, после которой Симон поймал меня и сказал:

– Выберут вас, хотя, как мне сказали, многие будут недовольны, а в “Синемонде” начнут кричать о подтасовке. Поймите, их бизнес – продвижение девчонок из провинции!»

Новые фотографии лучше. Я начинаю понимать, какие нешуточные волнения вызывает этот конкурс.

У Моклера и Бесси много приятелей. Все газеты лебезят перед ними. Даже иностранная пресса. Мне показывают заметки из Нью-Йорка. У них договоренность с Америкой!

Я сказала Бальмену о Фате наобум (хотя я его знаю и делала для него несколько показов). Почему не Диор? Я не решилась.

Директриса приводит меня к Фату:

– Пралин собирается стать Мисс Синемонд!

Жак Фат просит меня повернуться:

– Ей надо подрезать волосы. Размышляет:

– У меня есть одно белое платье…

Я тут же примеряю его. Платье в обтяжку из белого атласа «дюшес» со складками на бедрах и огромным бантом на спине. Корсет на шнуровке.

– Я не слишком толстая в нем?

– Подождите, надо затянуть шнуровку!

Меня пеленают, как в 1900 году. Зато какая осанка! А спереди парчовая полоса с бриллиантами и жемчужинами!

(Хотелось бы увидеть покаяние Бальмена!)

Прическа! Я бы не доверила уход за своими волосами никому, кроме… своего братишки! Жанно становится художником в своем деле.

Репетиция во второй половине дня накануне праздника на сцене театра «Пигаль» перед шишками из «Синемонда» и их гостями. Всего сорок человек. Мы идем цепочкой друг за другом, огибая сцену по краю.

– Вечером будет подиум, выходящий в зал.

Все конкурсантки разглядывают меня, многие враждебно, поскольку только у меня сделана прическа. Многие из них очень красивы, и все прекрасно одеты (стараниями Жермены Леконт[89]).

Бесси и Моклер подходят ко мне:

– У вас преимущество, вы умеете ходить, поэтому надо все предусмотреть. Лучше бы вы не выиграли, мы уже говорили почему. Но если выиграете, освободитесь ли вы для поездки в Америку?

– Безусловно.

– А ваш муж?

– Пока в конкурсе участвую я! Надо избежать сглаза:

– Но я не выиграю, а потому спокойна.

– Кто знает! Вы упрямица.

Один из показов будет в купальнике. Упрекаю себя, что не подумала об этом заранее. Несусь к Реару[90]:

– Ничего не осталось, дорогая Пралин. Конкурсантки забрали все.

Я убита горем. Директор:

– Если только!.. Есть один, заказанный Эстер Уильямс[91]… (Пловчихой! Считается «женщиной с лучшей фигурой в мире».)

– Покажите, умоляю. Хотя… Уверена, он мне не подойдет! Это цельный купальник (он окажется единственным), хотя я предпочитаю бикини, но он чудесно меня облегает!

Вечер. Театр блистает. Папа, мама, брат Бернар покидают меня, чтобы занять свои «далекие места». Мишель также прячется на галерке. У него отвратительное настроение: «Что я тут только делаю? И ты?!»

Жан-Лу следует за мной за кулисы. У меня совместная уборная с конкурсанткой из Лимузена, очень любезной девушкой, пораженной обстановкой.

Мы спешим, поскольку столкнулись с красующимися в задней части сцены соперницами. Все они в раздельных купальниках и плащах, у всех одинаковые прически, безупречный макияж от Max Factor[92].

Занавес взмывает, открывая гирлянду девушек, стоящих полукругом. Зал переполнен. Важные персоны в ложах. Мне сказали, что это жюри. Назову несколько имен: Эдвиж Фейер[93], Симона Синьоре[94], Ив Монтан[95], Жан Маре[96]… Моя летящая светлая грива, хитро собранная, лежит на плечах, прикрытых плащом от Реара, и я выгляжу американской женщиной-вамп и чувствую уверенность в своих силах.

Разыгрываются номера. Когда я вытягиваю 23 (мое число! Как и в конкурсе «Мадлон-37»), я практически уверена: «Дело сделано!»

Но нет, как я глупа! Что за неосторожность, эти слова! Во время первой части представления, когда Прежан[97] представляет актеров (Жан Вебер[98] и др.), я ловлю на себе яростные взгляды. Я же… Пралин! У меня блат! Никакой интриги!